Дмитрий Кружевский - Танкист
Глядя на растерянного молоденького водителя, вылезшего из машины, Сергей только чертыхнулся и пошел подгонять Виктора.
Второй увязший «Студебекер» вытащили легко, а вот с первым пришлось повозиться минут десять. За то время, пока извлекали первую, передок машины буквально вмерз в снежно-глинистую массу, и Сергей, уступив просьбам водителя, попросил Виктора быть поаккуратнее.
– Ну что вы тут возитесь? – неожиданно услышал Сергей голос Выборнина, раздавшийся позади.
– Товарищ старший лейтенант, машина… – начал оправдываться один из водителей.
– Да вижу! Серега!
– Да, товарищ ротный, – козырнул Семенов, подходя ближе. – Разрешите доложить?
– Давай пока без этого, – раздраженно махнул рукой Алексей. – Вкратце, что тут происходит?
– Вот один из оболтусов заснул за рулем и ухнул в воронку, второй стал вытаскивать – и туда же. Одного вытянули, вроде все нормально, а у второго, похоже, радиатор пробит, да и двигатель весь забит глиной вперемешку со снегом, так что…
– Ясно. Нерабочую машину бросить, и продолжаем движение.
– Товарищ старший лейтенант, – взмолился водитель многострадального грузовика. – Да как же можно, он же совсем новый. Мне наш командир голову оторвет, их же нам только неделю как перегнали.
– Ладно, – махнул рукой Выборнин. – Машину на буксир, но если будет мешать движению колонны… Серега, лично столкнешь на обочину.
– Слушаюсь.
Не успели пройти и пару километров, как в наушниках Сергея раздался голос Матюхина.
– Коробочка четыре, Серега, слышишь меня?
– Да слышу, конечно. Чего там, Петь?
– Глянь в перископ, что там за машина за нами пылит?
– Щас гляну.
Сергей припал к окулярам перископа. И, правда, колонну догонял «Виллис».
– Как думаешь, кто-то из отцов командиров?
– А смысл? – Сергей еще раз посмотрел в перископ. – Могли бы связаться, сейчас доложу ротному.
«Виллис» тем временем свернул с дороги и понесся сбоку от накатанной колеи, ежеминутно рискуя застрять в снегу. Дверь приоткрылась, и из нее высунулся человек в офицерской шинели, который принялся что-то кричать, размахивая пистолетом.
– Он что, сумасшедший? – пробормотал Сергей, вызывая танк Выборнина.
«Виллис» тем временем вильнул и устремился наперерез танку Семенова. Виктор едва успел свернуть, резко бросая танк в сторону. «Тридцатьчетверка», слетев на снежную целину, резко остановилась, подняв облако снега.
– Твою мать! Что этот идиот делает?! – бросил Евтафьев.
– Кто ж его знает? – пробормотал Андрей, держась за разбитый нос.
Сергей тем временем открыл люк башни и выбрался на броню. Колонна снова встала. У танка Матюхина стоял офицер и что-то кричал высунувшемуся из люка Петру. Семенов вздохнул и, спрыгнув с крыла танка, направился к офицеру.
– Старший лейтенант Семенов, – представился он, подходя. – Товарищ капитан, разрешите поинтересоваться, почему мешаете движению колонны?
– Чего? – капитан резко развернулся к Сергею. – Какому, на хрен, движению, вы же в тыл прете?
– Так точно, колонна направляется к месту переформирования полка.
– Какому переформированию? Тут в нескольких километрах батальон гибнет, я уже целый час подмоги выпрашиваю, а они в тыл прут. Разворачивай машины, лейтенант.
– У меня приказ…
– Какой, к чертовой матери, приказ! – заорал капитан, выхватывая из кобуры «ТТ». – Я твой приказ. Разворачивай танки, лейтенант…
– В чем тут дело? – спокойно спросил Выборнин, перехватывая руку капитана.
– А вы кто? – вспылил капитан, оборачиваясь к подошедшему ротному.
– Командир колонны старший лейтенант Выборнин. Извините, товарищ капитан, но не могли бы вы убрать оружие?
– Оружие, – капитан вдруг сник и растерянно посмотрел на свой пистолет. – Ах да. Извини меня, старшой, нервы. У меня там батальон пацанов гибнет, немцы его буквально раскатывают, а ведь пацаны только прибыли, молодые, необстрелянные.
Он обхватил голову руками и принялся раскачиваться, причитая.
– Что это с ним?
– Извините его, товарищ старший лейтенант, – сказал стоявший рядом водитель «Виллиса». – Рядовой Жмыков. Товарища капитана контузило, мы были в штабе полка и направлялись обратно в батальон, а тут немцы. Сержанта убило, а товарища капитана взрывом контузило. Он все приказывал к нашим прорываться, еле убедил за подмогой ехать.
– Понятно, Серега, давай карту. Показывай! – обратился он к водителю.
– Вот здесь поворот, – ткнул тот пальцем через пару минут. – От него пара километров и заброшенный хутор, наш батальон там вчера на ночевку встал, сегодня должны были дальше двигать.
– Ясно. Немцев много?
– Не знаю, видимо, много, да еще танки.
– Танки?
– Да мы когда уже подъезжали, их увидели, сперва думали, наши, хорошо, сержант среагировал.
– Сколько танков?
– Ну, три штуки точно видел.
– Понятно. Серега, давай связь со штабом.
Подойдя к люку механика, он взял у Евстафьева протянутый тем шлемофон.
– Осторожно, товарищ старший лейтенант, провод не порвите.
– Не учи отца… Витя.
Несколько минут Выборнин о чем-то спорил по рации, затем кинул шлемофон механику.
– Серега, пошли погуторим.
Они отошли от танка на несколько метров.
– Значит, ситуация такая. Саблин приказывает, чтобы я довел колонну точно в срок, там у зенитчиков в машинах что-то важное, да и вообще, если честно, у меня такое чувство, что этих воздушников нам специально подсунули, но, в принципе, не наше дело…
– То есть тебе приказали не лезть?
– И да, и нет, – поморщился Алексей. – Приказано выделить в помощь капитану пару машин…
– Понятно, – вздохнул Сергей. – Если не я, то кто же?
Отто проснулся оттого, что его кто-то интенсивно тряс за плечо. Он открыл глаза и, повернувшись, резко сел, смотря заспанным взглядом на разбудившего его солдата.
– Господин Рейн, вас срочно вызывает герр оберлейтенант.
– Что еще там случилось? – Рейн потянулся. В комнате, несмотря на горящий в печи огонь, было прохладно.
Уже три дня он вместе с остатками 204-й дивизии двигался в сторону отступающего фронта. Пока им везло. Хайнс каким-то образом вел своих солдат по дорогам и закоулкам, не вступая в прямой контакт с русскими. Вот и в этот хутор они вошли буквально через несколько часов после того, как его покинули русские части. Местные жители практически покинули его, уходя вслед за отступавшими частями вермахта, осталось лишь несколько семей и, по их словам, русские обошлись с ними вполне по-человечески. Обыски и погромы не устраивали, а, наоборот, поделились запасами еды, переночевали и отправились дальше.
