Сергей Шангин - Без царя в голове
Точнее та часть сознания Каховского, которая покоя не давала должникам, соки из них последние выдавливая, принуждая платить большие проценты за просрочку долга. Эта часть сознания была самой сильной в нем, она в любой ситуации не давала Каховскому забыть, кто и сколько ему должен. Иван чисто интуитивно вспомнил о единственно возможной ниточке, которая приведет его к сознанию пришибленного взрывом Каховского.
— Я это, Иван Волгин, помнишь, тебе денег должен был, сто двадцать кредитов?
— Четыреста тридцать, Волгин, не надо жульничать, — Каховский слабо шевелил губами, пытаясь произнести фразу вслух, но мысли его звучали четко и громко.
— Черт с тобой, вражина, пусть будет четыреста тридцать, — облегченно выдохнул Иван. — У тебя сдача будет? У меня бумажка в пятьсот кредитов.
— Какая сдача, Иван, а проценты? Ты забыл про проценты, — от возмущения Каховский приоткрыл глаза, — как раз пятьсот и выходит. Ишь ты, стоит стать немножко трупом, как все стараются на тебе нажиться. Гони бумажку, вражина.
— Будет тебе бумажка, Каховский, не боись не зажму. Вон, глянь, сам граф в поручителях будет. Ваше… Ваша светлость, — поправился Иван, решивший не обнародовать перед случайным человеком перемены в должностях и званиях, — лейтенант Каховский слегка ожил, задавайте вопросы скорее.
— Ваша светлость, — Каховский дернулся, пытаясь встать, но тело тотчас же обмякло, — извините, не могу приветствовать по форме, — слабым голосом прошептал он.
— Это ничего, лейтенант, в госпитале вас подлечат. Скажите, вы успели вычислить координаты Аливандера?
— Аливандера? — сильно удивился Каховский и поморщился от мозгового усилия. — Это что такое? Извините, ваша светлость, после взрыва в мозгах каша, — признался он.
— Я давал задание по картинке расположения звезд, которую нам предоставил Волгин, вычислить примерные координаты планеты Аливандер. Вы занимались этим?
— Да, мы что-то считали, — неуверенно ответил Каховский, — взгляд его блуждал по потолку, словно он пытался вспомнить, что именно они при этом делали. — Но я ничего не помню, проклятый взрыв, — смущенно признался он, — в голове все гудит.
— Не спеши, лейтенант, не спеши, спокойно подумай, чем ты занимался до взрыва? — осторожно давил на Каховского граф.
— Не помню, — честно признался тот. — Последнее, что помню, я сижу возле компьютера, потом чернота, ощущение, словно ты спишь. Долгий сон и потом взрыв и в сознании чисто, но ничего не помню, — объяснил он.
— Чужие, успели собаки, — сплюнул разочаровано граф.
— Вспомнил! — вскинулся Каховский. — Перед самым взрывом отправил что-то на принтер, там… — он рванулся, чтобы показать на печатающее устройство и обмяк в руках Ивана.
Каховский умер, оставив больше вопросов, чем ответов. Считали, узнали и что в итоге, где искать тот Аливандер?
— Хорошее дело, — недовольно проворчал Иван, — он печатал! И что это нам дает?
— Дурень ты, Ваня, — беззлобно отмахнулся граф, — любой принтер помнит последний выведенный на него документ. А вдруг захочется еще копию сделать? Вот это как раз наш случай. Только, Волгин, ни к чему не прикасайся, — остановил он вдохновившегося Ивана, — мы тут сами как-нибудь справимся.
Граф с полковником пробежались по оставшимся в рабочем состоянии принтерам и собрали скудный урожай. На одном листочке черным по белому было написано: «Планета Аливанедер: координаты…» И точные координаты искомого. Ура, мы знаем эти чертовы координаты! Но, черт побери, враг тоже их знает!
— Уничтожить тут все и быстро уходим, — отдал приказ Меньшиков. — Сейчас будет жарко, думается мне, что сбежавшие пташки призовут сюда всю королевскую рать.
* * *Жадность и деловой подход при ближайшем рассмотрении есть синонимы!
— Ива-а-а-ан, отзовись, Ива-а-а-ан, — рвануло в голове Ивана далекое послание, — эта старая сука не хочет сжигать товар. Ива-а-а-а-н!
— Ваше Величество, пока вы тут все крушите, одолжите снова гиперфончик, проблемка на «Вершалаиме».
Граф молча вручил гиперфон Ивану и принялся методично расстреливать компьютеры.
— Михаил, это снова Иван Волгин, — стараясь излучать радушие, произнес Иван в трубку. — Как идут ваши дела?
— Дела? — изумился Швондер. — И это вы называете делами? Нет, таки я вам скажу — это натуральный погром. В былые времена погромщики хотя бы сами все жгли и ломали, а теперь они предлагают сделать это бедному еврею, — без намека на сотрудничество пробурчал старый еврей.
