Юрий Стукалин - Звездные снайперы. Сталинград XXII века
У одного из зданий стоял покореженный автомобиль гвардейцев и, оглядев его, Максим нашел на сиденье оружие. Это был модифицированный, приспособленный к городским условиям укороченный АК-200 с восьмьюдесятью зарядами. Гвардейцы никогда не ходили в городе с оружием, и Максим даже не подозревал, что оно у них имеется. Наверное, блюстители порядка успели вскрыть хранилище и вооружиться. Правда, это им не помогло — трупы обоих патрульных лежали неподалеку.
Сколько они пробирались по изрытым воронками улицам, он не помнил. Ночевали в подвалах. По наблюдениям Максима, чужакам безразлично время суток, они не отдыхают ни днем ни ночью. Хотя, может, они менялись, этого он не знал, да это было и не важно.
Несколько раз они наблюдали воздушные бои, из чего следовало, что кто-то еще сопротивляется пришельцам. Возможно, все было не так уж плохо, и власти готовились к массированному наступлению на врага, а на это требовалось время.
На третий или четвертый день они начали встречать людей. Словно тени, те брели по улицам города, стараясь не собираться в большие группы. Максим сам видел, как большую группу расстрелял подлетевший «краб». Доставалось беженцам и от наземной бронетехники чужаков.
— Зачем ввязался в перестрелку с чужаками? — перебиваю я рассказ Максима.
— Мне к тому моменту было на все наплевать, — отрешенно бурчит он.
— А девушка твоя где? — интересуюсь я.
— Ее звали Соле.
— Странное имя, — замечаю я.
— Соле, по-итальянски «солнце».
— Что с ней случилось?
— Погибла, — Максим закрывает лицо руками. — Не уберег ее.
— Ладно, давай по порядку.
Он умолкает.
— Если хочешь, не говори, я не буду настаивать.
Но Максим продолжает рассказ. Видно, что ему надо выговориться, выложить все, что накипело на душе за эти несколько страшных недель.
Влюбленные скитались, потеряв счет дням. Выбраться из города не удавалось, повсюду натыкались на посты чужаков. Но и на месте оставаться тоже было нельзя, поскольку твари планомерно зачищали район за районом. Максим и Соле были вынуждены постоянно переходить с места на место.
Постепенно к ним примкнуло несколько человек. Они передвигались осторожно, прячась на ночлег по подвалам, питались, подчищая полки магазинов. В одну из ночей, скрываясь от патруля чужаков, просидели под сильным дождем до утра на крыше одного из домов. Соле простыла, ей было очень плохо, но она продолжала идти. В уцелевшей аптеке Максим нашел для нее лекарство, однако оно не помогало. Сказывалось физическое истощение и нервное перенапряжение.
К их группе примкнула женщина с маленькой, худенькой девочкой. Малышка постоянно хныкала, а они сидели и боялись, что чужаки услышат плач и обнаружат их группу. Однажды двое мужчин решили прогнать эту женщину, но Максим заступился за нее, пригрозив оружием. Мужчины отстали, но затаили на парня злобу. Теперь ему приходилось опасаться не только чужаков, но и своих, быть постоянно начеку…
Вальдер и Брюннер возвращаются, что-то докладывают Дронову.
— Потом дорасскажешь, — я участливо похлопываю Максима по плечу и прислушиваюсь к словам Курта.
Оказывается, они нашли вход в канализацию, туннель которой тянется в сторону Садового кольца. Дронов воспринимает эту информацию как большую удачу. Решает, что дальше будем пробираться под землей.
Курт предполагает, что внизу легче нарваться на засаду и труднее отойти.
— Знаю, — подводит итог Дронов, — но по открытой местности точно не пройдем.
— Стоит попробовать, — соглашается Вальдер. — На окраинах чужаки редко охраняют подземные коммуникации. Тем более что во многих местах они разрушены, проходы тупиковые.
— Но они стали осторожничать, — напоминает Курт.
Дронов качает головой:
— У нас нет выбора. По поверхности нам не проскользнуть мимо постов, а выполнить приказ и подобраться к центру города нужно. Не просто так они подтягивают к нему свои силы. На той неделе висела всего одна база, сейчас их уже три.
Да, действительно, чужаки явно что-то затевают, концентрируя свои силы в центре Москвы. Узнать их цели можем только мы. Ни летунам, ни беспилотникам сюда пробраться нет никакой возможности, по городу раскидано множество замаскированных зенитных орудий, в небе постоянно барражируют «крабы». Идея разведки с воздуха изначально обречена на провал.
Подробные данные о расположении коммуникаций загружены Дронову и нам на пластины диспетчерами базы, но до сих пор они оказывались бесполезными. Сколько раз ни пытались мы проникнуть в подземелье, постоянно упирались в тупиковые завалы, образовавшиеся во время первой бомбардировки. Что ж, если и здесь не повезет, вернемся назад.
