Корпоратка. Искушения Мередит Стаут (СИ) - Каргин Андрей Геннадьевич

Джеймс вырвал из стены томагавк, осмотрел его, одобрительно покивал и бросил в сторону.

— Ну спасибо, напарник. Я не забываю людей, которые мне жизнь спасают.

— Не стоит благодарностей. Твое дело меня слишком увлекло. Мне уже самому хочется его раскрыть.

В попыхах прибежала Кэссиди.

— Хух, бля! Надеюсь, я не опоздала? Ой. Походу опоздала, ежже.

Она оглядела Джеймса, который стряхивал пыль с тренча, Мередит, вытиравшую кровь с лица, двух мертвых индейцев и потеки крови на стене.

— Ой-ё…

— Наконец-то все в сборе, — язвительно произнесла Мередит. — Ну все, погнали. Александрия где-то здесь. Уж надеюсь, теперь мы доберемся до нее первыми.

За дверями располагался коридор траходрома. По обе стороны было с десяток дверей в комнаты, из которых доносились характерные звуки. Не было другого способа отыскать Александрию, кроме как заглядывать в каждую комнату и проверять, не там ли она.

Трахались тут в разнообразных конфигурациях: мальчик с мальчиком, девочка с девочкой. Классика часто сопровождалась групповухой. В одной из комнат Мередит и застала Александрию. Ситуация вырисовывалась очень интересная.

В комнате, похожей на бомжацкий свинарник, стоял разложенный диван.

Александрия была в пирожке: под ней и над ней располагались два потных негра, полностью голых, которые пороли ее в оба разъема. Спереди стоял еще один, который давал ей на рот.

Мередит выждала пару мгновений, чтобы ее напарники тоже насладились картиной, с ухмылкой сложила руки на груди и громко произнесла:

— Так, гномы, ебать вас в сраку! Ну-ка слезли с моей белоснежки!

Негры, все как один, замерли и вытаращились в ее сторону. Увидели троицу вооруженных людей. Тут же отпрянули в стороны и смотрели в лицо Мередит затравленными взглядами.

— Все на пол, живо! Рылом на бетон!

Публика оказалась понятливой. Негры быстро разлеглись, заложили руки за голову. Выглядели они очень напуганными.

— ПАЖАЛАСТА! ПАЖАЛАСТА!

— Да не трясись ты!

Мередит, перешагивая через негров, прошла к дивану, перевернула голую Александрию. Та не выглядела вменяемой.

— Еб твою мать… Джимми, проверь!

Джеймс вытащил из запястья патч-корд и соединил с разъемом под волосами Александрии у основания черепа.

— Биомонитор в автономном режиме, страховка в Травме — «приостановлено пользователем на 24 часа». Она сама все отрубила, чтобы накидаться. Принимала кокаин, какую-то разновидность «скорости», алкоголь.

— Блядь, ебаные либералы, совсем себя не жалеют! Жить будет?

— Думаю, да.

— И как это понимать?! Мне ее в госпиталь везти?

— Отходняк у нее будет серьезный, но оклемается.

— Тогда не будем задерживаться.

Мередит осмотрела помещение в поисках одежды, которая могла бы принадлежать Александрии. Но ничего в этом загаженном бомжатнике даже пальцем трогать не хотелось. Она кивком головы показала Джеймсу: берем тело и валим.

Никаких вопросов их перемещения по территории фестиваля с голой бабой на руках не вызвали. Тут это считалось нормой. Что за бандитская гулянка без дюжины — другой отъехавших от крэка?

Александрию кинули на заднее сиденье мустанга, с ней села Мередит. Кэсс за рулем, Джеймс на ружье.

— Куда едем, кароч?

— Ко мне нельзя, — сказала Мередит. — Не хочу сплетен о том, что домой к директору Стаут голую Даллас заносили.

— Могу предложить свою квартиру, — сказал Джеймс.

Кэсс посмеялась.

— И че ты с ней делать там будешь, ежже? Нихуя ты мент-плохиш, детектив! Я-то думала, ты джентльмен.

— Кэсс! — Мередит оборвала ее. — Без обид, но в твоей конуре ее точно положить некуда! Разве что, блядь, в холодильник. Едем к Джимми.

Время близилось к полуночи. В ушах еще звенели отголоски говнарских гитарных запилов. Мередит подбадривала пускающую слюни Александрию шлепками по щекам: не расстраивайся.

Кэсс затормозила на стоянке у Десятки, Александрию вытащили из машины, Джеймс взял ее на руки и понес. Здесь голая девка привлекала больше внимания. Но это и хорошо, думала Мередит. Так будет меньше внимания ко мне.

