Николай Берг - Остров живых
И тут полячка допустила ошибку – меня оставили на время в покое. Я был готов встать насмерть под огнетушителем и стоять так до Берлина или отдать те деньги, что у меня были, но не в таком количестве, как мне было предложено.
А еще захотелось навести справки у кого-то, кто лучше разбирался в вопросе денег, пива и валюты. Вагон уже был европейский, все двери в купе – стеклянные, и потому было видно, кто где сидит. Народу, правда, было немного. Я обратил внимание на двух мужичков постарше, у которых багаж состоял из жутко знакомых зеленых деревянных ящиков с родной абракадаброй – трафаретные буквы недвусмысленно давали понять, что в ящиках нечто под маркировкой ЯПДЩ – 1288 ЛДЫФ 2Ц. Ну не ручаюсь, что написано было именно это, но явно едут люди из СССР.
Вот я и спросил у них совета насчет стоимости плацкарты. Они повеселились, порадовавшись расчетам в пиве, и вразумили, что да, меня пытались нагло надрать. В итоге железнодорожная бестия надрала сама себя – паны заплатили за меня сильно меньше, чем было запрошено, и категорически потом отказались от возмещения убытков. В итоге мы провели время в приятной беседе, и в Познани я помог им выгрузить эти самые ящики – были панове на конференции в Одессе.
Немецкий погранец разочаровал, да еще и форма на нем сидела как в кино про немцев. Таможенники немецкие даже не почтили визитом, и я прибыл в Берлин. Коллеги меня уже ждали. Оказалось, англичанка долго плакала, что ее билет гавкнулся. Мои дамы ей искренне посочувствовали, но ни одной из трех не пришло в их тупые репы, то есть очаровательные, но явно пустые головы, что стоит придержать английскую деваху и встретить ее билет, поменяв на мой. Они сильно удивились тому, что не сообразили сделать такой, в общем, простой ход. Теперь толстуха с синим британским паспортом и моим билетом растворилась в Берлине, а Берлин – довольно большой город. На вокзале я толстуху не обнаружил. Встал вопрос, как ехать. Поезд в Штутгарт отходил через час. Следующий через двенадцать часов. Тут мадам Сова заявила, что Германия хоть и объединилась, но вокзалы западного сектора независимы от восточного. Дескать, если дернем на Запад, то вполне может быть, оттуда идет еще какой-нито поезд. Ну раз она так уверенно это заявила, мы поехали на запад в метро. И тут в вагоне я приметил парня с девушкой – они всю дорогу лизались в коридоре моего вагона, что явно говорило о сильных чувствах, которые не обломало даже путешествие поездом во Владивосток и обратно.
Я знал, что вся артель, в которой были и эти двое, тоже ехала в Штутгарт, и потому решил, что полезно будет спросить немцев о немецких порядках. Сначала я говорил по-немецки. Потом измученный парень спросил, говорю ли я по-русски. Далее говорили как получится, а Сова вставляла еще и фразы на аглицком.
Выяснилось, что поезда в Берлине все увязаны друг с другом, потому тащиться на Западный вокзал нет смысла, а их артель как раз ждет эту парочку, чтоб сесть на поезд на станции метро – так вот у них лихо, что метрополитен объединен в городе с железной дорогой. Вопрос с билетом в Лондон был неясно понят, да и трудно мне было изложить суть, но меня заверили, что в их крейзиартели могут найтись желающие поехать именно в Англию, а не домой.
Скоро мы вышли на метрошный перрон. Я увидел кучу спутников этих моих поводырей. А когда подошел ближе, толпа расступилась, словно театральный занавес, и в центре на чемодане сидела плачущая толстуха-англичанка. Дальше был хеппи-энд, достойный Диснея, Голливуда и даже Болливуда, потому как встреча двух идиотов на промежуточной станции метрополитена в Берлине ничем иным быть не могла.
Вот памятуя о том случае, как-то не поднялась рука избавиться от мутного и тяжелого пациента.
Предложивший облегчить самолет на одного поляка мужичок отнесся к отказу достаточно спокойно, только заметил, что поляк все равно сумасшедший, так что нахлебаемся. Это заявление заинтриговало нашего пилота, и Николай потребовал уточнений.
Оказалось, что, пока Никола осматривал стоящую на аэродроме в Кречевицах польскую «аннушку», мужичок успел пообщаться с теми, кто на ней прилетел. Ну поляк уже был плох, один из двух его товарищей молчал как убитый, а вот другой с удовольствием чесал языком, видно, хотелось выговориться. Оказалось, что эта парочка – телохранители весьма известного олигарха. Заваруха еще только начиналась, а босс с почти сотней охраны, обслугой и родственниками уже вылетел из режущей дуба Москвы в добрую милую Англию, где в Лондоне в его особняке проживала дочка.
