Константин Калбазов - Царство Небесное
– Ну перестаньте. Все уже позади. И вообще – не перейти ли нам на «ты», если уж мы решили пожениться. Договорились?
– Ага.
– Ну вот и ладушки. Кстати, твой отец настаивает на том, чтобы мы поженились уже завтра. Я так понимаю, что он спешит вернуться домой до того, как начнутся дожди.
– Ой! Папе нельзя сразу в дорогу! – резко поднявшись, озабоченно проговорила она. Слезы разом словно испарились. Во взгляде отчетливо читались только тревога и забота о любимом человеке.
– Раньше надо было думать, когда уговаривала его на эту поездку.
– Я не уговаривала его. Он сам так решил. Я, наоборот, его отговаривала, но мой отец если уж что решил, то его не остановить, а меня он любит. Он часто говорит, что я сильно похожа на маму, – наверное, любовь к ней соединилась с отцовской и перешла на меня. Он сказал, что я могу ехать, а могу остаться, но он все одно поедет к вам.
– К тебе.
– Что?
– Я говорю – к тебе. Мы ведь договорились на «ты», помнишь?
– Ах да. Извини, – улыбнувшись, проговорила она, и в этот момент она отчетливо напомнила ему ту Анну, которую он помнил.
– Но запомни. Если ты меня опять ударишь, то я надуюсь на тебя, как жаба, и лопну.
– Я больше не буду, – потупившись и вновь готовая залиться слезами, сдавленно проговорила девушка.
– Господи, Анна. Я просто пошутил.
– Извини. – Она повисла на его шее, прижавшись лицом к его груди, и опять зарыдала.
«Ну да. Брюки-то уже мокрые. Давай намочим рубаху. А, давай. Вот попал-то. Но заднюю уже не включишь. А что, по большому счету, плохого происходит? Нормальная девка. Конечно, может, я повстречаю кого другого и воспылаю страстью. Кризис все-таки среднего возраста, как ни крути. Да ладно, чего уж. Будем решать проблемы по мере их поступления. Вот сейчас нужно разобраться с этим».
Свадьба прошла на удивление весело и бурно. Впрочем, чему было удивляться? Люди многие месяцы трудились не покладая рук, не прекращая работать даже в воскресные и праздничные дни. Андрей, как обычный профан и дилетант, хотел всего и сразу, а люди почему-то с радостью бросались осуществлять его задумки. Наемные рабочие также не отставали от них, подогреваемые щедрой оплатой своих трудов. Нет, конечно, за это время сложилось много семейных пар, но прошло это все как-то буднично. Падре венчал новобрачных, их поздравляли, а затем все тихо расходились, потому как назавтра предстоял новый тяжелый трудовой день. Так что на свадьбе своего лидера они выложились целиком и без остатка.
Правда, был момент, когда Андрей едва не рассвирепел, чему искренне удивлялись все окружающие, как и сам отец невесты, что Новака поразило больше всего. Нет, он читал еще в прошлой жизни о том, что у многих народов, и в средневековой Европе в частности, было принято присутствие родственников и ближайших друзей при совершении, так сказать, таинства первой ночи. Но он точно помнил, что в книгах говорилось о благородном сословии, – ан нет, вот получите и распишитесь, простолюдины-то, оказывается, в забавах себе тоже не отказывают.
Со многим Андрей согласился и во многом пошел на уступки, но согласиться на это он не мог. Тем паче – увидев, как краска стыда залила лицо невесты. И без того бывшая в постоянном напряжении, Анна в этот момент напоминала испуганного котенка, загнанного в угол свирепым псом, а лицо стало пунцовым – хоть огонь от него запаливай. Понять и пожалеть бедняжку – так нет же! Советы жениху и невесте сыпались как из рога изобилия, причем особо старались именно женщины.
Правда, продолжалось это недолго, потому как Андрей практически сразу, ну когда совладал со своей растерянностью, начал всех выпроваживать за дверь. Что его особенно удивило – великан Яков сразу же принял его сторону и активно стал ему в этом помогать. Он попросту расставил в стороны руки и сгреб всю подгулявшую толпу за дверь одним махом, а потом из-за закрытой двери слышалось, как что-то весело бубнящий каменотес протащил толпу еще дальше – и хоть без увечий, но непреклонно согнал всех по лестнице вниз. Но такое попрание прав ничуть не испортило настроения развеселым гулякам, они продолжали веселиться, вновь заняв расставленные во дворе столы, полные угощения и вина. Видимо, обычай хотя и существовал, но не был обязательным к исполнению.
Анна была настолько напугана и охвачена стыдом, что надеяться на нее не было никакой возможности. Андрей понял, что со всем ему придется справляться самому. Как человек из более просвещенного века, он, конечно, понимал, что девушка может получить психологическую травму. Он даже подумал было поступить подобно героям романов и, сделав небольшую ранку на своем теле, заляпать кровью простыню, чтобы поутру вывесить ее на всеобщее обозрение, а завершить начатое, так сказать, потом, в процессе, когда супруга немного отойдет. Однако, немного подумав, решил, что так может выйти даже хуже. У них ситуация была совсем иной, Анна могла напридумывать себе всего, чего угодно, и никакие слова не смогли бы убедить ее в том, что он проявляет заботу именно о ней.
Она молча поднялась с постели, на которой все это время сидела, и стала раздеваться. Вскоре из одежды на ней осталась только сорочка, которая в этом мире выполняла роль комбинации, но между тем не являлась ею – она напоминала скорее рубаху с рукавами и длиной ниже колен.
Андрей старался быть нежным, он призвал все свое умение и весь свой опыт, чтобы растопить тот лед, в который превратилась теперь уже его жена, но Анна оставалась все так же холодна. Он, конечно, понимал, что в этом мире, где, как и в Советском Союзе, секса не было, девушки выходят замуж, практически ничего не зная об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, и страх в такой ситуации – это нормально, но в том-то вся и беда, что она почему-то была именно холодна. Добиваться мужчину, извести себя до такого состояния – и быть настолько холодной… Ерунда какая-то. Он ничего не понимал. Конечно, он не самый умелый любовник, но он же видел в ее глазах страсть и огонь, когда она хлестала его по лицу, – так куда это все делось?!
Однако делать было нечего, нужно как-то разруливать ситуацию, он подумал было вернуться к варианту с порезом, но вновь утвердился в мысли, что в их ситуации так будет только хуже.
– Анна, все в порядке?
– Да.
– Тебе страшно?
– Да.
– Может, тогда пока ничего делать не будем? Ну подождем: ведь у нас вся жизнь впереди, а потом, когда…
Закончить он уже не смог. В устремленном на него взгляде было очень много: и страх, и злость, и желание… да чего только там не было, описать словами это просто невозможно. Ясно было только одно – нужно делать все так, как и положено, потому что все ее заверения, что она не возражает против того, чтобы у него были другие женщины, не имели под собой никакой почвы, это он только что осознал со всей ясностью.
