Александр Горобец - Последний паладин
— Ну, надо же… — удивлялся Китяж, — Как он мне в мозги залез… Моментом! Я ведь всех подозревать вас начал. ВСЕХ!
— И меня? — искоса посмотрел на него Серёга.
— И тебя, — Кивнул головой Китяж, — прости меня брат. Бес попутал, — он ткнул пальцем в старикашку, который продолжал размахивать своей клюшкой и сыпать нецензурщину.
— Пошшшшли бысссстрей, Владыка, — поторопил Китяжа Питон, — вертушшшка оссстановитсссся минут черезсс двадцсссать… Нам нало сссвалить от сссюда пока этот шептун не вылезссс…
— Да уж, — кивнул он, услышав Искусителя, — валим отсюда быстрее. Я думаю минут через двадцать доберёмся до их
Пропускного пункта.
— Не пойдёт, — покачал головой Бальтазар, — Пункт мы можем пройти только с ним, — он кивнул в сторону Белиала.
— А его мы взять, ну никак не можем, — Китяж погрозил пальцем кривляющемуся старику, — Ваши предложения, господа подельнички.
— Перевалом пройдём, — ответил Бузони, — В смысле, перевалим через стену. Она не большая, метров сто высотой.
* * *Перевал оказался не таким уж неприступным. Друзья с двумя «сопровождающими» перемахнули его быстро. На крыльях. Змий весил немного и как только почувствовал, что они полетят, сразу спрятался в вещмешке Китяжа, а Бальтазара ни кто и не спрашивал. Друзья перемигнулись и, включив друг другу «крылья», взяли демона его за руки просто взлетели. Когда Бальтазар понял, что произошло — завизжал, как резаный поросёнок.
— Ё…анарооот!!!!!!! ДАНУНААААА…!!!! Пи…нах…ляяяя!!!! ВЫ ЧТО…ЛЯ!!! ОХ…ЛИ??? Е…ь вас в срраааакуууу!!! — это были лишь самые пристойные выражения, которые употреблял взмокший от ужаса демон. Другие же слова, который употреблял этот рогатый матерщинник, или не несли смысловой нагрузки, или были вполне похожи на те, которые вы бы употребили, попади вы в такую ситуацию. А между тем, они перемахнули через огромную, типа «Китайской», стену и оказались уже в четвертом, адском круге. Вот тут-то, уже пахло серой, и было жарко. Четвёртый круг был настоящей жаровней. Грешные души в нём лежали в каменных, выдолбленных ваннах, под которыми протекала лава. От этого их вместилища были раскалены до бела, а души никак не могли вылезти из них, потому что, были прикованы цепями. От этого стоял жуткий ор и визг. Иногда, какая-нибудь душа не выдерживала и её удавалось хоть немного оторваться от плавящегося камня, чёрт, который наблюдал за соблюдением порядка, подходил к ней и, вонзив в неё багор, прижаривал её к раскалённым каменным стенам.
Всё это Китяж разглядел, когда они перелетели через стену. Как только они начали приземляться, бесы задрали вверх головы. Они привыкли, что визг должен идти снизу, но Бальтазар орал таким благим матом, что любой чёрт поднял бы голову. Бальтазар давал мастер-класс на тему «Нецензурные слова нечернозёмной полосы России». Слова он говорил разные, милые сердцу любого русского человека.
Заметив спускающихся с неба ангелов с орущим демоном, черти не поверили своим глазам и, побросав багры, умчались вдаль с воплями: «Караул!!! Ангельский десант!!!!»
А Китяж, спустившись на землю, со всего размаху дал Бальтазару подзатыльник.
— За что, Владыка?
— За то, пёс ты бешенный, что орал как марал! Видишь что наделал? — Кирилл указал на горизонт, где уже появилась толпа бесов во главе с огромным, метра под три, существом, напоминавшем тролля красного цвета, сжимавшего в левой руке огромную булаву с торчащими из неё гвоздями, — Вон, дружки твои. Небось, разбор полётов устраивать идут. Доигрались???
— Не сцы, — Бузони уже высматривал горизонт в оптику, — Около сотни чертей… и три десятка суккубов… Опа! А это кто?
— Похоже — инкубы, — предположил Бальтазар. Бесы приближались довольно быстро, по этому он смог разглядеть в толпе молодых раскаченных полумужиков полуконей.
— У нас, они называются Кентаврами, — ответил Китяж
— А ты говно хоть сахаром назови. Оно всё говном останется, — ответил Бузони, с присущим ему, философским размахом.
— Ладно, — резюмировал Китяж, — пойдём на встречу. Стрелка, как говориться, забита… И заднюю включать, для нас — западло.
И он смело шагнул на встречу приближающейся, бесноватой своре. А время, как он неожиданно заметил, начало не сжиматься, а наоборот… С каждым шагом оно набирало обороты и встреча состоялась уже через минуту.
