Пол Брэдли - ОХОТНИКИ КРАСНОЙ ЛУНЫ
– На ужин у нас есть птица, - сказал Дэйн. Он видел, как Райэнна ощипала тушку и даже перевязала для жарки крылышки и ножки тонкими зелеными прутьями.
– Выбросьте эту птицу, и пусть ее сожрут виреки, - презрительно сказал Джода. - Даже с голоду я не буду есть мяса, добытого бесчестным оружием!
Виреки и были те самые хищники, питавшиеся падалью. Марш пожал плечами.
– Ты как хочешь, - сказал он. - Я же твоим табу не связан; извини, что, может быть, оскорбляю тебя, но лишнее мясо нам совсем не помешает. И, кстати, выбрось-ка кости и кожу харлика, пусть полакомятся хищники.
Джода вспыхнул.
– Я не собираюсь подчиняться приказам человека, который может бросить копье!
По тону, которым это было произнесено, Марш понял, что Джода употребил самое неприличное здесь ругательство, а Райэнна резко сказала:
– Джода! Извинись перед Дэйном, и сейчас же!
Марш подумал, что парень откажется подчиниться. В свете костра было видно, как тот напрягся от гнева. Затем Джода опустил глаза и сказал:
– Моя госпожа права. Мы путешествуем вместе и вместе подвергаемся одной опасности, и я постараюсь… - Он замялся, припоминая фразу Аратака. - Почтенный говорит, что надо оставить непохожим их непохожесть. Я сожалею, Дэйн, что оскорбил тебя, и еще больше сожалею, что оскорбил фелиштару. Но я не стану есть мяса, добытого бесчестным путем. - Он замолчал, поднял шкуру и кости харлика и понес их прочь от костра. Райэнна проводила мальчика подчеркнуто нежной улыбкой, и Дэйн, вновь охваченный волной гнева, подумал: «Да ей просто нравится, как один варвар ссорится с другим, в то время как она с отстраненностью ученого наблюдает за ними!»
Когда Джода вернулся, они поели под рычание сбегающихся к останкам харлика хищников. Райэнна тактично убеждала Дэйна и Джоду, что коль скоро они вынуждены путешествовать вместе, то открытые столкновения друг с другом чреваты опасностями для всех. Тем не менее землянин продолжал ощущать скрытое отчуждение. Расположенность Райэнны к Джоде, поощрение его ухаживаний заставляли Марша задуматься над тем, что и он, Дэйн, в свое время был выбран ею, а не наоборот. Он вглядывался через пламя костра в знакомые зеленые глаза, единственное, что осталось прежним в ее облике после того, как она сменила цвет кожи и волос, но даже эти глаза и ее улыбка не успокаивали его.
Над костром ярко светили звезды Бельсара. Звезды демонов-охотников, звезды, внушающие страх людям, которые также страшатся метать копье и бросать камень! И где среди этого множества звезд находится утерянное землянином солнце? И где среди этих миллионов сияющих лучей тот, что указывает на маленькую, такую незаметную, но родную его планету? Дэйн, жуя сочную, поджаристую кожицу птицы, страстно хотел бы оказаться не здесь, в Великом каньоне Бельсара-4, а в земном Великом каньоне, смотреть в небо и видеть Большую Медведицу, Северную Корону и Андромеду, а не эти звезды, где обитают демоны. Никогда еще в жизни не чувствовал он себя таким одиноким, несмотря на присутствие Аратака, несмотря на дружеские интонации в голосе Райэнны и ее нарочито любезные улыбки. И тем не менее, забравшись под одеяло, он ощутил потребность в тепле ее тела, как в защите от одиночества и блеска звезд.
Внезапно он понял, почему обитатели Бельсара растягивали тенты над собой, и накрылся с головой…
Может быть, Райэнна все-таки придет к нему. Ведь она частенько приходила так, после мелких ссор, чтобы близостью сгладить все разногласия, и этот метод никогда не подводил. Но ночь тянулась, пламя гасло, костер превращался в дымное пепелище, и уже попахивало слегка ароматным мясом от их импровизированной коптильни, а Райэнна все не приходила.
Может быть, она лежит в объятиях Джоды, поощряя следующий шаг парня к возмужанию? Дэйн ощутил гнев, злость, ревность, и ему безумно стало жаль себя. Он не мог заснуть, и его охватило ощущение отчужденности от Райэнны.
В самом деле, что у них общего? Ничего, кроме воспоминаний об охоте на Красной Луне… И что еще? Да и насколько сильно их сексуальное влечение друг к другу?
Но самым скверным и самым унизительным оказалось осознание того, что, кроме нее, во всем Содружестве он не привязан ни к одному человеческому существу и что он цепляется за нее только потому, что она единственное знакомое существо среди этого многообразия чужаков, и неужели она, зная об этом, может бросить его?
