Анастасия Парфёнова - Город и ветер
Послание Фины ди Минерве ворвалось в этот мир пряным ветром, выбивая разноцветные витражные стекла и из сияющих, острых осколков создавая нечто новое, качественно иное. И танцевала между граней слов и видений одинокая женская фигура. Вскидывала тонкие руки, падала, сломленная, и вновь поднималась. Отражением. Зеркалом. Завершением.
— …СЛИШКОМ ДАВАТЬ ВОЛЮ ВООБРАЖЕНИЮ, — голос был его собственный и в то же время чужой. Звуки чеканили воздух, застывая в тугие цепи выкованных из металла рун. Звонкие звуки, полные глубины и серебряных обертонов, напоминавшие о тревожном боевом набате, о глухом рокоте океанского прибоя, о тихом фырчании сытого кота. Тэйон замер, привычно позволяя чуждой силе спокойно нести себя по течению, наблюдая, как сотканные из слов золотые и платиновые ожерелья оплетают светоносную фигуру.
Рек ди Крий сиял. Мягкий внутренний свет, исходивший от его кожи, окутывал всю фигуру, обворачиваясь вокруг него мягким, изменчивым коконом. Как будто сама реальность была не уверена, какой она должна быть, и потому разбивалась дрожью неуловимых красок, готовая принять любую предложенную ей форму. Сам целитель казался человеком, получившим оглушительный удар по голове. Серые глаза слепо распахнулись, пальцы чуть подрагивали, пытаясь нащупать в воздухе что-то неуловимое.
— Ну конечно, — Тэйон не знал языка, на котором шептал сын Дома Вуэйн, но в оглушённом состоянии посланника богини мудрости он понимал каждое слово: — Зеркало. Симметрия. Идеальное решение!
На лице князя появилось выражение опустошённой решимости. Сияющий калейдоскоп его сознания завертелся быстрее, сливаясь с вспыхнувшими рунами, выстраиваясь в каком-то новом порядке. И этого человека обвиняли в неспособности себя контролировать? Тэйон не мог припомнить ни одного лаэссэйского мага, который способен был бы так работать с собственным разумом.
С чувством, которое должно было походить на шок, но скорее напоминало отстранённое любопытство, магистр понял, что целитель включил переданное богиней послание в осознание самого себя как личности. В нём осталась незавершённость, «половинчатость», но теперь она стала обманчивой. Достаточно представить, что напротив находится зеркало, отражающее переплетение бушующих за стальными глазами сил и способностей, как рисунок приобретал симметричность. Нерушимую, окончательную устойчивость и гибкость открытой новому опыту системы.
— Айха! — шепнул целитель на халиссийском, и что-то изменилось в его осанке, развороте плеч, лице. Как будто исчезло напряжение, надлом, о существовании которого Тэйон не догадывался в течение нескольких лет их знакомства, но который стал мучительно очевиден сейчас, когда опасность уже миновала.
Шаниль, чьего присутствия до сих пор не замечал ни один из мужчин, окинула своего подопечного долгим взглядом, затем церемонно поклонилась магистру Алория и исчезла под аркой. Тэйон рассеянно подумал, что ди Крий её, скорее всего, больше не увидит. Что бы ясновидящая ни обещала своей погибшей госпоже, это было выполнено, и фейш обрела свободу служить новой хозяйке. К вящему неудовольствию последней.
Пророчество растворялось в воздухе. Божественная ди Минерве покинула своего случайного посланника, оставляя на его месте чувствовавшего себя опустошённым и потерянным сокола. Встречный ветер, если ощущать себя частью чего-то бесконечно более великого, всегда так… так… Теперь он понимал фанатизм и непоколебимую верность кейлонгцев.
Принадлежность.
И ведь совоокая Фина не потребует взамен даже склонить перед ней головы, она не зря звалась богиней мудрости и таинств.
Возможно, родовая спесь, заставлявшая всегда стремиться к недостижимому полёту Великого Сокола, и была на самом деле каторжными колодками, не дававшими оторваться от земли. Возможно, гордость лаэссэйского мага, который всегда и всего должен был добиваться сам, не опираясь на чужую силу и ни у кого не спрашивая, где правда, а где ложь, и являлась источником слабости. Но Тэйон знал себя. Гордость, спесь или недостатки воспитания, но это были его недостатки. А предавать самого себя…
Даже если стоило бы. Ох уж это «если»!
Тэйон судорожно втянул воздух, выныривая из мира видений, как выныривают из проруби, жадно хватаясь за обжигающе острый лёд реальности. Перед глазами растворялись золото и серебро божественных слов. Там, где переливалась гранями возможностей душа светлого князя, осталось лишь тело пытающегося взять себя в руки ди Крия. По мере того как целитель стягивал вокруг себя щиты и защиты, перламутровое сияние стремительно умирало, пока наконец на месте раненого не то полубога, не то полудемона не остался взъерошенный маг-недоучка.
