Сергей Зайцев - Боевые роботы Пустоши
Когда я остановился рядом, он оторвался от созерцания «Вурдалака» и молча посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
– Пигус, как ты себя чувствуешь?
Жутковатый взгляд, прямо мурашки по коже. Дурацкий вопрос. У меня хорошо получаются дурацкие вопросы. И так видно, как он себя чувствует. Бледный, осунувшийся, заострившиеся черты лица, запавшие глаза. Но с чего-то же разговор начать нужно.
Я только сейчас заметил на виске Пигуса некую странность. Окружность из красных точек на коже вокруг лоцмана. Запекшиеся кровоточины, словно следы от уколов.
– Пигус, ты меня слышишь? Что они с тобой сделали? - Молчание. Бессмысленный, блуждающий взгляд. Мне было не по себе рядом с ним.
– Что с Грендом? Хоть это ты можешь сказать?
Ответ пришел по лоцману: «Убит».
У меня сразу пропало желание расспрашивать дальше. Змеелов и здесь не соврал.
– Тебе лучше пойти прилечь. Нечего здесь шататься в таком состоянии.
Выдавливать из себя натужное человеколюбие оказалось довольно противным занятием. Но он тоже потерял друга, как и я. Мне ли не понять его состояние. Не перетружусь, если проявлю немного сочувствия.
– Что здесь делает эта чужачка? – Голос у техника оказался неожиданно пронзительным, чужим, незнакомым.
Я вздрогнул. Ну надо же, похоже, мы пошли на поправку, если начинаем интересоваться происходящим… Возможно, его еще удастся как-то использовать, у нас острая нехватка людей. Дед ведь как учил? Что в критических ситуациях гораздо легче выжить в группе, действуя сообща. Способности всех членов группы в сумме всегда переплюнут способности любого лидера. Поэтому нужно уметь использовать навыки и умения каждого человека на пользу общего дела, невзирая на личные симпатии и антипатии.
Тут я взъярился сам на себя. Дед, Дед, Дед – да хватит же, в конце концов! Хватит его вспоминать каждую минуту! Какая теперь разница, что он говорил, чему нас учил! Все его истины оказались ложными. И Пигус был прав тогда, когда заявил, что именно Дед накликал беду, затеяв это дело с приобретением роботов. Да и Дьюсид тоже говорила что-то в этом духе. Что же до самого Пигуса… плевать мне на то, что он там пережил, скотина, из-за него погибло несколько десятков людей. Пусть только даст мне повод. Малейший повод, и я с удовольствием набью ему морду.
А надо будет, и о стенку размажу. Только… только чем я лучше его? Из-за меня погиб мой лучший друг.
– Это не твое дело, Пигус, – холодно ответил я.
– Нет уж постой. – Пигус недобро прищурился. – Ты, ревнитель тайны общины, как ты объяснишь присутствие этой женщины в святая святых – в Чертоге?
Чужой человек. Сколько лет я знаю Пигуса как своего близкого приятеля, а сейчас он – чужой человек. Незнакомый. Неприятный. По сути, до заварухи с рейдерами мы и не знали друг друга как следует, по-настоящему, а теперь шелуха приятельских отношений слетела, и истинная суть каждого вылезла наружу. Я ведь тоже уже не тот добренький и всепрощающий Сомаха, каким был раньше.
– Дьюсид нам необходима.
Я поймал себя на том, что повторяю сейчас слова Ухана, и сердце снова тоскливо сжалось.
– Если тебя интересует мое мнение, – сквозь зубы процедил техник, – то с ней следует поступить так же, как и со всеми чужаками, оказавшимися вблизи от Хрусталитов.
– Меня не интересует твое мнение. Нам нужен ее робот и ее профессиональные навыки.
– Роботом мы можем воспользоваться и сами.
Ага. Так ты готов к пилотированию робота, засранец. Будем иметь в виду. Только сдается мне, что робота я тебе уже не доверю в любом случае. Даже если все кругом будет гореть синим пламенем.
– Повторяю, меня не интересует твое мнение. Отправляйся в свою комнату и отдыхай. Нечего здесь ошиваться.
– Я вижу, ты заговорил по-другому…
Запавшие глаза техника источали лихорадочный блеск, губы кривились. Его слегка пошатывало – то ли от слабости, то ли от нервного возбуждения, но он прямо-таки горел желанием качать несуществующие права.
– Из любых правил… бывают исключения, Пигус, – с трудом проговорил я, едва сдерживаясь, чтобы не слететь с катушек. У меня вдруг нестерпимо зачесались кулаки. Очень хотелось сорвать на нем скопившееся за день раздражение. Выместить горечь потерь. И выплеснуть дикую ярость, начавшую подыматься в душе огненно-красной волной. Никогда в жизни я еще не чувствовал такой ярости. Даже не знал, что способен на нее. Аж в глазах потемнело. Но бить этого кретина – себя не уважать. Кроме того, такой накал меня самого испугал. Я чувствовал, что если начну его бить, то, возможно, не смогу остановиться. – Кроме того, отвечать за то, что происходит в РВЦ, придется мне, так что не переживай за свою шкуру.
– А с чего ты решил, что можешь нами командовать и теперь?
