Вадим Проскурин - Мифриловый крест
- Она не справится.
- Знаю. Потому я и пришел к тебе. Мы можем договориться.
- Нам не о чем договариваться. Конца света не будет.
- Кто бы спорил. Конечно, конца света не будет, это уже совершенно очевидно. Я признаю поражение, ты можешь больше не бояться. А вот насчет того, что будет дальше, нам с тобой есть о чем поговорить.
- Ну, давай поговорим.
- Давай. Как ты смотришь на то, чтобы на некоторое время стать моим учеником? Не думай, я не прошу тебя помочь мне в организации армагеддона, армагеддон отменяется, окончательно и бесповоротно. Я просто предлагаю тебе безвозмездную помощь, я хочу научить тебя кое-чему из того, что умею сам.
- Безвозмездная помощь бывает только в мышеловке.
- Не буду спорить. Не скрою, я рассчитываю кое-что получить от тебя взамен. Понимаешь, когда новый бог выбирает образ, очень многое зависит от того, кем были его учителя. Каждый стремится передать ему часть своего опыта, каждый надеется, что в результате новый бог станет похож на того, кто передал ему этот опыт. В полном объеме это никогда не удается, но какую-то пользу приносит всегда. Хочешь научиться оживлять мертвых? Или превращать воду в вино? Ходить по воде?
- Ходить по воде я и так умею, не забывай, я же умею летать. Превращать воду в вино… а зачем?
- А зачем все остальное? Зачем тебе то, что ты уже умеешь?
- Наверное, чтобы получать неприятности, - улыбнулся я. - Слушай, а бывали случаи, когда крутые волшебники отказывались от своей силы?
- От силы не так-то просто отказаться. В свое время я пытался, но в последний момент струсил. И правильно сделал, в общем-то.
- Да, кстати! Что вы там с Иудой не поделили?
Человек, похожий на Христа, резко помрачнел.
- И не спрашивай, все равно не скажу, - отрезал он.
Я попытался подключиться к его мыслям, но это было бесполезно, я не смог нащупать ничего похожего на человеческую душу.
- И не пытайся, - посоветовал человек, похожий на Христа, - ты никогда не сможешь прочитать мои мысли. В этом отношении мы похожи на обычных людей, от нас тоже скрыты мысли друг друга. Давай лучше вернемся к нашим делам. Так ты не против того, чтобы у меня поучиться?
- Вначале я должен переговорить с Тиаммат. Ты уж извини, но у меня нет оснований тебе доверять.
- Переговори. Когда переговоришь, обращайся.
- Как?
- Так же, как обращаешься к ней.
- Ты будешь слушать мои мысли?
- Это не так просто, Тиаммат надежно прикрывает тебя. Но если ты сам захочешь пойти на контакт, я услышу.
- Хорошо, я поговорю с Тиаммат и обязательно с тобой свяжусь. Что-то, кстати, Лена надолго застряла.
- Я остановил время вне пределов этой кухни, - важно проговорил человек, похожий на Христа. - Как видишь, мне по силам очень многое. Короче говоря, я буду счастлив стать твоим учителем, а сейчас давай не будем терять времени.
Он встал из-за стола и протянул руку для прощания. Я пожал ее и немедленно получил ногой в колено. Человек, похожий на Христа, извернулся немыслимым образом, проскользнул под моей рукой, она оказалась завернутой за спину, его вторая рука схватила мой крест, дернула, и в следующую секунду все исчезло.
13.
Вокруг не было ничего, только я, и ничего, кроме меня. Наверное, те же ощущения испытывал бог перед тем, как сподобился сотворить мир. Неудивительно, что он решился на такое дело, я вспомнил одну научно-популярную книжку, которую читал в детстве, там описывались всякие ужасы, к которым приводит дефицит ощущений… никак не могу вспомнить, через сколько времени мне предстоит сойти с ума. Кажется, проблемы с памятью должны стать одним из первых симптомов.
Но каков мерзавец! Конец света отменяется, я счастлив видеть тебя в числе учеников, поговори с Тиаммат и возвращайся, тьфу! Козел хренов! И я тоже идиот - как я мог поддаться на такую примитивную ловушку? Казалось бы, что может быть логичнее, мешает амулет - надо его сорвать и проблема исчезнет.
Хотя, если вдуматься, все произошло очень даже логично. Я никак не мог вообразить, что тот, кто называет себя Иисусом, способен не только молиться и творить чудеса, но и заломать руку на болевой прием. Наверное, хорошо иметь такой имидж в глазах общественности, никто не ожидает, что ты можешь сделать что-то нехорошее, и это позволяет тебе безнаказанно творить любые мерзости, когда потребуется. Что он там говорил - я не могу убивать лично? Замечательно! Милосердный ты наш, твою мать! Может, ты еще скажешь, что мое пребывание здесь чем-то отличается от смерти? Да, оно отличается, и я даже могу сказать, чем - смерть не так мучительна.
Через какое-то время, которое показалось мне вечностью, ярость прошла. Очень трудно злиться, когда нет объекта, на который можно направлять злость, и когда даже не видишь проявлений своей злости. И еще очень трудно оценивать прошедшее время, когда вокруг ничего не происходит.
Некоторое неопределенное время я провел в размышлениях о происшедших событиях. Потом, когда мысли стали путаться, я подумал, что неплохо было бы поспать, но оказалось, что здесь это невозможно. Казалось бы, мелочь, но за многие годы мозг привык засыпать исключительно с закрытыми глазами, а когда закрывать нечего, заснуть решительно не получается. Также я понял, что теперь не могу ни есть, ни пить, ни курить, ни справлять естественные надобности, и это меня окончательно подкосило.
Последовал второй приступ ярости, который длился неопределенное время. После этого я погрузился в апатию, в которой провел еще одно неопределенное время. Следующее неопределенное время я провел в безумном полусне, я разговаривал сам с собой, пытался петь песни, но это мне не понравилось, потому что нет никакого смысла петь песню, когда не слышишь собственного голоса. Я представлял себе разные картины, я разыгрывал в собственном сознании сцены со своим участием, и настал момент, когда я понял, что так больше не может продолжаться, что шизофрения подкрадывается незаметно, как рак, разъедающий кожу, что еще немного, и я потеряю остатки собственной личности и растворюсь в сером мраке небытия.
И я сказал "да будет свет!"
14.
Свет вспыхнул, и я получил нехилого пинка под зад. Я врезался грудью во что-то плоское и твердое, но относительно легкое, оно поддалось и рухнуло с оглушительным звонким грохотом, как будто билась посуда, я приземлился в какие-то острые обломки, перевернулся и заметил, что в ушах раздается женский визг, исходящий из двух источников, и что он постепенно утихает.
Я снова оказался на кухне у Лены, я лежал на полу рядом с опрокинутым столом, вокруг валялись осколки разнообразной посуды, а моя правая нога была залита горячим чаем, и когда я понял это, я вскочил и изрыгнул краткое, но емкое ругательство. Анна Игнатьевна перекрестилась.
Я взглянул на собственное бедро и подумал, что сделать то, что я только что сделал, наверняка труднее, чем удалить чайное пятно с собственных штанов. Я удалил пятно, а заодно ликвидировал первые признаки намечающегося ожога. Как это называла Головастик - мара-тач-манг? Что бы эти слова ни означали, выходит, что эта вещь теперь мне по силам.
- Что случилось? - спросила Лена. - Ты где был? И почему ты опрокинул стол?
Я напряг мозги, сосредоточился и начал говорить.
- Когда вы стали плакать в объятиях друг друга, - сказал я, - я пошел на кухню. Тут сидел Сатана, принявший облик Христа. Некоторое время он меня искушал, а потом силой сорвал крест и отправил в какое-то место, похожее на ад. К счастью, я сумел выбраться. Кстати, сколько прошло времени?
Лена повернула голову и посмотрела на часы на стене, я тоже посмотрел на часы и понял, что прошло чуть меньше часа.
- Он разговаривал с тобой? - спросил я.
Лена отрицательно помотала головой. В ее глазах появился испуг.
- Не успел, - констатировал я. - Ладно, будем считать, что мы с тобой дешево отделались. Пойду помедитирую. Ты, это, будь осторожна.
Я прошел в спальню, завалился на кровать и обратился к Головастику.
Что это было?
Небытие. Поздравляю, ты сдал последний экзамен. Или предпоследний, если считать последним тот, что сейчас сдает Бомж. Отныне между тобой и мной нет принципиальной разницы.
Почему я вернулся обратно? Мне казалось, что я… не то, чтобы сотворяю мир…
Различия между понятиями "создать" и "открыть" вторичны и несущественны. Ты попал туда, куда хотел попасть, это место находилось в уже существующем мире, и только поэтому ты ничего не создал. Все мы проходили через небытие и почти все возвращались назад.
Мы - это кто?
