Ник Перумов - Гибель Богов - 2. Книга вторая. Удерживая небо
— И теперь пришла пора их добыть, да, Отец?
— Ты всегда отличалась умом, Рангрид. Пришла пора — пора перековать орала на мечи. Выковать новое оружие из стали, что помнит Асгард, помнит утро Древних Богов, помнит зенит нашего могущества. Помнит наш мир, простой и строгий. Золотой меч сгинул, и сейчас мне кажется, что оно и к лучшему. Слишком много лукавства и уловок он помнит.
— Но, Отец… почему же ты столько лет не прикасался к этим обломкам? Почему оставил их ржаветь в земле? Ведь Ямерт и его братья с сёстрами пали уже множество лет назад!
— Узнаю дерзкую Рангрид, — нахмурился Один. — Верно, Молодых Богов нет уже много столетий. После победы Хедина и Ракота я обрёл старое имя, дочь моя. И одно время даже думал — не отправиться ли в Ётун-хейм, не разыскать ли развалины мастерской Фазольта и Фафнера, павших в Боргильдовой Битве, не откопать ли древнее железо, не пустить ли в ход, не восстановить наш старый дом? Но потом… потом я подумал о зияющей пустоте новодельных залов, залов, где никогда не пировать эйнхериям, где никто не нальёт хмельного мёда в их опорожнённые рога. Я представил… и отбросил саму мысль. Заветное железо осталось лежать, где и было. Здешние стены давно обрушились, на развалинах поднялся дремучий лет. Плуг, кирка и заступ спали под валунами, и никому не могло и в голову прийти, что здесь осталось что-то ценное.
— От кого же тебе приходилось таиться, отец? Ведь вы победили?
— Да, Рангрид. Мы победили, но Молодые Боги остались живы. Ко мне вернулось моё могущество, я вновь отдал глаз в залог Мимиру, однако что-то подсказывало мне, что вытаскивать на белый свет эту память о нашем канувшем могуществе пока не стоило. Вплоть до сегодняшнего дня.
— Почему, великий отец?
— Тебе нужно оружие, достойное валькирии. Нужно оружие и мне.
— Но эти вещи… сугубо мирные, никогда не пробовавшие крови…
— Верно, — кивнул Один. — Но, как я уже сказал, это последняя память о нашем величии, металл, помнящий, что наша воля, а не чья-то ещё, властвовала в Хьёрварде и других местах. Применения им я найти не мог. А таскать с собой по мирам… Зачем? Здесь они в безопасности. Бери их, Рангрид.
Райна опустилась на одно колено возле ямы, с благоговением подняли ржавые куски железа, словно величайшую драгоценность.
— Это и есть драгоценность, — проговорил Старый Хрофт, мрачно глядя на опустевшую ямину. — Последнее, что осталось от Асгарда. Победители сравняли его с землёй, выжгли фундаменты и саму память. Никто не вспомнит радужный мост Бифёст, ни для кого даже во снах не прозвучит рог Молчаливого Аса…
— Для меня прозвучит, отец, — тихонько сказала Райна, прижимая к груди покрытые ржавчиной обломки. — Но что же нам теперь с этим делать?
— Как «что»? — удивился Отец Дружин. — Найти тех, кто перекуёт орало на меч.
— Гномы?
— Х-ха, гномы! — Один пренебрежительно присвистнул. — Свартальфхейм тоже выжгло, разве ты забыла? Нынешним же гномам не под силу выковать даже новый Гунгнир, не говоря уж о том, чтобы оживить старую память металла. Задача-то куда труднее, чем просто перековать сломанное.
— Что же делать, повелитель?
— В стародавние времена, — сощурился Старый Хрофт, — здесь, в Хьёрварде, жила и процветала держава альвов. Альвланд. Эльфы, Перворождённый народ, в зените своего могущества, когда мир был молод, создали их. Не спрашивай меня, как. — Один вскинул руки. — Альвы унаследовали очень много от своих наставников, а затем, когда Перворождённые сочли, что тревоги этого мира их не слишком занимают, что они хотят покоя — ушли от эльфов, основав своё собственное государство. Имя моё, наравне с Хедином, Познавшим Тьму, хорошо известно в Альвланде. Они, уверен, не откажут в помощи.
На лице валькирии тем не менее читалось некое недоверие.
— Великий Отец, но… ни эльфы, ни альвы никогда не могли превзойти гномов в кузнечном мастерстве и оружейном деле. Чем они смогут нам пособить?
— Я надеюсь, — медленно сказал Старый Хрофт, — что у них сохранилось кое-что, утраченное за ненадобностью даже гномами. Эти слишком уж старались… вовлечься в текущее. Альвы же остались в прошлом.
— Поистине, странно сие, — прошептала Райна, глядя на сурового Отца Дружин. — Оставшиеся в прошлом сильнее и искуснее тех, кто совершенствовал своё искусство?
— Лишь в том, что касается додревних вещей, дочь моя.
— Тогда я готова, отец.
Один кивнул.
— Жаль, что Слейпнир всего один, и силы твои, силы истинной валькирии, утрачены. Что ж, пришла пора мне доказать, что мой залог лежал у Мимира не просто так.
* * *Дороги Хьёрварда знали самых удивительных путников. Они привыкли ничему не удивляться — хаживали тут и Древние Боги, и Молодые, и Новые. Даже Великий Орлангур в человеческой своей ипостаси удостоил их своим визитом. И потому, когда на них ступили Один с Райной, дороги лишь равнодушно промолчали.
Дорога Отца Дружин и его дочери лежала на юго-запад, к границам Альвланда, где, по уверениям Старого Хрофта, ничего не изменилось и измениться не могло.
Горы, вечные горы по-прежнему охраняли границы страны альвов. Скальные вершины всё так же остры, всё так же леденяще-холодны срывающиеся с зелёных, покрытых вековыми елями склонов водопады; всё так же зорка неусыпная стража на высоких и острых, точно кости, дозорных башнях.
Слейннир гневно выгнул шею, негодующе заржал, когда Отец Дружин натянул поводья. Как?! Его, волшебного коня, помнящего все эпохи этого мира, заставляют остановиться перед какой-то дорожной заставой — когда ему ничего не стоит проскакать по воздуху над головами возомнившей о себе стражи?!
— Тих-хо! — сурово бросил Один и восьминогий жеребец, поняв, что хозяин не шутит, покорно опустил голову.
С обеих башен, сложенных из голубоватого камня, на путников смотрели с десяток внимательных, холодных глаз. Старого Хрофта, Отца Дружин, несомненно, узнали. Понимали стражи и то, что Древнему Богу ничего не стоило оставить их заставу далеко за спиной, просто перелетев границу и, раз он счёл нужным остановиться, значит, дело серьёзное.
Ни один лучник не поднял оружия, ни единого оголовка стрелы не сверкнуло в бойницах.
Ближайшего соратника Хедина всегда примут в Альвланде с почётом.
От башен вниз, в ущелье, сбегала неприметная, тщательно укрытая стволами леса тропинка. Перед Райной и её отцом появилось трое альвов, все — в парадной вычурной броне. Дозор в таких не несут, значит, доспех поспешили сменить, желая выказать уважение.
— Отец богов. — Альвы разом поклонились, с идеальной точностью и слитностью. — Почтём за великую честь принять тебя в наших землях.
