Дмитрий Матяш - Z.O.N.A. АТРИум
Ноги Егор Звягинцев начал ощущать, еще когда смотрящий предлагал ему важный пост в «Азамате». Когда его бросили в вертолет, он едва не выдал себя, опираясь на них и тем самым помогая здоровяку водрузить его тело на скамью. Теперь пришел черед рук. Он их незаметно сжал в кулаки и разжал — практика вчерашнего дня. Если это получается, значит, минут через двадцать наркотик, — а он был уверен, что ему вкололи какой-то препарат, — отпустит. До былого проворства, с которым он вышиб потроха из четырех охранников на воротах, конечно, будет еще далековато, но сил, чтобы проткнуть полулицему последний глаз, должно хватить.
«Надеюсь, я успею очухаться прежде, чем мы взлетим, — подумал Кудесник. — Прыгать чего-то совсем не хочется».
То, что его повезут не к «монголам», он понял сразу. Слишком много сложностей для такого пустякового дела. Можно предположить, конечно, что все это замутил хан, ведь это не так уж и сложно. Достаточно просто нанять постороннего человека, чтобы тот выкупил бродягу у зеков, действуя от своего имени. Но тогда вопрос: почему хан пошел путем наибольшего сопротивления? Зачем он нанял для этой ничтожной миссии человека с такой незабываемой внешностью, к тому же в одежде, которая сама за себя говорит, что ее обладатель не из Атри? Ну да это еще что. Главное — вертолет! Зачем он нужен, если от Коломино до Ордынца всего семьдесят верст пути? Достаточно группы всадников, которые могли бы взять его под стражу и за день доставить в «монгольский» стан. Не может не удивлять и другое — как хан сумел договориться с военными, чтобы те отправили за каким-то бродягой целый вертолет? Это же вообще чистой воды бред! Вояки никогда не послушали бы главаря какой-то там группировки из средней полосы! Ну и что, что авторитетный? Ну и что, что правитель мощного стана? Для них, в белом периметре, все среднеполосовцы на одно лицо, хоть самый сильный клан, хоть мелкие кочевники. Главное, чтоб их никто не трогал. Так с какого же перепугу армейцы помогают хану решать личные проблемы?
«Подкупил? — обдумывал версию Кудесник. — Вряд ли. Вояк могут подкупить только те, кто с ними правдами-неправдами сотрудничают. „Чистильщики“, например. Или те же „медведи“, от которых вояки, хоть они и не хотят этого признавать, зависят. Ведь если не будет наемных бродяг из кланов — не будет у вояк хорошей пенсии по возвращении на родину (минуя протокол стирания памяти, разумеется). Да и здесь никто не выполнит ту грязную работу, за которую рядовой состав браться не станет, хоть ты в них стреляй. Ради тех группировок, пожалуй, военные рискнут пойти на нештатное задание, но ради хана? Нет, не верю».
Вертолет взмыл в ночное небо. Кудеснику хотелось верить, что пилот знает, что делает. Вылеты в темное время суток были строго запрещены. Ориентироваться по приборам в Атри можно, только находясь на земле, и то следует сверяться с показателями собственной интуиции. Если датчик аномалий показывает, что проход чист, а сердце отчего-то начинает выплясывать менуэты, стоит пожертвовать последним маркером — вдруг интуиция точнее прибора? Что ж до полета в ночи, когда ориентироваться можно исключительно по приборам, то здесь пилот здорово рисковал. А значит, риск того стоил. И если все выводы сложить в одну кучу, то становится понятно, что Кудесником интересуются не узкоглазые, а гораздо более влиятельные люди. Достаточно вспомнить, как лебезил смотрящий перед «полулицым», чтобы понять, что корни ситуации уходят гораздо глубже, чем это можно себе представить. Хорошо это или плохо, бродяга еще не знал, да и, собственно, не это сейчас его интересовало.
Теперь он мог в полной мере ощутить пульсирующую резь в затылке и слышать гул гигантского колокола в голове. Да, это вернулась способность ощущать. Но вместе с ней возник и прилив сил в мышцах. Действие наркотика закончилось.
Дабы не выдать себя, Кудесник не поднимал голову, но, пользуясь покачиванием «вертушки», сумел-таки увидеть двоих «азаматовцев», сидящих по обе стороны от него, и троих — напротив. «Полулицего» среди них не было.
Оружие «азаматовцы» держали либо на коленях, либо в руках, но Егор решил, что пользоваться они им не станут. Не для того нанят вертолет, чтобы ценный груз был расстрелян при попытке к бегству. «Для устрашения стволы взяли, — успокаивал он себя, — просто чтобы попугать в случае чего».