Тэйон Алория, пришедший в себя чуть быстрее, иронично приподнял бровь.
— У вас завелись очень интересные знакомства, магистр, — полупридушённо прокомментировал ди Крий.
Бровь приподнялась повыше.
— Даже по моим меркам, — фыркнул целитель.
— В этом городе в последнее время вообще много чего «заводится». — Тэйон нашёл что-то крайне интересное в своей левой манжете, заставив наблюдавшего за ним ди Крия зябко передёрнуть плечами. — Похоже на тараканов: приползут откуда-то, и ищи потом на них отраву. И ведь находят! Но я хотел бы поговорить с вами о другом.
— Да? — проявил некоторый интерес почётный «таракан». По-прежнему стоящий в дверях и загораживающий проход.
— Я расторгаю заключённую нами сделку.
Назвать непроницаемое выражение лица широкоплечего мечника «растерянным» язык не поворачивался, да оно им и не было. Какое-то время целитель держал паузу, затем как-то весь подобрался, точно арбалет, взведённый перед роковым выстрелом, всё так же держа руки на створках дверей и иронично глядя на магистра из-под тёмной чёлки:
— Прошу прощения?..
— Я расторгаю соглашение и возвращаю вам ваше обещание защиты, лорд ди Крий. С этого момента мои битвы — это мои битвы.
— Если вам учить меня настолько в тягость…
— Мы оба знаем, что с этого момента у вас будет гораздо меньше проблем с наставниками да и с самостоятельными занятиями, — спокойно перебил Тэйон. — Можете считать это подарком учителя, если вам угодно.
Не мог же он сказать: «Потому что я не хочу, чтобы вы убили ту, что будет на меня покушаться». Их отношения с Таш — это их отношения, и ставить точки над «i» они будут без посторонних. При тех самых закрытых дверях и выгнанных из замка слугах.
— Как вам будет угодно, — с подозрительно хищной готовностью согласился ди Крий.
И вдруг стремительно оттолкнулся от дверей, подаваясь вперёд и практически мгновенно оказываясь рядом. Посланный в лицо кинжал он выхватил прямо из воздуха, и в то же мгновение пространство вокруг стянулось в тонкие воронки, оборачиваясь вокруг кресла и лишая мастера ветров возможности контролировать ситуацию.
Глаза сокола расширились — движения целителя он не заметил, что было для него, мягко говоря, внове. Но вдобавок ко всему проклятый студиозус манипулировал теми самыми силами — как там их назвала ди Минерве? Антигравитация? — с помощью которых сам Тэйон заставлял летать кресло, причём явно владел ими куда лучше мастера ветров.
Магистр Алория расслабленно откинулся на спинку кресла, хотя показное спокойствие далось ему нелегко. О магической дуэли не могло быть и речи, тем более не с новым ди Крием и не после шеренизовой камеры. А без магии… Одного кинжала магистр уже лишился.
От недавнего равнодушия не осталось и следа. Просто так дать себя убить в намерения магистра не входило.
Ди Крий, не обращая на мысленно перебиравшего свой арсенал мага никакого внимания, пинком открыл пустующий дворцовый покой и за подлокотник втащил в него кресло с хранящим надменное молчание пленником. Вокруг сомкнулись щиты — той же природы, что и наложенные когда-то на любопытных младших принцесс. С тем же успехом комната могла оказаться в другом мире: она была полностью изолирована от лаэссэйской реальности. Тэйон мрачно прищурился, скрещивая руки на груди, незаметно запуская правую в глубь мантии, туда, где висела наплечная перевязь.
Замер. Устремил меланхолично-мечтательный взгляд на доверчиво подставленную ему спину. Похоже, всё оружие, спрятанное и в одежде, и в тайниках кресла, исчезло одновременно с конфискованным кинжалом. Не то чтобы его было так уж много, но…
Происходящее нравилось магу всё меньше и меньше.
А студиозус тем временем огляделся. Они находились в одном из малых залов для совещаний. Убранный в строгом, даже аскетичном стиле, из мебели только дюжина стульев и большой овальный стол.
— Годится, — решил ди Крий, с какой-то лихостью висельника поворачиваясь к пленнику.
Прежде чем Тэйон успел понять, что происходит, и возмутиться, его схватили за шкирку, точно слепого котёнка, и выдернули из кресла. Маг пытался сопротивляться. Ноги были бесполезным, мёртвым грузом, но смертоносная сила рук никуда не делась, а на самый крайний, самоубийственный случай всегда оставалась магия. Но все трепыхания оказались мгновенно пресечены стянувшимися вокруг него жгутами свёрнутого пространства. Стихии бы побрали этого ди Крия, он с самой реальностью работает точно так же, как маг воздуха — с каким-нибудь сквозняком!
