Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)
– Желудок бесчувственный.
Немного утолив голод, мы подошли к адмиралу и, учтиво поклонившись, сообщили, что удаляемся с этого замечательного праздника.
– Надеюсь, мы еще свидимся, – ответил он, также поклонившись.
– Фу-х, все, домой, – велел я Демьяну, залезая в пролетку.
Минут за тридцать мы долетели до ворот моего дома.
– Отворяй, его сиятельство приехали, – тут же заорал Демьян.
Бородатый охранник, наверное, один из нанятых сегодня, внимательно нас осмотрел и, убедившись, что действительно свои, отворил ворота.
– Молодец, – похвалил я его, когда проезжал мимо. Надо будет познакомиться со всеми бывшими солдатами.
– Как все прошло? – первым делом спросил Андрей, как только мы вошли в дом. Я посмотрел на Зинаиду Захаровну и укоризненно на Андрея, разве можно задавать такие вопросы при посторонних.
– Все в порядке, он удовлетворил мое прошение, – официальным тоном сказал я.
Андрею этого хватило, поэтому, кивнув, он сказал:
– Ужин готов, накрывать?
– Накрывайте. Где профессор?
– Да все там же. Как получил новую пачку бумаги, так мы его вообще не видим. Все какие-то даты вспомнить пытается.
– Понятно. Слушай, Андрей, я вот что думаю, тебе не кажется, что эти два дня охрану дома лучше вести в усиленном режиме?
– Уже. Дом охраняют три человека, пока остальные отдыхают, так что с этой стороны не беспокойся, парни опытные, знают, что делать.
– Хорошо. Да и пригласите Карла Фридриховича к ужину, в конце концов. А то мы это бледное привидение уже полдня не видели, – сказал я, доставая из-за пазухи стопку бумаги.
– Ну что, тихо? – спросил я примерно в два часа следующего дня.
Стоящий у окна в полном снаряжении осназа Андрей спокойно ответил:
– Тихо.
– У адмирала назначена встреча на одиннадцать часов. Три часа прошло; видимо, тут все делается без спешки.
Приехали за нами только через полтора часа. Среди солдат лейб-гвардии выделялся военно-морской мундир адмирала Нахимова. Он лично приехал с приглашением от Императора Всероссийского.
– Выходим, – сказал я, оглядывая присутствующих в комнате. Кроме своих, там никого не было.
Роли уже были распределены, поэтому, подхватив сумку, мы с профессором направились к выходу. Аля и Андрей обеспечивали наш тыл, так что насчет этого мы не беспокоились. Для работы с императором у нас было семь дней. Именно столько я выделил времени перед отправкой обратно в сорок первый.
Открыв дверь, я вышел на крыльцо дома, к которому уже подходил Нахимов, его сопровождал гвардейский офицер в каком-то звании.
– Здравствуйте, Александр Геннадьевич. Прекрасный охотничий костюм, – сказал Нахимов, осмотрев мой камуфляж.
– Здравствуйте, Павел Степанович. Это военная форма, – коротко ответил я, мельком глянув на остановившегося рядом с адмиралом офицера.
– Вы можете говорить при полковнике Оболенском, он в курсе, – понял меня адмирал.
– В наше время войны идут совсем по-другому, и приходится подстраиваться под них, это касается и формы. Чем незаметнее солдат или офицер, тем лучше.
– А парады? Балы? – спросил полковник.
– Для этого есть парадная форма, сейчас я в полевой, – так же коротко пояснил я.
– Понятно, – протянули офицеры, задумчиво рассматривая мое облачение.
– Чаю, кофе? – спросил я.
– Нет, государь ждет, очень вы заинтересовали его. Поэтому прошу в карету, не откладывая ни на минуту, – ответил Нахимов. По-видимому, они действительно торопились, даже гвардейцы, которые остались за территорией, не покинули седла.
– Ясно. Это даже лучше. Профессор, прошу вас на выход, – крикнул я в глубину дома, Карл Фридрихович не выходил, ожидал моего сигнала внутри.
«М-да, явление Христа народу!» – подумал я, когда профессор с сияющими глазами вышел на свежий воздух и принялся трясти руку адмирала, при этом говоря, что ему никто не поверит, что он здоровался с таким легендарным человеком.
– Карл Фридрихович, может, все-таки поедем? – спросил я, указывая на карету, которая стопроцентно была из каретного двора императора, слишком дорогая на вид.
– Да-да, конечно.
Наконец мы вчетвером, даже полковник со своей саблей уместился довольно комфортно, выехали со двора и, трясясь по брусчатке, направились в неизвестном направлении. Я и вправду не знал куда, шторы были закрыты.