«Азаматовцы» травили анекдоты, один, прислонившись лицом к стеклу сдвижной двери, напевал какую-то грустную песню о трудной жизни в лагерях, другой аккомпанировал ему свистом. Было похоже, что они и впрямь на сто процентов верили, что наркотик продержит его в состоянии растения до аэродрома или куда еще они там направлялись. Никому из них даже в голову не пришло проверить, как там себя чувствует их ценный груз. И зря. Рука бродяги медленно, но верно двигалась к замку на уровне живота, в один щелчок освобождающему его от ремней.
Когда удерживающие «груз» шлейки поползли вверх, сидевший напротив него «азаматовец», травивший анекдоты про тещу, вскочил на ноги, ударился головой о потолок, выматерился и уткнул ствол в грудь бродяге. Остальные также схватились за автоматы и замерли, не зная, чего ожидать. И лишь когда Кудесник, больше не удерживаемый ремнями, начал клониться вперед, падая сидевшему напротив него бойцу на колени, все облегченно вздохнули.
И клюнули на его уловку.
— Тьфу ты, блин! — сказал один, опуская ствол. — Я уж думал, он пришел в себя. Держите его, братаны, пристегнем еще раз.
— Замок, видать, хлипкий… — повертев в руках крепежный карабин, повел плечом второй.
— Да пусть валяется тут, — лениво возразил третий. — Никуда он уже не убежит.
— Ты что, не слышал, что смотрящий сказал? — буркнул первый. — Бродяга должен быть зафиксирован в положении сидя, а не то кровоизлияние в мозг, и хана товару. А заодно и тебе, конвоир хренов.
Двое, что сидели по обе стороны от Кудесника, отложили оружие и подхватили бродягу, сползавшего в проход и (тут Егор понял, что даже немного переиграл) ударившегося лицом о скамью. Один «азаматовец» откинул назад его голову, встретился с помутневшими глазами — бродяга как только мог, изображал из себя «ушедшего в астрал» наркомана, — спросил, все ли у него в порядке. Кудесник, едва ворочая языком, ответил, что все нормально, но тот не расслышал его слов из-за стука лопастей и рокота двигателя. А когда его попытались поднять, бродяга обмяк и стал будто на центнер тяжелее, запутывался ногами и умышленно сползал на пол. Ему нужно было спровоцировать всех пятерых одновременно сделать попытку усадить его и закрепить ремнями, в таком случае он смог бы добиться их максимальной отвлеченности. Спустя пару минут безрезультатной возни за работу взялись пятеро.
— Господи, помоги, — прошептал Кудесник, и как только его водрузили на скамью, выхватил из кобуры одного из бойцов «Макарова» и выстрелил в хозяина пистолета, почти не целясь.
Пуля вошла бедолаге в подбородок, вынесла часть затылка и звякнула в потолок. К привычному стуку лопастей прибавилось громкое дребезжание и гул, а сам вертолет ощутимо задрожал. Воспользовавшись растерянностью бойцов, бродяга выстрелил еще в одного два раза подряд, одной пулей пробив плечо, а другой — горло. Четвертая пуля разбила окно в сантиметре от взъерошенной головы недавно поющего конвоира.
Справиться с пятью нехилыми ребятами в тесном грузопассажирском отсеке Кудеснику, даже невзирая на его умение до мелочей просчитывать ситуацию, было бы, разумеется, не под силу. Приходилось рассчитывать на случай и удачу. Ведь сейчас, всего через мгновение, — а именно столько нужно залихватскому вояке, чтобы оценить всю глубину непредвиденного эксцесса и решить, как действовать дальше, — Кудесник может оказаться в положении куда более невыгодном, чем прежде. Настанет черед пулям лететь в него.
Свистун и Анекдотист, как их условно назвал Кудесник, были мертвы, но оставались еще Певец и два Смеяна, которым Анекдотист еще пять минут назад травил свои тупые байки. Двое последних, к слову, были гораздо резче Певца, и пока тот только еще тянулся за лежащим на скамье АКСУ, они уже направили оружие на бродягу.
Егор понял, что фактор внезапности, на который он так рассчитывал, не проканал. И стрелять они, по всей видимости, в него будут по-взрослому — не для устрашения, чай, за оружие хватались. В принципе оно и не удивительно, в таких случаях забываешь обо всех приказах, потому что на кону не успех той или иной операции, а собственная жизнь. И сделаешь ты ради того, чтобы спастись от обезумевшего бродяги, вышедшего из наркоза раньше, чем это было обещано, все, что угодно.
Зная это, Кудесник выстрелил еще раз и успел как раз в тот момент, когда первый Смеян уже спускал курок. Пуля из «Макарова» угодила конвоиру аккурат в переносицу, и автоматная очередь продырявила обшивку и без того пикирующего к земле вертолета. Кудесник выиграл пару драгоценных мгновений, чтобы перевести дыхание и прицелиться во второго, но тот оказался быстрее.
