Андрей Круз - Эпоха мертвых. Прорыв
Добив тех, что шли навстречу, мы рванули вперед.
– Долго до коллектора? – спросил я на бегу.
– Главного-то? Нет, почти на месте. Сейчас будем, – ответил Сергеич и добавил: – Как мне помнится.
Стрельба у нас за спиной закипала все гуще и гуще. Как умудряются столько стрелять в таком узком тоннеле, я вообще не пойму. Но стреляют. И долго стреляют, за это время можно было любую толпу мертвяков покосить, если стрелять умело.
– Коллектор! – крикнул Сергеич, притормаживая перед выходом в большую трубу, разделенную вдоль настоящим каналом, по которому текла грязная вода.
Вдоль стен трубы на высоте примерно полуметра от поверхности грязной воды тянулись узкие, едва ли шире одного шага, парапеты. Воняло здесь еще хуже, я и почувствовал, что тошнота новой волной подкатывает к горлу. Не хватало проблеваться сейчас еще.
За спиной шумел бой. Похоже, что преследователи намертво завязли в драке с мертвяками, заодно и оттянув их на себя. Вот только всех ли мертвяков? Сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Зато можно натянуть чулки от ОЗК, если быстро и аккуратно, все же какая-то пауза. Что мы и проделали, прикрывая друг друга. Без них я бы в эту воду, от которой непонятно чем пахнет, не полез бы даже под угрозой расстрела.
Что-то мелкое зашевелилось на полу. Я посмотрел туда и разглядел в тусклом зеленом свете ковыляющую крысу. За ней тащилась еще одна, чуть поодаль – еще две. Нет, это не живые крысы. Это дохлые крысы. И что? Неужели на нас кинутся?
Зараза, а я дробовик не взял. Еще думал-думал, брать или не брать, да решил вес сэкономить. Крысы между тем остановились, а потом просто повернули обратно. Причем явно испугавшись нас.
– Чего замер? – толкнул меня Васька. – Двинули.
– Крыс видел?
– И чего?
– Дохлые. Но на нас не кинулись.
– Да и хрен с ними. Сейчас эти обойдут нас верхом и кинутся, – раздраженно прошипел он. – Пошли! Задумался он…
Действительно, что-то не вовремя я задумался. Этим можно и попозже заняться.
Главный коллектор выглядел запущенней, чем его боковые ответвления. Запах сырости смешивался с гнилостной вонью, с потолка свисали корни или что-то в этом духе, мерзкое на вид и белесое. Стены покрывали лишайники, местами бетон на стыках колец крошился, обнажив ржавую арматуру.
Я подумал, что по воде никакой мертвяк не сможет подойти к нам тихо, а забраться на парапет он, скорее всего, не догадается, но прислушаться не удавалось. В глубине тоннелей густо перекипала стрельба и раза три грохнули гранаты. Там дело во всю ширь разворачивается. Зажали их с двух сторон, что ли? Ничем другим такую интенсивность и не объяснишь… если только не морфами. О морфах думать не хочется. Расстраивают меня такие мысли.
– Стой! – снова скомандовал Сергеич, шедший впереди.
– Что?
– Вроде видел кого-то… – сказал он, опускаясь на колено и поднимая оружие.
Я опустился рядом, тоже вгляделся в темноту. Что-то есть? Или кажется? Или просто куча мусора у стены, на выходе из подводящего коллектора? Вроде шевеление…
– Нам дальше? – спросил я шепотом.
– Еще пара дырок. Мимо не пройдем, – также шепотом ответил Сергеич.
– Хрен с ним, пошли помаленьку, – подумав, сказал я. – Я по той стороне пойду, прикрывайте.
Стараясь не шуметь, сполз на дно канавы. Грязная холодная вода прижала резину к ногам, поднялась почти до края чулок, по всему телу пробежала волна брезгливого озноба. Я чуть не поскользнулся на слизистом дне, но все же удержался. Медленно перешел полосу воды, вскарабкался на парапет, глянул на товарищей – те вообще замерли, наведя автоматы в сторону подозрительного предмета. Или существа. Там, кажется, снова что-то зашевелилось.
Переступая ногами как можно тише, на полусогнутых и высоко задирая носки, я заскользил вперед, ни на секунду не отводя прицела от цели. Нехорошо мне как-то. Страшно. И чем дальше, тем страшнее.
Что-то непонятное там. И оно точно шевелится. Точно. Куча крыс? Нет, непохоже, но что-то низкое и бесформенное. И большое.
Я встал, присел на колено. Черт с ним, с ПНВ, так не годится. Я ничего не могу в нем разглядеть. Откинув монокуляр вверх, я включил два фонаря сразу – подствольный и нашлемный. И оторопел. В их сине-белом свете я увидел… Сначала я решил, что вижу несколько лежащих трупов, лишенных одежды, лишь кое-где обрывки тряпок виднелись. Затем одна из голов из этой кучи обернулась ко мне, и я с перепугу чуть в воду не свалился. Человеческие черты в этой морде уже не угадывались. Зато оно живо ассоциировалось с тем, что я уже видел раньше, на крыше Технической библиотеки например.
