Николай Побережник - Эрта. Падение терратоса
— Кинт! Ты что, из плена кочевников сбежал? — Маар сделал шаг навстречу и шибанул протезом по плечу Кинта, выбив при этом угольную пыль, — а я ведь говорил Дукэ, что ты вернешься!
Кинт поморщился и зашипел.
— Ох, прости, ты ранен? Давай полезай в сани.
— Так вы знакомы? — подал голос городовой.
— Еще бы! А откуда ты его привел?
— С угольной платформы сняли с машинистом. Так что, доставишь его к Дукэ?
— Доставлю, Шарт, не волнуйся.
— Хорошо, — городовой бросил к баулу карабин и сказал Кинту, — тогда я не поеду с вами, раз у машиниста к тебе нет претензий, а Маар и Дукэ тебя знают, то и у меня в принципе тоже… только вот я инспектору обязан доложить, а у него могут возникнуть вопросы.
— Будут вопросы, найдет меня у Дукэ, — ответил Кинт.
— Ты не в розыске? — повернулся к Кинту Маар, когда сани уже катили с горки в сторону города.
— Нет, Маар, с законом у меня уже давно нет проблем… но вот мое появление здесь не хотелось бы предавать огласке, и еще, сейчас приедем, я напишу записку, а ты вернись, пожалуйста, на станцию, и дай телеграмму в столицу, все точь–в–точь как записке.
— Кинт, дружище! — хмыкнул Маар, — не меняешься, у тебя опять проблемы?
— Очень может быть, вот это я и хочу выяснить.
— Ничего, если с законом все нормально, то на счет остальных проблем — забудь. Мы тут их по–свойски решим.
— Боюсь, не получится, забыть, — улыбнулся Кинт и устроился поудобнее в санях, — на дорогу смотри, прохожих передавишь.
Вечерело, окна центральной улицы Конинга светились теплым желтым светом, уже зажгли фонари. Кинт облегченно вздохнул и улыбнулся, Конинг, зимний Конинг — никто никуда не спешит, половина мужского населения на охоте, другая половина просиживает у Дукэ, или в другом питейной заведении. Тишина и покой, только весной, когда прибудут сезонные рабочие, город оживет, а сейчас он в зимней спячке. «Самое лучшее место и время пересидеть и все обдумать» — подумал Кинт и задремал.
— А ну, бездельники, похватали вещи с саней и несите в комнату! — сквозь дремоту услышал Кинт знакомый голос.
Кинт открыл глаза, сани уже стояли у «Пятого колеса», а от ресторанчика спешит Дукэ, подгоняя своих племянников.
— Ох… — поморщился Дукэ, — ты что, из преисподней?
— Почти, — улыбнулся Кинт, выбрался из саней и протянул руку Дукэ, — ну, здравствуй.
— Здравствуй, — не брезгуя, Дукэ крепко обнял Кинта, — как же я рад, что ты вернулся! И Маар сказал, что у тебя теперь все нормально с законом?
— Да, Дукэ, все нормально… я тоже очень рад тебя видеть.
— Эх! — Дукэ хлопнул в ладоши и растер, — тогда сегодня на ужин оленина! И я хочу услышать твою историю, с момента, как мы с тобой попрощались. Что–то мне подсказывает, что будет очень интересно ее услышать.
— Я не знаю, чего я хочу больше, есть, спать или отмыться…
— Понятно, тогда так — сначала приводи себя в порядок, потом отправлю одного из бездельников к тебе с ужином, он принесет… поешь и ложись, вид у тебя, конечно… А оленина и рассказы, значит, на завтра.
— Да, такой вариант меня больше устраивает, на ужин бы похлебки какой пожирней, — устало улыбнулся Кинт, — и вот еще, мне бы одежу чистую.
— Идем… все сделаем сейчас, кстати, твоя комната свободна.
Глава пятая
— Кинт… Кинт, я ужин принес, — Мок, рыжий парень, один из племянников Дукэ, осторожно толкал в плечо задремавшего в кресле после ванны Кинта.
— Угу… Спасибо, Мок, — Кинт проснулся и встал, кутаясь в чистую простынь, он перешел к столику у окна и посмотрев на Мока сказал, — вот ты вымахал–то!
— Ну… я не очень, а вот Гани, он вообще отъелся, — скромно улыбнулся Мок, — с кухни же не вылезает, а я у дядюшки Дукэ так, на побегушках… принеси, подай, сходи…
— Ага, и «бездельники» ваше второе имя, — засмеялся Кинт, — куда бы он без вас, старый ворчун?
— Ой! Я это, совсем забыл…. Сейчас одежду принесу.
— Да, пожалуйста, а то прохладно в простыне.
Горячая и жирная похлебка на баранине с добрыми кусками мяса перекочевала из большой миски в желудок Кинта с невероятной скоростью. И теперь, отхлебывая ароматный травяной чай, Кинт отогрел небольшой участок на замерзшем стекле окна, рассматривал улицу. Уже поздний вечер, вдоль улицы горят редкие газовые фонари, почти нет прохожих. У коновязи пара оседланных коней и, похоже, сани Маара. Закончив ужин, Кинт прошлепал босыми ногами по полу, на котором лежала шкура пещерника — здоровой хищной зверюги, обитающей в основном в горах, но зимой, в поисках добычи, спускающейся в леса предгорий. В углу лежали сваленные в кучу и источающие ужасный запах одежда и снаряжение. Кинт присел, и стал проверять, не осталось ли что в карманах. Отбросив на кресло два пояса с револьверами, портупею с двумя пистолетами и магазинами к ним, штык, палаш и нож, Кинт завернул всю свою одежду в бушлат.
В дверь пару раз постучали, она приоткрылась и показалась рыжая шевелюра Мока.
— Вот, одежду дядюшка передал.
— Спасибо, на кресло положи, и скажи, прачка еще действует?
— Да.
— Отнесешь?
— Конечно.
Переодевшись в чистое нательное белье, Кинт задул лампу, сунул один из пистолетов под подушку, залез под одеяло и даже застонал от удовольствия, всем телом ощутив тепло домашнего уюта.
Грохот с улицы совпал со скрипом двери, Кинт вскочил, смачно лязгнул затвор…
— Да, парень, — покачал головой Дукэ, — смотрю, нервы ни к черту у тебя.
От неожиданной побудки и резких движений у Кинта закружилась голова, он опустился на постель, отложив пистолет.
— Доброе утро, Дукэ.
— Обед уже, — Дукэ присел на мощный деревянный табурет, — смотрю, и со здоровьем у тебя тоже не–лады.
— Последствия контузии…
— Ого! Где это угораздило?
— Долго рассказывать.
— Я не тороплюсь… но вот Маар вчера по твоей просьбе телеграмму дал, а сегодня с утра прибежал взмыленный инспектор с двумя жандармами и назвал тебя господином Аканом…
— Чего? — надел штаны Кинт и начал наматывать чистые портянки.
— Ага, — хмыкнул Дукэ, — он распоряжение из столицы получил, что–то вроде сдувать с тебя пылинки, охранять и ждать прибытия важного чина из тайной жандармерии, какого–то капитана по имени Морес. Знаешь такого?
— Знаю, — Кинт влез в толстый шерстяной свитер с воротником под горло, поверх портупею с двумя пистолетами и овчинную безрукавку сверху, — и очень рад, что именно Морес прибудет… когда, кстати?
— Завтра с утра, или к обеду… как погода будет. Ну что, обедать? Оленина уже почти готова.
— Идем, нормальной еды неделю не ел.