«Удивительная выдержка у человека, знает, откуда мы, а ничего не спрашивает!» – уважительно подумал я о полковнике.
Ехали мы почти час, постоянные повороты не давали определиться, куда мы едем, но меня это особо не волновало. Как привезли, так и отвезут обратно. Главное, чтобы план сработал и государь адекватно встретил потомков.
В отличие от меня, профессор не мог успокоиться – его мучил зуд ученого. И хотя он не был историком, сдавал только общее направление, но обладал хорошей памятью и действительно помогал делать курсовую другу об этих временах. Так вот, видя исторических персонажей, он аж подпрыгивал от нетерпения что-то спросить. Хотя, может быть, виной тому была дорога, меня тоже подбрасывало.
Наконец мы остановились, и полковник прервал затянувшееся молчание:
– Приехали. Прошу вас, господа, следовать за мной. – После чего первым вышел из кареты.
Карета остановилась прямо у больших двустворчатых дверей, так что нам пришлось сделать всего два шага, чтобы войти через открытые двери в большое помещение, где лакей принял шляпу профессора и легкую накидку. Адмирал с полковником только сняли… нечто, что они носили на головах, и, держа головные уборы в руках, прошествовали в следующее помещение. А вот там нас встретила охрана, причем сразу было видно, что хлеб они едят не зря, нас быстро обыскали, извлекли у меня штык-нож из наплечных ножен, и на этом обыск закончился. Почему-то в сумку профессора они заглянули только мельком и, увидев, что там только бумаги, закрыли ее.
«Зря хвалил!» – подумал я.
– Прошу за мной, господа, – указал нам на дверь полковник и прошел в следующее помещение с шестью дверями. Подойдя к тем, где стояли двое гвардейцев, он что-то сказал, те мгновенно вытянулись и застыли.
Самостоятельно открыв дверь, полковник вошел, и мы с замыкающим нашу процессию Нахимовым вошли вслед за полковником в красиво оформленное помещение.
«Черт. Хочу себе так же квартиру оформить!» – была первая мысль, как только я вошел. И только потом я осмотрелся.
Кроме меня, профессора, адмирала и полковника, в этом, я бы не сказал, что большом помещении находилось еще три человека. Один стоял у окна спиной к нам и наблюдал за чем-то, чего я со своего места не видел. Другой сидел за столом и что-то деловито писал, третий ходил взад и вперед и о чем-то усиленно думал.
– Ладно, сдаюсь, кто из них император? – спросил я у профессора. А так как голос я и не думал понижать, то обернулись ко мне все.
– Вроде тот, что у окна, – тихо ответил он.
«Тот, что у окна» с интересом смотрел на нас холодными глазами, что-то обдумывая.
– Да? – с сомнением спросил я.
– Кхм, – прочистил горло полковник и сказал: – Государь, разрешите представить вам полковника Демина Александра Геннадьевича и его спутника, профессора математических наук, Карла Фридриховича Трауперга.
После он коротко представил и государя:
– Император Всероссийский Николай Павлович.
Несколько секунд мы с интересом рассматривали друг друга, после чего я, не опуская глаз, спокойно сказал:
– Приятно познакомиться, Ваше Имперское Величество. – Видимо, я сказал что-то не то, так как раздались тихие смешки, переходящие в сдавленный хохот.
– Прошу. – Император указал нам на стулья, сам же сел в кресло, буржуй, я это кресло себе присмотрел.
Мы сели, и, пока никто ничего не успел сказать, я решил брать быка за рога:
– Ну что, начнем?
Двое неизвестных, которых почему-то сразу не представили, видимо, по приказу Николая Первого, оказались генералом-фельдмаршалом Паскевичем и министром финансов графом Киселевым. Очевидно, это были его доверенные лица. Выпив сока, – император и придворные почему-то удивились, что я не пью, и лакеи принесли яблочного сока, – я осмотрелся. Правитель со своими людьми продолжали беседовать с профессором, мы же с адмиралом лениво переговаривались, не участвуя в разговоре. Николай Павлович быстро выяснил, что информацией я не владею, и затер меня в сторону, общаясь только с профессором. Пока ему нужна была информация о будущем, о политике он будет говорить со мной, так что я не особенно беспокоился. Однако наговориться за такой короткий день они не успели, поэтому нам были предоставлены комнаты.
Закончили они только через три дня, я вообще-то на два рассчитывал, но и так пойдет.
– Прошу вас Александр Геннадьевич, присаживайтесь, – указал государь на кресло перед собой.
Нас теперь разделял только маленький столик, поэтому, открыв сумку, я достал ТТ и, покачав его в руке, протянул императору со словами:
