Андрей Круз - Ар Деко
— Я боюсь, — она даже лицо руками закрыла. — Я боюсь, что он посмотрит на меня и скажет, что нечего и время тратить. Поль, ну какая я звезда? Я же только в кордебалете выступала.
— Все звезды начинали с кордебалета. Не трясись, все будет хорошо. Увидишь.
Хоть бы и вправду так вышло. Я ведь сам никогда не видел Сюзет на сцене, только фотографии в альбоме. Да, там она выглядела восхитительно, но в ряду других девушек, синхронно повторяя движения. А что делает одних из них примами, а других так и оставляет в общем ряду? Не знаю. Сол знает, Харли этот знает, а я не знаю. Откуда мне знать?
— Не трясись. Я заеду в половину десятого, мы позавтракаем…
— Нет, нет, — Сюзет буквально подскочила. — Я не хочу, чтобы ты там был, мне свидетели позора не нужны.
— Я буду неподалеку и встречу тебя после. Но одну не отпущу, я сам изведусь. Ты выйдешь и сразу мне все скажешь.
— Хорошо, — Сюзет буквально выдохнула это слово. — Но если я провалюсь…
— Не-про-ва-лишь-ся, — произнес я по слогам. — Я верю в тебя, я просто это чувствую. Говори — куда едем сегодня?
— Мне сегодня нужно выспаться и подготовиться. Поэтому лучше домой.
— Хорошо. Тогда ты веди.
— Нет, ты, у меня от нервов руки трясутся, — она обхватила себя руками за плечи.
В общем, я отвез ее домой, с дороги позвонил Сингеру, чтобы узнать, что от Жильбера пока нет никаких новостей, а потом поехал в отель, где перечистил все оружие, из которого стреляли, попутно читая объявления в газете. Нужно найти хорошую квартирку в районе Латинского квартала. Все же это самое лучшее место во всем французском секторе, ей там понравится.
20
С утра Сюзет была, к радости моей, решительна и собрана. Я принял ее сумку, забросил на заднее сидение и погнал «пежо» в американский сектор, на Бродвей, к самой границе с даунтауном. В дороге старался болтать о чем угодно, кроме как о предстоящей встрече с Харли, чтобы у девушки нервы снова не расходились.
Студия занимала первый этаж очень приличного здания, и солидность бронзовой вывески подействовала на Сюзет, как мне показалось, подавляюще. Но она держалась.
— Иди завтракать куда-нибудь, я тебя потом найду, — сказала она в дверях.
— Я буду там, — я показал на дайнер через дорогу. — Газеты почитаю пока.
— Хорошо, иди, не вздумай пойти за мной.
Я лишь показал большой палец и направился через дорогу. Мы с ней так и не позавтракали, она сказала, что я с ума сошел, ей сейчас танцевать, а я не ел дома, потому что планировал сделать это с ней. Так что заказал в дайнере блинчики с яблочным сиропом, уже каирскую разновидность традиционного блюда, которое едят с кленовым, много кофе и заодно купил газет в автомате. Ждать так ждать.
В ресторанчике народу хватало, несмотря на рабочий час. Но здесь вокруг места больше богемные, работают кто как, так что не удивительно. Шум голосов, пахнет выпечкой и кофе, две официантки едва успевают обслуживать все столики. За стойкой на высоких табуретах целый ряд мужчин в костюмах и в шляпах, и все как один с газетами.
Поймал себя на том, что читать не очень получается, что-то я нервничаю больше, чем сама Сюзет. Хоть подглядеть как-то краем глаза — как там у нее дела. И на сколько этот экзамен вообще затянется? Иногда казалось, что слышу музыку с той стороны улицы, которая время от времени прорывается сквозь шум проезжающих машин.
— Еще кофе? — подошла официантка с кофейником.
— Да, пожалуйста.
Мерзкий тут кофе, но другого нет. Ладно, все же что в газетах? Олимпиада в Берлине, уже скоро. Радиокомпании обещают освещать ее в прямом эфире. Чем ближе к Олимпиаде, тем больше о ней пишут, понятное дело. А мне совсем не интересно. Что в криминальных новостях? Затишье в городе, ничего особого не происходит. Война между сицилийцами и корсиканцами стихла все же. Договорились как-то?
Скандал с абвером затихает, уже ничего не пишут. Журналисты как младенцы, дольше пяти минут в памяти ничего не держат. Может, все же попытаться героин Краусу в офис подкинуть и вызвать полицию? Полиция в германском секторе, к слову, шуток не понимает. Там и продажности куда меньше. Нет, рискованно, наверняка могут быть сюрпризы. Краус догадывается, что я здесь, и понимает, что у меня главный козырь — умение куда-то забраться и там что-то открыть.
Так, объявления. Может, ей поискать квартирку не во французском секторе, а поближе к занятиям? Нет, Сюзет совсем француженка, она от кухни местных кафе с ума сойдет. И особенно от этого кофе. Я бы тут сам не выдержал долго. Я как минимум пять подходящих объявлений нашел в Латинском квартале, лучше места в городе нет. А не поменять ли и мне квартиру все же? На всякий случай? Наверное, это даже неплохая идея.
Гадкий кофе. И какая это уже по счету чашка? Четвертая? Что-то много получается, особенно подряд.
В соседней кабинке разместилась шумная компания каких-то женщин. Вроде бы не домохозяйки встретились поболтать, где-то работают, а вот не могу определить типаж. Для продавщиц одеты слишком хорошо, для секретарш их много, для тех, кто занимается в танцевальной студии, комплекция не очень подходит. Впрочем, неважно, мне никакой разницы.
Может вместо кофе воды попросить со льдом? Нет, пью уже, что теперь.
Когда Жильбер вычислит Шаплена? Не может не вычислить, я уверен, он с такими делами всегда справляется. Может, пока позвонить Сингеру, телефонная кабинка в дайнере есть. Пожалуй, что так и сделаю.
Нашарил в кармане монеты, зашел в кабинку, плотно затворив за собой дверь, дозвонился в магазин. Сингер ответил, что Жильбер пока не звонил, и телефон его офиса не отвечает. Совсем в делах, наверное. Ладно, подождем.
Вернулся за столик допивать уже холодный кофе, может, газету почитаю еще. В какой раздел я еще не заглядывал? А, выставка же сегодня открывается в Вернисаже! Совсем обо всем забыл. И что мне по этому случаю делать? Не знаю. Ничего не смогу, пожалуй. Это последнее место, где мне следует появляться. Наверняка будет и Марго, и весь круг ее общения.
Кстати, только сейчас обратил внимание — выставка закрывается за день до аукциона. Это что-нибудь означает или нет? Я сначала подумывал, что боевики НКВД приедут вместе с выставкой, но теперь в этом очень глубоко сомневаюсь. Краус наврал, нет тут никаких большевиков, это именно немцы нацелились грабить аукцион. Шаплен — да, человек Крауса, но он не обязательно должен ждать конца выставки, он в любой момент может исчезнуть. Хотя бы просто изменив внешность, заговорив на своем «королевском английском» и сменив комплект документов. Ему даже уезжать из Зоны Большого Каира не нужно.
