Вадим Панов - Головокружение
– Начинаем.
Девушка, посмотрев на баронессу, тоже скинула одежду, и теперь ее наготу прикрывали лишь распущенные волосы.
– Нервничаешь?
– М-м… немножко.
– Не нужно. – Второй поцелуй Алиции коснулся губ Даши. Коснулся мягко, но уверенно, не требуя, но намекая на ответ. И девушка, неожиданно для себя, чуть приоткрыла рот, позволив появиться легкому намеку на страсть. – Все будет хорошо.
– Я тебе верю, – прошептала Даша.
– И правильно делаешь. – Пальцы баронессы скользнули по щеке девушки. – А теперь иди за мной.
Алиция повернулась и медленно, не сводя глаз с вычерченных на полу линий, сделала первый шаг к центру магического круга.
– Аибурри куно уэсти харр…
Путь был извилист, баронесса шла не по прямой, а по спирали, периодически возвращаясь назад, и уже на третьем шаге Даша почувствовала, что символы, на которые она ступала, начали стремительно нагреваться.
– Аистан баи турредо. Кузо хма баи турредо…
Алиция читала заклинание плавно, нараспев, подчиняясь некой мелодии, и незнакомые слова стали казаться Даше песней. Линии больше не жгли босые ноги, а дарили нежное тепло.
– Свиччи маино! Свиччи маино стор! Асхе батачи…
Действо захватило Дашу. Сомнения, подозрения – все ушло, пропало. Она была полностью поглощена происходящим. Она окончательно уверилась, она почувствовала силу, что мягко вторгалась через изображенные на теле символы, и принимала ее. Знакомилась. Примеряла на себя плащ настоящего могущества. Подозрения насчет жертвы показались смехотворными. Сомнения в том, принимать или нет предложение Алиции – жалкими.
Даша шла вперед.
– Куанамок ахаве швар! Удер накино выч…
Произносимые баронессой слова не казались больше странными, не резали слух.
– Удер накино выч талахо! Тапио нель накино…
Церемония подходила к финалу. Добравшись до центра, Алиция быстрым движением вытерла выступившие на лбу капельки пота и коротко кивнула:
– Ты первая.
Даша шагнула внутрь и уселась рядом с кинжалом, но даже не притронулась к нему, напряженно глядя на баронессу. Дайкини плавно опустилась напротив и протянула вперед руки. Через мгновение пальцы женщин сплелись над золотой чашей с белым песком.
– Саативанга тупе наданг.
И Даша поняла, что должна повторить эту странную фразу.
– Саативанга тупе наданг.
Слова шли изнутри, из самой души. Правильные слова, глубокий смысл которых был полностью понятен девушке. Она начала впускать в себя силу, и лицо Алиции озарилось радостью.
– Ты почувствовала!
– Не знаю… – Но уже в следующий миг Даша изменила ответ: – Да.
Она была уверена в себе и в том, что делает. Приняла происходящее и была готова измениться. Алиция держала за руки рождающуюся дайкини.
– Скажи, – прошептала баронесса. В ее глазах блеснули слезы.
И фраза родилась сама собой:
– Бухир тамила кере. Бухир мидара ин кират. Бухир судано фло.
– Бухир мица, – едва слышно ответила Алиция и, отпустив руки девушки, погрузила пальцы в белый песок.
– Бухир мица, – словно подтвердила Даша, повторяя жест Алиции.
Следующую фразу они произнесли вместе:
– Бухир мица ко, бухир тамила эч.
И вычерченные на полу знаки вспыхнули алым, создав над местом церемонии туманный полог неяркого сияния.
– Готова ли ты стать дайкини?
– Я жажду.
– Готова ли ты принять сущность?
– Я жажду.
– Добровольно ли ты отвечаешь?
– Душа моя – открытая книга. Прочти ее.
– Даешь ли ты разрешение слиться с тобой?
– Затем я и пришла.
Белый песок холодит пальцы. Кажется, проникает сквозь них в самую душу, засыпает ее миллиардами невесомых крупинок, но не наполняет, а растворяется, становясь душой.
– Принимаешь ли ты закон дайкини?
– До последнего слова.
– Готова ли ты сделать следующий шаг?
– Назови его.
– Смерть.
– Что?
Даша широко распахнула глаза и сразу же столкнулась с внимательным и очень грустным взглядом Алиции.
– Что?
Ей казалось, она ослышалась.
– Смерть, – повторила баронесса.
– Нет.
И яркая вспышка – картинка вчерашней мерзости, разорвала теплое таинство слияния. Хрип умирающего василиска, кровь дракона…
– Сегодня прольется кровь, – продолжила Алиция. – Это сделаешь ты.
И стало понятно, почему баронесса клялась не прикасаться к кинжалу – потому что именно она была жертвой церемонии. Добровольной жертвой.
– Сущность, – прошептала Даша.
– Ты должна убить меня, чтобы освободить ее. И принять. И слиться.
– Ты искала…
– Преемницу, – эхом продолжила дайкини. – Мне пора уйти, ты займешь мое место.
– Я не стану лить кровь.
– Это мой выбор.
– Так соверши его сама!
– Я не могу! – В голосе Алиции прозвучали умоляющие нотки. – Даша, все связано, все идет одно за другим, последовательно, по великому кругу. Нет ничего лишнего, и нет ничего, через что можно переступить. Как нет ничего вечного. Все обновляется, все меняется, и мы с тобой – лишь часть глобальной церемонии, которая будет длиться до тех пор, пока существует понятие жизнь. Ты должна.
Кинжал лежит справа. Прямой. Бронзовый. Один удар, и на нее свалится богатство и невиданное могущество. Уважение, почитание и долгая жизнь. Исполнится мечта. Оживет сказка. Один удар, чтобы убить.
– Слишком тяжелый груз, – прошептала девушка.
– Часть обряда.
– Еще скажи – испытание.
– В том числе, – подтвердила баронесса. – Любая церемония – испытание.
– Значит, я его не прошла.
– Даша!
Алое свечение стало меркнуть.
– Мне жаль. – Девушка вскочила и быстро побежала к дверям.
Не оборачиваясь.
С трудом сдерживая слезы.
* * *Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные
Шапки. Москва, Бутово, 11 июня, суббота, 21:14
– Короче, Чемодан, я все продумал, – обрадовал Гнилича Шпатель. – Все будет круто, мля!
– В натуре?
– Как из пушки.
– Так не держи в себе.
– И не собираюсь, – гыгыкнул Дурич. – Сразу к тебе примчался, чтобы рассказать и поведать, мля.
Предыдущее совещание заговорщиков ничем толковым не закончилось. Слушая Чемодана, Шпатель усердно морщил репу, вставлял короткие замечания, больше похожие на случайно вырвавшиеся междометия, и при первой же возможности сбежал, пообещав «конкретно поразмыслить, мля». Гнилич отпустил идиота с легким сердцем: главное, чтобы Дуричи стрелять вовремя начали, а остальное не важно, потому и удивился, увидев сосредоточенную физиономию Шпателя.
– Я слушаю.
Дурич вплотную приблизился к Чемодану и многозначительно понизил голос:
– У нас какая главная задача, братан? Кувалду грохнуть?
