Вадим Мельнюшкин - Взрывник. Заброшенный в 1941 год
– Командир, держи. – Кипяток – это хорошо, а сухарь со слоем тушёнки ещё лучше. Пока подкидываю топлива в организм, есть время ещё мозгами пошуршать.
Хоть у нас по факту и четыре лагеря, но вся неприятность, что отряд всё одно расположен достаточно компактно. При этом место расположения, пусть даже примерное, противник уже знает с вероятностью процентов этак девяносто девять. Надо срочно приступить, если не к созданию новых баз, зимой это практически невозможно или потребует таких затрат, что мама не горюй, то хотя бы к их разведке и отработать маршруты отхода и пути эвакуации. Пятой точкой чувствую – время ещё есть, но тает оно с каждой минутой. К весне, кровь из носа, надо иметь не меньше двух, а лучше трёх мест новой дислокации, а также разработанные планы отхода.
Теперь не хватает генштабиста. Раньше не хватало безопасника, получил на свою голову, теперь ломаю, как её не потерять. Интересно, во что выйдет штабист? Вообще, вся наша деятельность сводится к реагированию на действия противника и осуществлению краткосрочных тактических планов. Не скажу, что это удовлетворяет нас полностью, но отряд живёт и действует. Правда, последнее время динамика пополнения личного состава у нас отрицательная – только несём потери. Тоже ситуация не блеск, но учитывая материальные запасы, в главную очередь продукты питания, большого роста численности мы рискуем не пережить, но о восполнении списочного количества надо думать.
Странная вообще история, вроде и народа полно, но людей не хватает. И что печально, нет никакой возможности изменить ситуацию – минимум четверть бойцов задействована в разведке и засадах, и в связи с нашим временным доминированием, после подрыва казарм, положение отнюдь не улучшилось. Ещё четверть на хозработах, караулах, обслуживании санчасти и у Цаплина. Оставшиеся две четверти это ежедневная ротация, но хотя бы полдня удаётся вырвать на обучение. К сожалению, не всегда. В этот раз, считай, полсотни человек два дня на свалку выкинули.
Вьюга, похоже, решила успокоиться, если это не какой-нибудь «глаз» циклона. Всё одно надо трогаться, есть все шансы к полуночи дома быть. Собрались быстро, но через полчаса снова пришлось остановиться. С головы колонны, разметая свежевыпавший снег, сломя голову мчался разведчик. Зеленов, Зеленицын, Зеленовский – не помню.
– Товарищ командир, впереди немцы, – боец перевёл дух и зачастил дальше: – Пять машин. Как и мы, попали во вьюгу. Видно, занесло их здорово. Но эти гады откуда-то местных пригнали, много, те им теперь дорогу пробивают.
– Сколько немцев?
– Не знаю, мы близко подходить не стали, меня сержант к вам сразу послал.
– Лейтенант в голове колонны?
– Да, тоже приказал вам донести.
– Веди.
Прихватив по дороге Серёгина, отправились навестить разведку. Автодорога здесь проходила через лес так, что деревья стояли почти у обочины. Разведчики разместились чуть в глубине леса, метрах в ста по ходу стоящей сейчас колонны. Точнее не совсем стоящей – каждые несколько минут машины трогались и, пройдя с десяток метров, снова останавливались, не глуша моторы – то ли бензина у них залейся, то ли боятся не завести заглохшие двигатели.
Местных немцы, и правда, нагнали много – человек сто, только местные были какие-то мелкие, хотя если бы не стоящие рядом охранники, может, внимания на это и не обратил. Что странно, почти никакого инструмента у закутанных невысоких работников не было – в основном они занимались тем, что идущие впереди разгребали снег руками и ногами, а следующие просто утаптывали колеи. Странная организация труда.
Вернулся боец, посланный осмотреть тыл колонны.
– Немцев десятка полтора. Пятеро в кабинах за рулями, рядом ещё столько же – видно, греются. Остальные пацанов с девками охраняют.
– Какие пацаны с девками? – слегка ошарашенно спросил лейтенант. Ага, мне тоже интересно.
– Ну, вон дорогу чистят.
Блин, вот почему местные казались такими мелкими. Это же дети! Точнее, судя по росту, скорее, подростки. Те, что чуть покрупнее, впереди – это, наверно, как раз мальчишки, а позади топчут снег девочки. Почему без взрослых? Вряд ли немцы из соседней деревни только детей на работы забрали. Получается, они их с собой везли? Зачем им столько детей?
План родился быстро. Естественно никто даже не подумал, что немцев стоит отпустить восвояси, да ещё дать им утащить за собой сотню детей. План был хорош почти во всём, кроме того, что занимал крайне много времени – похоже, дома мы будем только завтра. Зато немцы сами придут в засаду.
Позиции заняли быстро, замаскировались хорошо, но вот ждать, пока колонна втянется в ловушку, пришлось больше полутора часов – стало уже достаточно темно, что не есть хорошо. Конечно, можно было попробовать подползти к машинам, но риск ввязаться в длительную перестрелку и, как понести потери самим, так и погубить детей, был слишком велик. Поэтому мы сейчас лежали по брови в снегу, мёрзли, но упорно ждали, пока автоколонна, наконец, сама к нам придёт.
Пора.
– У-у-у-у-а-а-а-у-у-у!
Гармаев, как всегда, неподражаем! Не успел ещё леденящий душу волчий вой закончиться, как лес озарился вспышками выстрелов. Караульщиков выбивали одиночными винтовочными выстрелами, а вот по кабинам автомобилей прокатился вал пулемётного и автоматного огня. Темнота не пошла на пользу – кого-то из фашистов сразу не добили. В отличие от детей, некоторые из которых, вместо того чтобы упасть в снег, только присели или, вообще, остались стоять, немецкие недобитки отреагировали правильно, то есть рухнули и открыли огонь. Из караульных выжил, похоже, только один, но в машинах достали явно не всех – в двух открылись двери, из которых кто-то вывалился и теперь вёл огонь, прикрываясь автомобильными колёсами.
Караульщика приложили быстро, но пронзительный крик с дороги дал понять, что кому-то из детей досталось от огня, и уже не важно от нашего или немецкого. Одного из двух стрелков, что прятались под машинами, тоже завалили быстро. А вот второй никак не хотел умирать. Вооружён он был автоматом и, по-видимому, являлся опытным воякой. Экономные автоматные очереди рвали стволы деревьев и взметали снег на наших позициях. Ко всему этому он постоянно перекатывался под днищем грузовика, не давая взять себя на прицел и придавить огнём.
– Гранату бы ему туда бросить, – скрежетал зубами Жорка.
Гранату бросать было нельзя – на беду, он залёг под головной машиной, и осколками вполне могло посечь детей, что лежат рядом. Они же и мешали стрелкам хорошенько прижать немца. Крикнуть детям, чтобы отползли в сторону? Как бы этот гад не стал по ним стрелять, видя, что прикрыться ими не удастся. Добить-то мы его всё одно добьём, но не хочется лишних жертв. Ещё и время поджимает – на дороге раненые дети. Несколько минут промедления могут стоить им жизни. Есть! Фашист визгливо заорал, наверное, хорошо достали.