Целая группа морфов, тех самых, что гонялись тогда за нами по крышам, разлеглась у стены. Одна из тварей вскочила на мощные когтистые ноги, вытянула уродливую голову в нашу сторону и вдруг словно уши-паруса подняла.
Я замер. Я почувствовал, как разум покидает мой мозг, а сердце плавно опускается в желудок. Ноги подкосились. Уставившаяся на меня своими мутными глазами уродливая голова распахнула пасть шире, издала отвратительный хрипяще-свистящий, пульсирующий звук, словно пар вышел через испорченный свисток. А затем эта туша какими-то странными рывками, покачиваясь из стороны в сторону, неторопливо направилась прямо к нам. А лежащие рядом начали подниматься с грязного бетона.
Нет, они не были похожи на морфов с крыши, эти были совсем другими, в совсем других условиях сформировавшимися. И не надо было гадать, зачем тварь орала, одновременно поднимая эти свои «локаторы». Сонар, мать его так, даже зрение не нужно.
Наверное, я сжал руку непроизвольно, потому что сначала даже не понял, что за маленькие взрывы прочертили свой след по телу монстра. Лишь когда автомат перестал вибрировать у меня в руках, я машинально, пятясь при этом назад, сменил магазин. Точнее, руки мои его сменили, а разум лишь зафиксировал это.
– Чего встал как пень? – словно из другой галактики донесся до меня крик Сергеича. – Ноги делаем!
И мы их сделали. Последнее, что я успел заметить, – это была массивная туша одного морфа, опускающаяся в грязь коллектора. Они еще и ныряют. А затем мы побежали так, как я не бегал никогда в жизни. Я даже не думал, что вообще умею так бегать. Я не помню, как я оказался на противоположной стороне тоннеля, может, даже перепрыгнул канаву. Не помню, сколько боковых проходов мы пронеслись, пока Сергеич не дернул меня за рукав и не потащил в сторону, в узкий тоннель подводящего коллектора, а следом, толкая в спину, не вломился сипло дышащий Кэмел.
Лишь свернув в сторону, я как-то погасил закипающую панику, нашел силы выключить фонари и, опустив ПНВ на глаз, выглянуть в коридор. Твари не было. Тоннель был пуст. Настолько пуст, что можно было поверить в то, что она нам привиделась. Была тишина, даже стрельба вдалеке стихла.
– Куда оно свернуло? – прошептал я.
– Откуда я знаю? – сказал Васька, выглядывая у меня из-за плеча. – Мне за ним следить было некогда, я батонами шевелил.
Он шутил, но очень нервозно, явно стараясь задавить страх. Меня тоже потряхивало, адреналин уже начал вытеснять кровь из моих вен. Меня скорее просто трясло, даже говорить было трудно.
– Других путей нет? – с робкой надеждой спросил я.
– Откуда? Ты елку себе представляешь? Ни одна ветка с другой не пересекается. И здесь так же, – развеял мои надежды Сергеич. – Только в ту сторону. И я счет тоннелям потерял. Сколько мы пробежали?
– Три или четыре… – попытался вспомнить я.
– Или… или… как теперь считать? Твою мать… – выругался он. – Ладно, зато к нам с тыла не подберешься..
– А что толку? С этими морфами биться – форма самоубийства. У них даже мозг не в голове, а на загривке, поди попади, – решил не впадать я в ненужный оптимизм.
И что делать? Может, попытаться выбраться наверх? А где? И как? Не представляю, чтобы это можно было проделать через уличную «ливневку». Если только взрывчаткой проход расширять. И привлечь внимание всех, кто наверху. А может, этому морфу до нас и дела нет? Свалил куда-нибудь? Мы его взбаламутили, но он плюнул на нас и ушел по своим делам. И остальные следом за ним.
– Это что? – прошептал Сергеич, указав на невысокую волну, катящуюся по канаве метрах в тридцати от нас и быстро приближающуюся.
– Как что? – даже не удивился, а возмутился я, выдергивая из разгрузки «эфку».
Усики заранее были разогнуты до половины. Я лишь рванул чеку, размахнулся и метнул гранату прямо в канаву, перед катящейся волной. И отпрянул в тоннель.
Тушка гранаты булькнула, затем грохнуло глухо, плеснуло брызгами воды и грязи, весь парапет перед входом в тоннель мгновенно вымок. А затем плеснуло намного сильнее. Снова по тоннелю пронесся свистящий вой, и что-то частыми скачками понеслось прямо по канаве в нашу сторону. А мы рванули дальше по тоннелю, свернули в первый же отнорок, оказавшийся совсем узким, затем еще в один. Топот за нами затих, и я тоже замер, а следом за мной Сергеич. Эта гадость точно по слуху ориентируется, тут ежу все понятно. Кстати, а как остальные мертвяки здесь видят? Слух? Тепло?