На лифте быстро добрались до нужного этажа и вошли в квартиру Джеймса.

Как и с ним самим, с его обиталищем произошли удивительные перемены. Было прибрано, все опрятно, бутылки и весь прочий мусор исчезли.

Джеймс уложил голую Александрию на диван. На тот самый диван, где однажды очнулась Мередит. Накрыл одеялом.

Втроем они стояли над ней и смотрели.

— Вот уж не думала, что мне придется ее спасать, — сказала Мередит. — Ведь я сама ее убить хочу. Ух, с каким бы удовольствием я бы ее сейчас придушила.

— Не будь такой кровожадной.

— Вот она-то как раз крови у меня попила. Разве не будет справедливо расплатиться?!

— Пойдем, напарница. Тебе надо расслабиться. Отпустить из головы нехорошие мысли.

Джеймс пригласил их с Кэсс присаживаться на диваны за журнальным столиком. Принес бутылку и стаканы, разлил абсент. Предложил ликер, чтобы разбавить, но все отказались.

— За нас, черт возьми, — сказала Мередит, подняв стакан. — Отлично сработали! Я, откровенно говоря, не надеялась, что нам удастся вытащить эту клушу живьем.

Она выпила до дна, поставила стакан. Кэсс рядом с ней тоже опрокинула в себя выпивку. Эта рослая баба сидела как привыкла, растопырив коленки. Мередит толкнула ее в колено:

— Ну-ка сядь как леди! Что ты растопырилась? Ты в юбке!

— Хорошо-хорошо, ежже, — буркнула Кэсс, и сложила колени набок. — Чтобы все понимали, это было не моей идеей вот так вырядиться на дело.

Мередит подтолкнула по столу свой стакан за добавкой.

— Ебаные индейцы. Ненавижу все эти нацменшинства. Они хотят нас убить просто за то, что мы есть!

— О, да! — Кэсс оживилась. — Расскажите, что там у вас с ними случилось?

— Ты могла бы увидеть все сама, если бы хоть немного пошевеливалась!

— Ладно-ладно, поняла, пойду поставлю себе импланты на телепортацию. А, ну да, таких же нет, ежже.

— А ты, Джимми, что скажешь? Ты же вроде пить бросил?

— Завязка — это для слабаков. Все равно ведь развяжешься. Настоящий триумф воли — это пить в меру.

— А, ну понятно. Мера эта, как я понимаю, ведро. Ну, поехали!

Все подняли стаканы и проглотили зеленый абсент.

Кэсс потянулась снимать туфли:

— От ног ничего не осталось, ежже, как станком сточило, пока скакала по стадиону этому.

Мередит глянула в ее сторону неодобрительно, но последовала примеру: сняла туфли и отложила в сторону.

В окно светила огромная полная луна. В широтах Найт-Сити такое было не редкостью. Ночь была очень ясной, ни облака на небе.

Я в безопасности — сказала себе Мередит и наконец расслабилась. Раскинула руки на спинке дивана и прикрыла глаза.

— Че, маам, уже развезло?

— Не надейся! Просто впервые за долгое время чувствую себя отлично. Люблю, когда операции проходят как по маслу. Джимми, наливай.

Они выпили по третьей. Мередит закурила, и Джеймс с ней. События на стадионе уже казались веселой авантюрой, а не смертельно опасной миссией.

— Эта телка, ежже, умеет оттянуться. Нихуя себе, аж троих ниггеров объездила.

Кэсс хохотнула своим глупым ирландским хохотом. Мередит пренебрежительно взмахнула рукой:

— Это у нее от идеологии. Эти комми только и мечтают, чтобы их черножопые отымели. Что бабы, что мужики. Все пидорство, я вам скажу, идет от них. Пидорство и все прочие девиации. Все эти жиробубели, блядь, которые убеждены в том, что их ожирение — это не болезнь, а божественный дар. Все эти уроды, фрики, дегенераты — все это расходится с подачи комми. Вообще, тут не до конца понятно, что курица, а что яйцо… Может, наоборот, этот социализм дегенераты и изобрели, чтобы оправдывать свое уродство?

— Вы что, леди, расистки? — поинтересовался Джеймс.

— А ты нет, что ли? — бросила ему Кэсс и снова хохотнула. — Ты ж легавый. По тебе сразу видно, что ты негритосов коленом душил!

— Дело не во мне, а в криминальной статистике, — скромно ответил Джеймс. — Но ладно. Принимайте в клуб.