— Михаил, ребята врать не будут, опасность велика, от тебя зависит очень многое, — агитаторским пафосным тоном ударил Иван по сплошной защите купца.
— Не знаю, что вы там возомнили, Иван, но это сущее безобразие. Ко мне вламываются в дом три бандита, требуют, чтобы я лишил себя жизни, денег и репутации надежного поставщика, потому что так нужно какому-то там русскому царю. Я же не прошу русского царя, чтобы мне отменили налоги, потому что мне это надо, — брызгая слюной от возмущения, кричал Швондер.
— Миша, Михаил, Михаил Семенович, дай слово вставить, — крикнул Иван.
— И куда вы его хотите мне вставить? — саркастически осведомился Швондер. — Кто только не пытался вставить бедному Швондеру, всем не дают спать спокойно мои денежки. Таки разве это деньги? Сплошной геморрой, скажу я вам. Если бы не десяток племянников и куча голодных родственников, Швондер давно бы бросил бесприбыльный бизнес и подался в портные.
В голосе купца звучало искреннее возмущение, желание послать всех и немедленно подальше, а также явное сожаление о знакомстве с неким Иваном, постоянно вмешивающемся в неподходящий момент в его налаженный бизнес.
— Я хорошо шью, будете помирать, приходите к старику Швондеру, я обслужу вас по высшему классу и без очереди. Я умею войти в положение — человек собрался умирать, ему нужен хороший костюм. Швондер всегда входит в положение клиента, а что я с этого имею? Я имею от одной попойки с малознакомым Иваном Волгиным убытков м-м-м-м, на много миллионов. Кто мне оплатит убытки и потерю репутации?
— Михаил, сейчас не время говорить о деньгах, Отечество в опасности! — взывал Иван к лучшим чувствам купца.
— Ваше Отечество, Иван? Таки вы и жгите свой товар, почему за ваше Отечество должен страдать бедный еврей? Я понимаю, у Швондера большое и доброе сердце, еще бы — он должен любить такую прожорливую свору родственников, но, шма исраель, это родная кровь. С какого бока ваше Отечество, Иван, стало моей заботой? Я честный купец, плачу налоги и отстаньте от меня, ради бога!
— Иван, дай трубочку, — Меньшиков требовательно протянул руку.
— Михаил Семенович, с вами говорит русский царь, — коротко и властно представился Меньшиков.
— Здрасьте вам, а я Господь Бог, приятно познакомиться, — с издевкой в голосе, ответил Швондер. — Оставьте свои приколы, господин царь, для малых деток. Швондер вашего царя видел, слышал и голос его помнит. Сейчас каждый встречный будет рекомендоваться Швондеру русским царем и требовать с него денег. Подите на паперть, господин русский царь, я по субботам не подаю.
— Слушай сюда, купец, два раза повторять не буду, — в голосе графа звенел булат, — прежнего царя нет и не будет, это раз. Я, граф Алексей Михайлович Меньшиков, новый царь и на это есть царский указ, это два. Ты сделаешь, то что тебе сказали, а я своим указом освобожу тебя и твоих наследников от уплаты налогов, это три. Больше я тебе, купец, ничего не скажу. Выполнишь, что требуется, получишь обещанное. Не выполнишь, пеняй на себя, под землей найду, а торговать ты больше не будешь.
— Ой-ой-ой, какие мы грозные, сразу пугать. Чего такие все нервные сегодня? Ужасно извиняюсь, господин граф, но это всего лишь слова и не нужно на меня так кричать. Поверьте, я слышал и более грозные выражения в своей жизни. Чем докажете, что вы именно тот, за кого себя выдаете? Согласитесь, даже то, что вы граф Меньшиков, вызывает большие сомнения, даже с учетом рекомендаций некоего Волгина, которого я второй раз в жизни слышу. Надеюсь мы поняли друг друга, кхм, господин граф?
— И что же ты считаешь надежным доказательством, купец? — Меньшиков в бешенстве так сжал трубку гиперфона, что казалось она сейчас разлетится на мелкие кусочки.
— Действующий идентификатор царя Российской империи, коим подписываются все важные государственные решения. Надеюсь, у вас при себе эта безделица, кхм, господин граф?
Швондер откровенно издевался над Меньшиковым и только природная осторожность не позволяла ему хохотать в голос, выставляя немыслимые условия подтверждения полномочий нового царя.
— И не нужно так кхекать, купец, подавишься ненароком, — вспылил граф. — Скажи-ка мне, любезнейший, откуда тебе известна эта строжайше охраняемая государственная тайна? — уже не проситель, а прокурор требовал немедленного и полного ответа на прямо поставленный вопрос.
