Владимир Поселягин - Беглецы (СИ)
— Товарищ полковник, это можно было по телефону приказать или вызвать меня.
— Знаю, лежать надоело. Через час с наброском плана ко мне.
— Есть.
— А я обратно.
— Есть хочется, — потерев впалый живот, тихо проговорил невысокий небритый худой мужчина в солдатских галифе рваной, серой от грязи и пота нательной рубахе и в неказистых обмотках.
— Не напоминай, живот крутит после прошлой баланды. Сволочи, один раз в день кормят, — так же тихо ответил другой, седеющий мужчина. В петлицах его гимнастерки были видны на выцветшем фоне следы знаков различий. Судя по ним, ранее он был старшиной артиллеристом, сейчас же находился огромном Владимир-Волынском лагере для военнопленных.
Находились они с краю, совсем рядом с колючей проволокой и могли видеть, что происходит снаружи. Сам лагерь находился на горе, окруженный со всех сторон тройными рядами колючей проволоки и рядом наспех сколоченных вышек. Даже по одному виду было видно, что лагерь временный.
— Смотри, еще одна колонна. Жратву возят сволочи… — проговорил собеседник старшины.
— Да, там продовольственные склады. Хм, слышал, утрам там стрельба была?
— Неделю назад тоже была, двух бойцов что укрывались в городе гоняли. Подавалщик на кухне рассказывал. Один вроде командиром был, лейтенантом. Убили обоих, загнали на окраину и убили.
— Там полминуты постреляли, и утихло, а тут минут десять трещало. Пулеметы работали… Вчера на рассвете помнишь, как за городом грохнуло, у границы? Земля аж тряслась.
— Охрана не обеспокоилась, значит, немцы победили… опять.
— Вон, смотри, пехотный батальон пёхом топает. Хорошо идут, обоз немаленький, с сухпаем наверное. Блин, как жрать-то охота.
— Товарищи! — окликнули их.
— Что? — повернулся к окликнувшему их молодому пареньку лет двадцати, старшина.
— У меня тут сосед умер, помогите дотащить до ворот.
— Сейчас идем.
В лагере умирали часто, по приказу коменданта, соседи умершего должны донести его до ворот и оставить, там для вывоза. Зачастую у ворот скапливалось до сотни тел. Дважды вспыхнувшие бунты подавлялись пулеметами, от них только увеличивались канавы, где хоронили умерших.
Приближаясь к воротам, они увидели новую колонну военнопленных. За то время что они находились в плену, фронт отодвинулся далеко на восток, и в пеших колоннах пленных за время пути не выживали раненные и ослабленные. Доходили только сильные люди, поэтому бойцы изрядно удивились, увидев среди трех десятков новичков которых прикладами загоняли через ворота больше половины с бинтами. В отличие от прошлых партий, эти не стали тут же устало оседать на землю, а после некоторой заминки начали расходиться по лагерю.
— Засланцы, — зло прошипел старшина, укладывая тело умершего красноармейца в ряд мертвецов. Его напарник как раз снимал с тала шинель, мертвому она уже не пригодится.
— Думаешь?
— Сам подумай. Свежие они.
— Точно. Надо капитана предупредить.
В лагере были командиры, кто в бою успел скинуть форму и переодеться, кого в бессознательном состоянии переодели бойцы, были и такие. Капитан относился именно к этим командирам. Бойцы его любили и уважали, старшина с бойцом это знали не понаслышке, они были из одного полка.
— Предупредили уже, не одни мы такие глазастые… Хм, странно.
— Что?
— Они расходятся по углам, видишь? К вышкам идут.
Возвращаясь на свое место, они столкнулись с одним из новеньких. Как ни странно в его петлицах были до сих пор треугольники сержанта. Неловко прижимая к груди толсто замотанную бинтами руку, молоденький паренек прошел мимо старшины.
Поймав его острый изучающий взгляд из-под ресниц, старшина дернул спутника за рукав нательной рубахи, и кивком показал на свое место.
— Не простые парни.
Сержант устроился неподалеку от них, по приказу капитана, приславшего посыльного, они установили наблюдение за странным пленным.
Пехотная колонна, к этому времени уже удалилась от города на приличное расстояние, и сейчас как раз проходила недалеко от лагеря. Дальнейшее поразило всех, кто мог наблюдать за немецкими пехотинцами.
— Герр полковник, мы до сих пор не можем связаться с нашими тыловыми службами в этом районе, — ткнул в карту немолодой капитан с проседью в волосах.
— Попытки связаться? — хмуро поинтересовался, моложавый полковник тыловой службы.
— Телефонные линии перерезаны. Посланные связисты или не возвращаются, или отходят под обстрелом.
— Радио до сих пор не работает?
— Да, видимо те диверсанты, что взорвали мосты через Буг, забили все частоты морзянкой…
— На это понадобиться, чертова уйма радиостанций и радистов, — сердито бросив карандаш на стол, — откуда там столько?!
— Наши специалисты сообщают, что работают на наших станциях, — осторожно ответил капитан.
— Разведку через Буг направили?
— Так точно, герр полковник. Понтонный мост еще наводят, он поздно прибыл, но разведку я послал на лодках. Переправились нормально, перебросили новую телефонную линию. Как сообщил связной, в городе все спокойно, правда, немного встретили нервно. Оказалось, комендант Владимир-Волынска майор Линке тоже отправлял связистов. Не один не вернулся. Нашли только тела, попытки преследования русских, а это были русские, не увенчалось успехом, две охранные роты попали в тщательно устроенную ловушку, выжили единицы. В городе солдат едва хватает на охрану дорог на въезде и у комендатуры.
— Какие у нас свободные силы в наличии?
— Никаких, все на передовой. Я своей властью снял с эшелона пехотный батальон со всеми средствами усиления и на понтонах переправил его на ту сторону. Одна рота должна была усилить городскую комендатуру, остальные идти вот сюда, — ткнул карандашом в точку на карте, капитан.
— Узловая станция и перекресток дорог, тот, кто сидит тут контролирует целую округу, — задумчиво протянул полковник: — Что с воздушной разведкой?
Капитан скривился, вопрос был болезненный. Непонятно откуда взявшаяся авиация противника атаковала два аэродрома, напрочь уничтожив летный состав обоих частей дислоцировавшихся на этих точках. Самое скверное было в уничтожение летного состава. Капитан сам был на ближайшем аэродроме и видел, что уничтожили русские. Стоянки с самолетами были фактически целы, судя по виду, на них сбросили то, что осталось, так походя. Удары нанесли именно по казармам летчиков. Гестапо уже заинтересовалось, почему казармы технического состава остались целы, а летные уничтожены вместе со своими постояльцами. Очень похоже на работу разведки, но лично сам капитан думал, что это кто-то из сбитых русскими летчиков Люфтваффе, сообщил сведенья о дислокации летного состава.
