Владимир Корн - Артуа.Звезда Горна
Мне предстоит очень тяжелый разговор, ведь буквально прошедшей ночью я клятвенно обещал ей никогда больше не принимать участие в подобных мероприятиях.
Начала Яна разговор очень осторожно, высказав такую мысль, что я уже не мальчик, а вполне взрослый мужчина, который должен понимать, что некоторые поступки понятны до определенного возраста. Но затем наступает такой момент, после которого необходимо пересмотреть свое поведение.
Сначала я даже не понял, к чему она ведет. Наша разница в возрасте была одним из двух моментов, из-за которых я очень переживал. Первым, естественно являлось ее положение. Когда же, наконец, понял, что она имеет в виду мое возможное участие в дуэлях, то вздохнул с облегчением. В глубине души я очень радовался, что ее мотивы заключаются в том, что Яна боится меня потерять. Вот тогда мне и пришлось заверить Янианну, что буду вести себя очень осторожно в тех случаях, когда дело может закончиться звоном металла. Надо же так случиться, и суток не прошло с момента моей клятвы, когда получилось то, что получилось.
Я подошел к девушке и остановился буквально в паре шагов от нее. Яна подняла голову и одарила меня таким взглядом, какой мне хотелось бы увидеть от нее меньше всего на свете. Господи, да когда же случится так, что эта девушка при встрече бросится мне на шею, обнимет и поцелует, да и случится ли.
— Янианна, если ты меня выслушаешь буквально пару минут, то я постараюсь объяснить тебе… -
— Что тут можно объяснить, Артуа — она не дала закончить мне фразу — оскорбление твоего коня — это ведь такой важный повод вызвать на дуэль человека, пусть даже и очень для тебя неприятного — с сарказмом произнесла она.
— И все же я хотел, чтобы ты все-таки меня выслушала, это не займет много времени.
Согласен, конь был лишь предлогом и не совсем удачным.
Но не мог же я заявить, что я хочу призвать его к ответу за нападение на мое поместье, за то, что он прислал ко мне в дом наемных убийц, когда, вероятно, только мое отсутствие и спасло меня. Я не мог сказать ему, что смерть людей, случайно погибших при этом, висит не на исполнителях, а на нем лично. Чем виновата пожилая женщина, которой уже за шестьдесят, тем, что ему не хватило смелости бросить мне вызов лично, в страхе получить кочергой по лицу еще раз? Я не знаю, когда их убили, эту женщину и слугу, когда они случайно попались им по дороге или когда убийцы возвращались раздосадованные моим отсутствием, но их смерть лежит на нем.
При нападении на Стенборо тоже, кстати, погиб человек, конюх. Да мы бы и все там полегли, если бы на посту стоял не бывший Дикий, а любой другой из моих бойцов. Знаешь Яна, никто и никогда не сможет убедить меня, что смерть этих людей ничего не значит, поскольку все они были не благородного происхождения. -
— Ты сказал, что этой ночью у тебя в доме побывали наемные убийцы? — Янианна даже немного побледнела при этих словах.
— Да, Янианна все обстоит именно так. -
— Артуа, ты ведь не обманываешь меня? Все, что ты сказал, правда? -
Вот теперь выражение глаз было у нее совсем другое, и я почувствовал, что таю, таю как кусок льда, брошенный в кипяток.
— Артуа, ты ведь не будешь завтра драться на дуэли? -
— Как это не буду? Меня никто не поймет. Я сам ее затеял и самому же отказаться? Нет, я дрался бы и в том случае, если бы и не был ее зачинщиком. Я должен, понимаешь Яна, должен сделать это. -
— Артуа, ты не будешь завтра драться на дуэли — уже не спрашивая, а утверждая, заявила Яна — Этот барон Севост страшный человек и у тебя нет никаких шансов. Если ты сейчас не откажешься, я прикажу взять тебя под стражу и буду держать взаперти до тех пор, пока сама не смогу решить этот вопрос. В конце концов, я завтра же издам закон, запрещающий эти проклятые дуэли — голос девушки звучал так, как будто она приняла окончательное решение и намерена отстаивать его до конца.
— Янианна, пожалуйста, ответь мне на два маленьких вопроса. Всего на два, а потом мы все решим, хорошо? — девушка часто закивала головой. Я прижал ее груди, поцеловал, отступил от нее чуть в сторону и спросил, как прыгнул в холодную воду.
— Яна, ты меня… я тебе дорог? -
— Если ты о том, люблю ли я тебя, то да, люблю и ты мне очень дорог. Если то, что я к тебе чувствую не любовь, тогда я не знаю, есть ли она на самом деле. -
— Понимаешь, если я завтра не выйду, то мы потеряем друг друга. Я — потому что не смогу удержать тебя, а ты — потому что не сможешь любить мужчину, который прячется за женскую спину. -
— Господи, Артуа, да как ты не можешь понять, что вот сейчас ты стоишь и разговариваешь со мной, а завтра в это же время тебя уже может не быть! — и она уткнулась лицом мне в грудь, всхлипывая.