У него больше никого нет. Теперь, после гибели Даллит и ссоры с Райэнной, он остался совсем один…
«Да и наши взаимоотношения совсем не те, что с Даллит, - подумал он. - Я любил ее, а она любила меня, действительно любила. И у нас бы до такой ситуации не дошло…»
А затем он понял, что опять занимается самообманом. Идеализирует Даллит… Просто она умерла до того, как он в ней разочаровался. Она делила с ним опасности и любовь на Красной Луне и трагически погибла, когда свобода и победа были у них почти что уже в руках. Каждая минута, проведенная с Даллит, была окрашена эмоциями, богатыми переживаниями; им не пришлось столкнуться с рутинным, обыденным человеческим существованием. И потому Даллит осталась навсегда олицетворением утраченной любви, самым совершенным существом во всей его жизни, единственным немеркнущим под напором мелочей воспоминанием, ярчайшим воспоминанием молодости, где были любовь и смерть…
Райэнна же являлась реальностью, другом, партнером, товарищем по оружию, оставаясь чужой, чужой навсегда. Все остальное - иллюзии. Но наконец он задремал, погружаясь в сновидения о звездах, рашасах, летящих камнях и блуждании в одиночку. Позже он проснулся. Костер погас, и вокруг кострища, тускло видимые в свете звезд, завернутые в одеяла, порознь лежали трое его компаньонов по путешествию: огромная темная туша Аратака, чьи так и не замаскированные жаберные щели слабо светились; Джода, на взгляд маленький, как ребенок; Райэнна в той странной позе, в которой она всегда спала: закрыв голову руками, повернувшись к нему спиной, холодная, недоступная… и такая маленькая и одинокая, что Дэйн вдруг подумал: а может быть, все мы всегда одиноки? Ему захотелось подняться, подойти к ней, забраться к ней под одеяло… А вдруг она прогонит? Он остался там, где лежал, и вскоре вновь уснул.
14
Проснулся он от аромата мастерски приготовленного мяса. Райэнна, раскрыв коптильню, заворачивала и убирала копченое мясо харлика. Между лагерем и рекой безмятежно паслось небольшое стадо оленеподобных существ, и Джода спросил, беря кусочек мяса, вкус которого, по мнению Дэйна, напоминал слабосоленую ветчину:
– Может быть, стоит еще одного поймать?
– Больше нам просто не унести, - сказал по возможности дружелюбнее Марш. Может быть, действительно парень заботится о запасах, а вовсе не собирается лишний раз щегольнуть своим охотничьим искусством. - Зачем убивать без нужды, нам и так хватит мяса на несколько дней. А дальше, может быть, тоже дичь будет…
Райэнна погасила костер. Аратак упаковал часть мяса в свой рюкзак, сказав, что от него не убудет, если он понесет побольше. Райэнна не стала спорить, хотя и знала, что ящер этим питаться не будет. Дэйн немного отошел от лагеря и в телескоп осмотрел зеленый лес, тянущийся к ущелью с водопадом. Среди деревьев вилась отчетливо видимая тропа, но заканчивалась она у выступа, на который даже он не забрался бы без специального альпинистского снаряжения, не говоря уж о Райэнне, Джоде и Аратаке!
На опушке леса показался одинокий харлик, пасущийся спокойно среди травы. Марш запомнил, как Джода прятался в кустах, пока животное чуть ли не само угодило на кончик копья. Если бы они решили сейчас заняться охотой, то он, Дэйн, остался бы в засаде и попросил бы Райэнну или паренька обойти харлика… Эх, жаль, нету времени.
Из гущи деревьев поднялась стайка птичек, похожих на сов. Внезапно затрещали и другие птицы, пронзительно закричали обезьяны. Харлики подняли головы, принюхиваясь.
Среди деревьев смутно вырисовывалось что-то белое.
Дэйн упал на землю, прижался к траве, окликая остальных, но еще до того, как его колено коснулось почвы, существо преодолело половину открытого пространства.
Быстрее рашаса, быстрее гранта… как молния. Белая молния с шестью едва различимыми в стремительном движении ногами. Стадо харликов огромными скачками бросилось бежать. Но существо уже оказалось среди них, вытянуло длинную шею и перехватило прямо в воздухе прыгнувшую молодую самку.
Затем оно встало на дыбы, держа брыкающееся тело в огромных челюстях. Тело замерло. Чудовище разжало челюсти, и мертвый харлик упал между передними лапами белого зверя. На белоснежной морде остались капли крови.
Кровавые капли сверкали на солнце. На фоне тусклого лилово-зеленого леса существо, казалось, мерцало, призрачно, угрожающе.
Охотник за рабами для киргонов!