Выглядело это, приблизительно так. Две команды двигались на встречу, друг с другом, до тех пор, пока между их капитанами, расстояние не сократилось до десяти сантиметров. Бузони и Бальтазар стаяли в полуметре от Китяжа, слева и справа. А вот команда Асмодея, а это был не кто иной, как он, обступила их плотным кольцом, со всех сторон. Численные составы команд были явно не равны, однако встреча должна была состояться при любой погоде.
— Зенит — чемпион, — тихонько сказал Китяж Серёге.
— Оле-оле, — так же шёпотом ответил Бузони.
А бесы, кентавры и суккубы громко обсуждали количество «Райского десанта». Постоянно, тут и там, раздавался жуткий, нечеловеческий хохот. Продолжалось это не долго. Асмодей поднял правую лапу, и вся его ватага моментально заткнулась. Ещё минуту Китяж и Асмодей стояли и молча, сверлили друг друга глазами. Не выдержал, конечно Асмодей.
— Ты что ли — Паладин, — презрительно сказал тролль.
— Я — не я, — с усмешкой ответил ему Тяжин и ткнул пальцем в стоявшего по близости кентавра, — и лошадь не моя.
— Я тебе не лошадь, — возмутился инкуб.
— А тебе, жопа говорящая, слова не давали, — рявкнул на него Китяж, — закрой пасть и жуй своё сено, молча, когда старшие разговаривают. Саааавсем ты их распустил, Асмодей. Впрочем, каков поп, таков и приход.
От услышанного, тролль, который и без того был красный, просто побагровел.
— Ты чё, человечишка, страх потерял??? — взревел Асмодей, — Ты, сучий потрох, с кем разговариваешь??? Да ты знаешь, кто я такой?! Я — КНЯЗЬ ЧЕТВЁРТОГО ЧИНА!!! Заорал он прямо в лицо Китяжу, изрядно забрызгав его слюнями.
— Да, по мне, хоть капитан первого ранга, — совершенно спокойно ответил ему Тяжин, — я, вас — гадов, давил, давлю и буду давить!!!
— Это вызов, — после услышанного, Асмодей сменил тон и говорил уже спокойно, но громко. Чтобы его команда слышала каждое его слово, — может, ты хочешь «словами» померяться? — он перехватил огромную булаву.
— Где уж тебе, со мной «словами» меряться, — усмехнулся Китяж, — давай, для начала, Х. ями померяемся, — в команде тролля пробежал лёгкий смешок, а Китяж продолжал, — Слушай Асмодей, а ты, я слышал, обрезанный?
А вот после этих слов, тролль не на шутку испугался. Это заметили все, и поведение командира вызвало у его подчинённых легкое недоумение. А Китяж поймал кураж.
— Хочешь, я расскажу твоим соратникам, кто тебя обрезал, чем и при каких обстоятельствах, — по рядам войска Асмодеева прошел ропот, — ну давай. Расчехляй прибор, — Китяж расстегнул ширинку, — а мы полюбуемся. Асмодей — иудей! А… Как звучит! И в рифму даже, — захохотал Китяж.
Асмодей стоял пунцовый от гнева и уже было начал замахиваться своей дубиной, но дальше замаха дело не дошло. В его троллий нос упёрся ствол Китяжа. Так они и стояли около минуты. В это время, в рядах Асмодеевой команды проходило совещание. Точной стенограммы этого совета не сохранилось, однако до Китяжа, то и дело, доносились фразы: «Этого не может быть… пусть покажет… Асмодей не может…» и так далее.
Наконец, из толпы вышел здоровенный кентавр и откашлявшись и помявшись с копыта на копыто, начал:
— Великий Князь… Ты же знаешь, что все мы тебя уважаем и боимся… Мы всегда выполняем твои приказы как должное… Но сейчас, этот смертный сказал такое, что мы вынуждены просить тебя о милости… в общем это… прибор действительно нужно… ну… того… предъявить к осмотру… Коллектив волнуется…
— Ах ты ГНИДА!!! — заорал на кентавра тролль и опустил ему на голову булаву. От удара, кентавр рассыпался в прах, но в следующую секунду, остальное войско ощетинилось вилами и копьями.
Асмодей понял, что он остался в меньшинстве и, понуро опустив голову, начал расстёгивать ремень на своих кожаных штанах. Ремень был добротный, с огромной пряжкой, на которой было написано «АЦЦКИЙ СОТОНА». Победив пряжку, тролль выпустил из лап ремень, и штаны свалились на землю…
Такой гробовой тишины, четвёртый круг ада не слышал с сотворения мира. Замолкли даже души, которые жарились в каменных ваннах. Ситуацию разрядил женский возглас в воздухе.
— ОЙ! — одна из суккубов не выдержала и от удивления закрыла рот рукой.
А потом раздался громкий хохот. Хохотали все, включая Питона, который вылез из вещмешка и удобно устроился на плече у Китяжа. И хохот стоял такой, что стены четвертого круга ходили ходуном. Даже души, продолжая корчиться от боли, хохотали, что говориться, от души. А Асмодей стоял, как школьник, которого застукали за детским рукоблудием, и тихо плакал.