Оказалось, правда, что в Лондоне все ровно то же, что и в Москве, если не хуже – возможности-то в Москве у босса были куда толще. Уже начиная с посадки в аэропорту стало ясно – надо отсюда тикать. За дочкой была отправлена команда весьма тертых калачей. Дочку они привезли, потеряв во время операции добрую треть состава телохранителей. Информация оказалась паршивой – в Лондоне полыхнула эта странная эпидемия отнюдь не хуже, потому кое-как, но удалось дернуть в Испанию, где у босса была опять же изрядная жилплощадь. Через пару дней началось и в Испании, да так добре, что босс решил уносить ноги на Кипр. Теперь в самолете салон был почти пуст. Разумеется, на Кипре тоже было где жить. Только вот сесть на аэродроме было невозможно – там уже шла отчаянная резня турок с греками, и поперек взлетной полосы перло несколько танков, а вокруг все горело и взрывалось. Телохранитель был уверен, что по ним с земли стреляли, только вот не попали, к счастью.
Полетели в Израиль, хотя топлива было в обрез. На подлете к ним пристроился какой-то древний керогаз еще времен царя Соломона, но с торопливо намалеванными опознавательными знаками израильских ВВС. Оказалось, что израильтяне сбивают все московские борта, потому что именно с них на Землю обетованную поперла Катастрофа. Но тут летчик этого керогаза, сам москвич из-под Киева, решил пока не торопиться их уничтожать в воздухе. Правда, говорил этот киевский москвич со страшным одесским акцентом, но так-таки не сбивал все же.
Без дозаправки было никак невозможно добраться хоть куда-нибудь, и после переговоров борт приземлился на каком-то армейском аэродроме. Далеко ходить не позволили измотанные, запыленные и злые как собаки измученные солдатки в невыразимо громадных беретах поверх касок. Топливо дали. Босс подписал какие-то бумаги, отчего буквально позеленел. Затем пришлось лететь в Грецию. Разумеется, и там была вилла. В Греции дела оказались не лучше, чем в Испании, потому сели на забытый богом островок, правда, с хорошим современным аэродромом. А там босс схитрил, бросив свой здоровенный и прожорливый самолетище, взамен стырив чужую авиетку поменьше. Несколько человек, которые не влезали, были отправлены по разным делам и слишком поздно поняли, что их кинули во всех смыслах этого слова. В число неудачников попали и эти двое бодигардов. Далее их посадили в кутузку за соучастие в воровстве самолета. Потом на острове началось черт-те что, и они, поработав на местных как штрафники – отстреливали в самых антисанитарных условиях из допотопных стволов уже изрядно шустрых зомби, познакомились с таким же штрафником – вот этим самым поляком-летчиком. Поляк прилетел сюда из Польши, и была у него идея-фикс хоть как-то добраться до Австралии. В Австралии жили его родичи, и вообще он был абсолютно уверен, что там все должно быть куда лучше, чем в сумасшедшей Европе. План побега родился сразу, когда один из бодигардов вспомнил, что под Новгородом в Кречевицах базируется полк дальней бомбардировочной авиации. По опыту всего виденного бодигарды убеждали поляка, что летяги дезертируют, разбегутся или передохнут. Вот поляк и загорелся. Как уж они удрали – отдельная песня, топлива в поляцкой «аннушке» хватило в обрез. Однако не только летчиков на аэродроме не было, но и самолетов. И завязли.
– Я, знаете, буду сюда заглядывать. Мне тут понравилось, – говорит неожиданно летчик Коля.
– Что так?
Коля загадочно улыбается.
– Чем нашего орла прикормили? – поворачиваюсь я к пассажиру сзади.
– Да пригнали в деревню найденную на дороге цистерну с топливом. Аккурат для этого аэроплана оказалось.
– Что-то я ее не видел.
– А мы ее примаскировали. Аккурат рядом с полем, это если вдруг ахнет, деревню чтоб не спалило. Так что всегда в гости ждать будем.
– Так вы на трассу ходите?
– А чего еще остается? Кушать-то хочется всегда, да еще три раза в день.
– Опасно же!
– Конечно. А что еще остается? Со Степаном повезло – толковый мужик.
– Да я вижу. А он по профессии кто?
– Журналист.
– Журналист?!
– Да, а что такого?
– Ну я просто к этой пишущей братии хреново отношусь.
– Значит, не везло раньше. Во-первых, лесной он человек. Во-вторых, разбирается, что делать в такой ситуации.
– Воевал, что ли?