Я обнял ее, гладя по волосам и целуя в солоноватые от слез губы. Затем отстранился вновь.
— Ты разрешила задать мне еще один вопрос — девушка кивнула головой — Яна, а за что ты меня любишь? -
— Ты, ты не такой как все — боже, как приятно слышать такие слова. Ты тоже совсем не такая, как все остальные девушки в мире, ты единственная.
— Если я не буду завтра драться с этим бароном, я не смогу быть дальше таким, какой я сейчас и ты это сразу почувствуешь. Я буду одним из толпы, тем, на кого ты смотришь и не видишь, и я не хочу этого, я не смогу с этим жить дальше.
Яна, ты не ждала меня сегодня, но, может быть, у тебя найдется что-нибудь поесть, очень хочется — сказал я, чтобы переменить тему разговора и вызвать извечный женский инстинкт — мужчин надо кормить, кормить, не смотря ни на что. Удовольствоваться же мне пришлось парой фруктов, поскольку ничего мясного в покоях императрицы не нашлось, а вызывать лакея, чтобы послать его на кухню, совсем не хотелось.
В эту ночь мы были очень нежны друг с другом, как перед очень долгой разлукой. Мы старательно избегали разговоров о дуэли, но время от времени Яна словно каменела на долгие доли секунды, а затем принималась подолгу целовать меня. Среди ночи ей пришла в голову идея одеть меня в кольчугу.
— Она совсем тонкая, но очень крепкая, под одеждой ее никто и не заметит — убеждала она. Я осторожно отказался, мотивируя это тем, что в кольчуге буду чувствовать себя очень скованно, и это может повредить.
Утром, когда я уходил, в перерыве между прощальными поцелуями, Яна с убежденностью заявила — нет, тебя не убьют.
— Еще чего — ответил я — особенно теперь, когда ты призналась, что тоже любишь меня. -
Уходя, я не выдержал и обернулся — она стояла и смотрела на меня так, как будто прощалась со мной навсегда.
Дома меня ждали спешно прибывшие из Стенборо Дикие, Шлон с Нектором и Амин.
С учетом Прошки и того обстоятельства, что вряд ли ночной визит повторится, вполне достаточно. Все, конечно, были в курсе предстоящей мне дуэли, и исподтишка поглядывали на меня, но хвала Создателю, разговаривали обычным тоном. Никакого волнения я не испытывал, для этого слишком хотелось спать. Яна всю ночь укладывала меня, убеждая, что мне нужно выспаться, и заботливо укрывала одеялом, но через пару секунд крепко прижималась и весь сон как рукой снимало.
Выехали загодя, но у Северного бастиона, излюбленного места для подобных встреч столичной знати, уже толпились люди графа во главе с моим визави. Позади нас пылила карета, прихваченная для того, чтобы увезти с места битвы мое раненное или бренное тело.
Севост, весь в черном, прохаживался взад и вперед, дожидаясь начала схватки. Коллайн разговаривал с его секундантом, еще раз обговаривая условия поединка. Сторона графа вела себя весело, время от времени от них доносились взрывы смеха, мы молчали, лишь изредка перекидываясь парой фраз. Я примерил шпагу по руке, легковата для привычного мне веса, выбор оружия был за Севостом, ну да какая разница. Махнул ею пару раз и воткнул в землю, чего в руках держать, заржаветь не успеет. Лишних людей не было, только мы, окружение графа, да несколько зевак на стене бастиона.
Кстати, забыл спросить у парней, Ползунов мой уже успел в Стенборо перебраться или еще раздумывает? Они с кузнецом должны быстро найти общий язык на любви к механике, один практик, другой больше теоретик. Подошел Прошка, открыл рот, пытаясь что-то спросить, заглянул в глаза и отшатнулся. После, Проухв, после. Незачем в глаза мне заглядывать, я еще вчера умер.
После команды сходиться я пошел прямо на Севоста, на ходу вырвав из земли шпагу. Высоко в голубом небе парили птицы, не знаю их названия, но похожи они на ласточек, и у них тоже раздвоенный хвост. Дождя не будет, примета верная и здесь. Надо же, как много общего. Когда я приблизился совсем близко, Севост встал в позицию, и получилось у него очень эффектно, хоть в учебник фехтования в качестве иллюстрации.
Заныла рана в правом боку, напоминает иногда, боль такая тянущая, обычно к непогоде бывает, а сейчас, наверное, нервы. У Севоста левый глаз прищурен, как будто целится, может и действительно у него с ним проблемы.