– Дед назначил меня старшим, – устало напомнил я.
– Дед мертв!
И тут я сорвался. Я схватил его за грудки и заорал ему в лицо:
– Он мертв только из-за тебя, ублюдок! Я ведь отговаривал тебя, просил не лезть, куда тебя не просят, но тебе захотелось поиграть в героя, побряцать оружием, с которым ты не умеешь обращаться!
Громадным усилием воли я заставил себя отшвырнуть его от себя. Пока не натворил чего худшего. Пигус отлетел к монтажной решетке, за которой возвышался «Вурдалак», и словно приклеился спиной к металлическим трубам, не сводя с меня затравленно-ошеломленного взгляда. Как побитая собака. Словно я только что долго и методично издевался над ним, а не просто толкнул. Мне стало противно, а руки захотелось немедленно вымыть, словно я выпачкал их в грязи.
– Смерть Деда ничего не меняет, Пигус, – глухо сказал я. – Если надо будет заставить тебя повиноваться силой, я это сделаю.
Я повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился через зал к своей комнате.
Пусть только что-нибудь вякнет в ответ. Пусть только…
Техник промолчал. Хватило благоразумия. Или звериного чутья, потому что на нормального человека в таком состоянии он походил слабо.
Не замедляя шага, я по лоцману отдал Шутнику распоряжение не подпускать Пигуса к роботам и оружейному складу. Любыми способами. Пусть введет пароли доступа, поставит киберов, если потребуется. Чтобы оттаскивали этого психа прочь при попытке воспользоваться техникой и оружием без моего разрешения. Если будет упорствовать – пусть его даже свяжут. Лишь бы не возникло проблем.
– Для лучшего выполнения несвойственной ремонтникам задачи рекомендую задействовать боевой режим их базовой сервисной программы, – посоветовал Шутник.
Я так удивился столь неожиданной удаче, что даже остановился – как раз между двух двуногих громадин – «Костоломом» и «Мстителем».
– Боевой режим? Откуда? Неужто Дед и это предусмотрел?
– Нет, об этом позаботился Ухан. Он модифицировал обычную обслуживающую программу, еще днем.
В груди остро кольнуло. Дружище, ты оказался более дальновидным, чем я… Все верно, у кибер-пауков есть сварочные лазеры. Поэтому их тоже можно задействовать как боевые единицы. Против «мехов» они не потянут, а вот разорвать или разрезать на куски закованного в броню пехотинца-штурмовика, если тот сюда сунется… Почему же Ухан не сказал? Не успел? Теперь уже не важно. Остается лишь запоздало поблагодарить.
– Действуй, Шутник, – разрешил я.
Дойти до своей комнаты не удалось – со мной связалась Дьюсид. Ее текущая «визитка», поступившая на виртуалку лоцмана, уже не производила благоприятного впечатления, как раньше. Темные волосы Дьюсид, ранее уложенные волосок к волоску, от царившей в биованне влаги слиплись в неопрятные хвосты, кожу покрывала желтоватая пленка жидкости регенератора, рот и нос обтянуты кислородной маской. Как я уже говорил, «визитка» является ментальной проекцией нашего сознания, воплощенной в визуальный образ, так что даже по сконструированному графическим процессором лоцмана изображению можно было понять, насколько хреново наша союзница себя чувствует. Напрасно она так торопится включиться в жизнь, со здоровьем в ее положении лучше не шутить.
«Сомаха?»
«Да, слушаю».
«Девочки здесь, со мной. Ждем только тебя. Нужно все обсудить».
Ах вот оно что! Боится оставить меня без присмотра, вдруг не справлюсь с обязанностями. Как там она говорила? Предпочитаю контролировать ситуацию, вместо того, чтобы ситуация контролировала меня… неплохо, кстати, сказано. Врезалось в память. Что ж, это даже хорошо, что именно Дьюсид решила собрать нас вместе. Самому мне это сделать было бы сложнее. Из-за внутренних разногласий. С девочками.
Помещение медбокса небольшое, громоздкий агрегат биованны занимает центральную часть, оставляя немного места вокруг для стульев посетителей и небольшого лежака, предназначенного для предварительной подготовки пациента. Дьюсид лежала в полупрозрачной пластиковой емкости, почти целиком погрузившись в желтоватую жидкость раствора-регенератора, над поверхностью выступала лишь голова, уложенная на подголовник. Сверху ванну накрывал такой же полупрозрачный колпак, позволяя создавать внутри микроклимат, изолированный от влияния окружающей среды. А заодно защищая пациента от нескромных взглядов посторонних. В изголовье в поверхность колпака был встроен экран для общения с пациентом, выводивший сейчас осунувшееся лицо Дьюсид, а в подножии располагался экран управляющей консоли, по которому блуждали диаграммы текущих характеристик состояния здоровья. Некоторые все еще выглядели плачевно. Слишком мало времени прошло, чтобы появились значительные изменения к лучшему. То, что она пришла в себя всего час спустя, уже чудо. Смотреть на оба экрана необязательно, те же данные – и изображение, и характеристики поступали на виртуалку лоцмана. Человека без нанокомпа на виске в наше время представить трудно, верно? Но иногда обычный или голографический экран все еще удобнее виртуального представления информации.