Судя по карте, рядом находится ветка подземного метро, но этот вариант, к сожалению, отпадает. По сообщениям, на данном участке бомбы повредили трубы, в которые были заключены подземные реки, и метро затоплено. Аквалангов у нас в наличии нет.
— Подъем! — приказывает Дронов. — Выходим!
Курт и Вальдер ведут нас за собой. Метров через сто натыкаемся на открытый люк, и видим уходящую по спирали в темную бездну колодца металлическую лестницу. Снизу тянет сыростью. Вонючка, перегнувшись через край, плюет во тьму.
— Я тут был, — вдруг заявляет Максим. Мы смотрим на него, и он, засмущавшись от такого к себе внимания, продолжает: — Мы тут прятались. Только приходили сюда с другой стороны.
— Что там внизу? — спрашивает Дронов.
— Запертая дверь. Мы не смогли ее открыть.
— Потому что у вас не было Кузи, — самодовольно встревает Вонючка, будто Кузя его личная собственность.
— Все вниз, — командует Дронов, затем окликает Кузю: — Иванцов, идешь замыкающим. На всякий случай поставь пару растяжек на входе. Вдруг кто из тварей захочет за нами прогуляться.
— Сделаю, — басит Кузя, сосредоточенно хмурясь.
Первыми по металлической лестнице спускаются Курт и Вальдер, за ними идем мы с Максимом. Шаги гулко отдаются эхом. Внизу останавливаемся перед массивной дверью, запертой на электронный замок. Дронов без усилий отворяет ее, прислонив свою пластину к считывателю замка. Брюннер опасливо заглядывает внутрь.
— Чисто, — тихо констатирует он.
Я представляю себе, насколько в канализации может быть чисто, но решаю промолчать. Сейчас не до шуток. Зато Вонючка себя не сдерживает. Слышу в наушниках его нервный хохоток:
— Добро пожаловать в ад!
Глава 5
Я ожидал увидеть за дверью темный, узкий, пропахший нечистотами туннель, полагал, что придется шлепать по колено в несущейся тягучим потоком вонючей жиже. Я исходил из представлений своего времени, а потому ошибся. Туннель высотой метра в три, шириной около двух. Вдоль одной из стен тянется прозрачный короб, в котором проложены кабели и провода. Тусклый свет льется с потолка, хотя ламп не видно. Возможно, под землей имеются неповрежденные автономные генераторы.
Вонючка поводит носом, принюхивается. Удивленно спрашивает:
— Это и есть канализация?
— Да, — объясняет Дронов. — Сеть таких туннелей тянется под землей по всей территории Москвы.
— А если ты, Петров, — подключается к разговору Кузя, — жаждешь узнать, куда подевалось дерьмо, то у них тут в будущем оно сразу перерабатывалось в электроэнергию. Так что потребности в вонючих трубах нет. Они давно ликвидированы, уж извини.
У Вонючки вытягивается лицо, вызывая у нас приступ смеха.
— Отставить ржач, — жестко командует Дронов. — Начинаем движение. Иванцов — замыкающий.
По старой привычке смотрю на радар, чужаков словно вообще нет в округе. Остается надеяться только на свое чутье, глаза и уши. Что ж, раньше обходились без радаров и сейчас обойдемся. Не впервой.
Наша группа направляется прямо в чертово логово чужаков. Действия всех разведгрупп скоординированы, и каждая работает на своем участке. Но только мы смогли так близко подобраться к чужакам. Кузя установил растяжки на входе в туннель, и теперь важно не забыть про них, когда будем возвращаться. Если, конечно, кто-то останется в живых.
На фронте многие смотрели на нас, снайперов, хоть и с опаской, но с долей пренебрежения. По их мнению, мы били врага с безопасного расстояния. Особенно не стеснялась в выражениях «царица полей», пехота. Они всегда первыми шли под пули, сражались с врагом нос к носу. Мне по большому счету на это было наплевать, но после того, как я пару раз спас солдат из нашей роты, меня зауважали.
Главная задача снайпера — обезглавить подразделения врага, посеять панику среди бойцов противника, превратить солдат в безмозглое, мечущееся по полю стадо. А со стадом воевать легче: дал из пулеметов, и конец атаке.
Можно стрелять по солдатам не убивая их, а калеча. Живот, пах, коленная чашечка. Враг орет от дикой боли, как сивый мерин, призывая своего фашистского бога на помощь. Остальные солдаты слышат его истошные вопли и осознают, что их тоже может ожидать подобная участь. Даже храбрецы трусят в такие моменты. Атака захлебывается, и уже никакой командир не заставит солдат идти вперед. Смерть бывает не так страшна, как боль. Мгновение, и ты переходишь из одного состояния в другое. Проще простого. А боль — это ад, который изнутри разрывает твое тело на куски. Многие готовы умереть, но немногие готовы к боли.
