Андрей Левицкий - Сага Смерти: Мгла
Множество голов приближались к нам, фыркая, хрюкая и подвывая. Течение несло нас дальше, но и звери из-за него плыли не прямо к противоположному берегу, а наискось.
Все, кроме Анчара и Болотника, встали на краю качающегося плота. Командор неподвижно лежав под навесом, следопыт присел рядом с ним. Кирилл с Хохолком подняли пистолеты, здоровяк дважды выстрелил в башку кабана, и я крикнул:
— Экономь патроны!
Клацнуло огниво, Болотник выпрямился, сжимая свернутую в жгут горящую ткань. Подбежав к самому длинному факелу, разжег его и поспешил к тому, что стоял на углу с нашей стороны.
Отблески огня легли на волны, вода вокруг окрасилась красным и бурым — большое мигающее пятно поползло по реке вместе с плотом. Болотник поднял из-под навеса два шеста, один дал Хохолку, второй Кириллу.
— Отталкивайте, если подплывут, — сказал он.
— Чиво? — возмутился наемник, потрясая секирой. — Чеши грудь! Кабанчик ежели подберется — я его обухом по морде, сюда затащу. Костер сделаем, мясца зажарим…
— Костер посреди плота не сделаешь, — перебил я, и наемник осекся, приоткрыв рот. — Железной жаровни здесь нет, одно дерево.
— А, псевдоплотью те по башке! — взъярился Хохолок, подхватывая шест. Течение как раз несло мимо плота крупного псевдопса. Палка описала дугу, конец с глухим стуком врезался в мокрую черную голову. Дерево треснуло, мутант ушел вод воду, по ней растеклось темное пятно, казавшееся маслянистым в свете факелов.
Ни один зверь не догнал нас, да они и не стремились забраться на плот. Гон закончился, новые мутанты больше не появлялись. Истоптанные заросли остались позади, нас несло дальше, река впереди плавко изгибалась. Болотник сказал из-за навеса:
— Посмотрите на другой берег.
Мы обернулись. Сначала я не понял, о чем он. Берег как берег, песчаная коса на повороте, дальше болотистая земля, холм, заросли, редкие деревца… И тут увидел: холм движется.
— Ох ты… — протянул Алекс. — Это же этот… Ползучий холм, кажется, так их называют? Они ж вроде только в Могильнике живут.
— Мы приближаемся к Грязевому озеру, — пояснил Болотник. — А значит, к Могильнику.
Ползущий вдоль берега холм с крутыми мшистыми склонами и покатой вершиной, где росло одинокое деревце, достигал размеров трехэтажного дома. Такие холмы, как и, к примеру, перекати-еж, не являются аномалиями в обычном понимании. Земляной горб двигался неторопливо и бесшумно, подминая заросли, ломая толстые стволы, оставляя за собой полосу гладкой земли, где пузырились островки ядовитой-слизи.
— Всегда думал, что ползучие холмы живые, — тихо сказал Кирилл.
Алекс хмыкнул.
— Как это?
— По-моему, это какие-то мутанты — животные, вступившие в симбиоз с растительностью, которая пустила корни в их шкуру. — Наемник оглядел нас. — Ну, что-то вроде таких огромных медлительных черепах. В брюхе какая-то железа выделяет слизь, и та разъедает зелень. Палые листья, траву… Может, там где-то внизу и рот есть, такая большая круглая присоска, она затягивает получившуюся кашицу.
— Брат рассказывал: если человек заснет, и холм наползет на него, останутся только гладкие кости, — тихо сказала Катя.
Алекс живо повернулся к ней и спросил:
— У тебя и брат есть? Тоже сталкер?
Рыжая не ответила, отвернулась и шагнула прочь от него.
Когда холм достиг высокого дерева, «морда» его вмялась, будто губа. Ствол наклонился, затрещал, холм замедлил ход — и рывком сдвинулся дальше. Дерево упало, крона задрожала, когда нижняя часть вместе с вывороченными корнями оказалась под земляным горбом.
— Глядите, вон там впереди, — сказал Алекс. — Это там, случаем, не…
На земле перед холмом темнело пятно шириной шагов десять.
— О чем вы? — спросил Кирилл, и я пояснил:
— Похоже на аномалию «огненная лужа». И холм ее не замечает, уже совсем близко подполз.
В этот момент ползучий холм добрался до пятна.
Основание мшистого земляного горба наползло на темный круг. Холм вздрогнул, будто в последний миг ощутил что-то, и начал останавливаться, но не мог сделать это быстро и по инерции полз дальше. Круглое пятно стало темнее.
— Сейчас полыхнет, — сказал Болотник.
Крошечные сине-зеленые язычки пламени вырвались из земли. Вспузырилась, захлюпала болотная жижа, холм колыхнулся, как желе на тарелке, дерево на вершине затряслось. Огонь стал красным, загудел и рванулся кверху, облизывая мохнатые бока.
И тут холм подскочил. Я не поверил своим глазам — здоровенный горб подпрыгнул на полметра и тяжело упал; вершина вмялась, бока колыхнулись — будто это был мех с водой.
Аномалия под названием «огненная лужа» заработала в полную силу, фонтан пламени ударил в небо.
Если бы холм угодил на ее середину — прожгло бы насквозь, но он каким-то образом смог понять, что происходит, и подался вбок. Завеса пламени встала вокруг аномалии, раскаленный воздух колебался, волна жара поползла во все стороны, даже мы ощутили ее. Деревце на вершине вспыхнуло, как факел. Содрогаясь, холм полз в глубь берега, а аномалия жгла его. Мох выгорел, бока украсились темными подпалинами.
Скорость его уменьшилась, должно быть, жар повредил что-то внутри. Обгоревшие склоны казались лысыми, темная земля — натянутой и сухой, будто кожа больного человека. Черные комья сыпались с нее, она трескалась, тяжело вздымалась и опадала — холм дышал.
Огненная лужа погасла, языки пламени исчезли, раскаленный фонтан втянулся в землю. Плот быстро плыл дальше, а холм тащился прочь от реки. Вдруг целый пласт земли на его боку с шелестом сполз, обнажив лиловую плоть, мутно-прозрачную, влажную, похожую на огромного моллюска.
— Это что такое? — спросил я. — Болотник!
— Вижу, — откликнулся он. — Понятия не имею, что там у них внутри.
Я так и не смог разглядеть, что скрывается под земляной коркой; нас вынесло на стремнину. Плот закачался, мы присели, а затем поворот берега скрыл аномалию и ползучий холм, лишь вершина с догорающим деревом еще некоторое время маячила вдалеке.
Когда я вернулся к навесу, Анчар неподвижно лежал на боку, вперив взгляд в окаймляющие реку заросли. Хохолок устроился между ящиков и хрустел сухарями, Катя села у бочонка, баюкая сломанную руку, Кирилл с Алексом встали на передке, а Болотник принялся разматывать волчью лозу.
— Болотник, сколько нам еще плыть? — спросил я.
— В Грязевое озеро попадем поздно ночью, — ответил он.
Небо потемнело, стало холоднее. Анчар вновь улегся на спину, закрыл глаз и, кажется, заснул. Подойдя ко мне, Алекс негромко сказал:
