"Фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Петров Максим Николаевич
Наконец, ужин закончился, с разрешения вождя я откланялся и вскоре уединился с Орани в фургоне. Не подумайте ничего лишнего, тут была чистая медицина. Привычно отключив эмоции, я провел осмотр. Избавленный от опухолевой нагрузки молодой организм стремительно восстанавливался, желтизна склер уже не была заметна у радужных оболочек, только оттянув веко можно было увидеть остатки желтизны. Билирубин в крови быстро снижался, жаль, что нет сейчас никаких способов его измерить. Если еще вчера девушка выглядела умирающим лебедем, сейчас же ей некуда было девать энергию. На меня обрушился шквал вопросов, а что я делаю, а что это за штука, а зачем то и почему сё. Завершив осмотр и слегка подкорректировав поставленное в ходе операции плетение ускоренной регенерации печени, я, наконец, смог выключить режим врача и нормально с ней разговаривать. Орани безумно мне нравилась, но сейчас это было что-то новое. В моей жизни было много женщин, отношения длились от нескольких дней до нескольких месяцев, но никогда ни к кому из них я не испытывал того, что чувствовал сейчас к дочери вождя. Другую давно бы уже закадрил и затащил в койку, а тут боялся сказать что-то не так, случайно обидеть. Реально боялся.
—Меня хотели выдать замуж в соседнее племя, но пока сватались и договаривались, началась болезнь. Больная жена никому не нужна, вот я и осталась при отце, — рассказывала Орани.
—Давно это было? — спросил я больше для поддержания разговора, наслаждаясь ее голосом, мимикой, жестикуляцией.
—Позапрошлым летом, мне как раз шестнадцать исполнилось, самый возраст для замужества. Каймар лечил меня, болезнь отступала, но возвращалась, с осени же он уже ничего не мог больше сделать. Каймар хороший и добрый, хотя его и боится все племя.
Интересно, какими методами шаман умудрялся больше года тормозить рак? Надо бы с ним на эту тему поплотнее побеседовать.
—Скажи, почему ты прислуживала за столом? Ведь болезнь тебя буквально доедала, я видел, как нелегко тебе это давалось.
—Все просто. В племени нет бесполезных людей. Тут все при деле. Если бы я перестала работать по хозяйству, меня бы выгнали из племени. Отобрали бы одежду, мертвецам она ни к чему, да отвезли бы в прерию на корм койотам и кугуарам. Не хотела я такого конца.
Тут наступила небольшая пауза. Жизнь по эту сторону гор ни разу не легче, чем по ту сторону. Это как с Хармином, не вылечи я его руку, ждала бы его ровно та же участь.
—Майк, расскажи, как у вас создаются семьи? — вдруг спросила индианка, глядя в глаза с намеком. Или мне этот намек померещился?
—По-разному, Орани, по-разному. Чаще по расчету, даже если молодые любят друг друга. А сама процедура простая: идет пара в храм, там их и венчают перед богом, которому посвящен храм. У орков на Черном Истоке брак заключает шаман перед духами предков. Или ты о другом хотела спросить?
—О другом, — девушка вдруг смутилась. — Вот если бы ты полюбил кого-то, что бы ты сделал?
Мне мерещится подвох или он таки есть?
—Если бы я полюбил кого-то и понял, что не могу без нее жить, я бы, прежде всего, спросил ее, нужен ли ей я.
—Зачем? — перебила меня Орани, удивление на ее лице было неподдельным. — Почему не пойти сразу к ее родителям и не договориться о свадьбе?
—Видишь ли, — тут я конкретно затормозил, пытаясь найти слова, — тут дело такое, как бы это объяснить попроще… В общем, семья — это союз двух людей. Им вместе жить, и хорошо бы, как минимум, не быть друг другу противными. Я видел к чему приводит жизнь с нелюбимым человеком, поверь, если этого можно избежать, лучше так и сделать.
Мы оба замолчали. Ну да, практика в отделении скорой помощи и потом в офисе коронера дала богатый опыт в понимании того, к чему приводят семейные разборки. А семейные разборки в Америке происходят потому, что сдуру женятся и выходят замуж буквально за первого попавшегося, потом оказывается, что в семье абсолютно чуждые друг другу люди с нигде не пересекающимися интересами. И начинается вынос мозга друг другу. А женщины в Америке достать могут очень качественно, и права они свои знают, и твои обязанности. И рано или поздно сгибаемая пружина лопается, доставляя жертву либо в травматологию, либо сразу на стол к коронеру. Ну его нафиг.
—А если по расчету? — неуверенно спросила Орани.
—Честно говоря, не могу себе представить, что мне может понадобиться такого, ради чего нужно связывать себя узами с нелюбимым человеком. Видишь ли, все, что мне нужно, у меня уже есть, если что-то понадобится, я просто это куплю. Единственное, что у нас не продается за деньги — это дворянский титул, — глядя в ее непонимающие глаза, я пояснил, — это вроде наследственной должности, скажем, вождя. Но мне это не нужно. Ну вот как-то так.
—Хорошо, вот пришел ты к любимой девушке, спросил ее, а она говорит «нет», что тогда? — с хитринкой во взоре спросила Орани.
—Собственно, здесь три варианта возможны: либо я ей противен, тогда любое продолжение обречено, либо нравлюсь, но она что-то хочет получить взамен, либо ей нравится другой, — блин, как же легко философствовать, только отчего-то есть ощущение, что выйдет мне это конкретным боком. — Действовать буду по обстоятельствам. В первом и третьем случае объективно ловить нечего. Во втором случае выясню, что она ожидает получить и не будет ли плата чрезмерной.
А девонька-то мотает на ус, ох, кому-то может не поздоровиться…
—Чрезмерная плата — это как?
—Это если она захочет голову моего брата, например. Есть вещи, которые делать нельзя. Просто нельзя. Ладно, засиделись мы тут, — решил я закончить разговор, не нужны нам кривотолки, — пошли обратно к твоему отцу.
—Пошли, — отозвалась она.
Распахнув дверь фургона, я поежился от дохнувшего снаружи холода. На небе горели огромные яркие звезды, в такую ясную ночь в прерии запросто может быть заморозок. Я выбрался наружу, подав руку Орани, которая тут же прижалась ко мне дрожа всем телом. Ну да, печень у нее еще не совсем в порядке, с терморегуляцией пока большие проблемы. Я снова сунулся в фургон, вытащил с полки свою «шоферскую» куртку из толстой отлично выделанной кожи на подкладке из мягкого сукна и накинул ее на плечи девушки. Орани сразу завернулась в куртку, выглядевшую на ней огромной плащ-палаткой. Мы так и шли до юрты вождя, она прижималась ко мне, я же обнял ее левой рукой, в голову лезла всякая дурь, вроде того, что вот в чистом поле из-за угла выскочит монстр, а я его сразу из револьвера бац-бац, да файерболом сверху! Очень хотелось распустить хвост павлином, будто мне снова пятнадцать лет и надо закадрить свою первую подружку. Аж самому перед собой стыдно стало.
Но вот перед нами юрта Сэфа, никакие монстры из-за угла не напали. А гости из-за стола (пусть он и топчан без ножек) и не думали расходиться. Гоняют чаи и треплются. Орани вручила мне обратно куртку и упорхнула куда-то за ширму. Мы посидели еще с час, после чего разошлись по койкам. Я снова спал в одном помещении с Орани, если так можно назвать этот отгороженный закуток.
Разбудил меня под утро громкий звук, это бурчало в животе у Орани. Стараясь не разбудить ее, я аккуратно оделся и подошел к ее кровати, запуская диагностические плетения. Именно этого я и опасался. После долгого перерыва пошла желчь, да еще и перенасыщенная желчными кислотами, билирубином и прочей дрянью, что вычищалась сейчас из ее крови, кишечная микрофлора среагировала на это неадекватно, какие-то бациллы расплодились сверх меры, задавив остальных. Если оставить на самотек, можно и до кишечной колики довести. Хорошо, что на этот случай уже есть отработанная методика.
Через четверть часа бурчание в кишечнике девушки затихло, процессы в нем нормализовались, можно было спать дальше, но сон никак не шел. Я лежал и думал о стратегии и тактике дальнейшего лечения. С тактикой более-менее понятно, надо допилить антисептическое плетение так, чтобы оно избирательно выжигало раковые клетки. Осталось только сообразить, по каким критериям плетение сможет отделить раковые клетки от здоровых. Магия жизни дает мощнейший аппарат точечной диагностики и воздействия, можно определять все молекулы в клеточной мембране, но все упирается в мои личные знания. Вернее, в их отсутствие.
