Дмитрий Манасыпов - Район-55 (авторская версия)
Настя оглянулась и ещё раз проверила всё через тепловизор. После того, как она справилась с церберами, бодрости и уверенности в своих силах у неё значительно прибавилось. Если бы не давящая тишина, которую не нарушало ничего.
— Первым делом, первым делом, реагенты. — Напела она под нос, чтобы услышать хотя бы что-то. — Ну, а остальное всё потом…
Через несколько минут перед ней оказались первые два дома. Обычные, панельные, многоквартирные дома. И пока не было видно нечего, что помешало бы найти тот, который она искала, хорошо отличимый от других по крыше красноватого оттенка, резко отличающейся от соседних серых.
Настя вошла в узкий дворик, вытянутым оврагом пролегший между домами. Двор как двор. Металлический, с давно слезшей краской, грибок песочницы. Окна домов наполовину отсутствуют. Те же кучи разного хлама, скопившегося за прошедшие полвека. Одна из дверей дома с правой стороны моталась на ветру, скрипя петлями. Город-призрак, живущий своей, зачастую непонятной для непосвящённого, жизнью. И то, что отсутствовало в любом другом таком же, брошенном жителями, населённом пункте, ещё больше делало его сюрреалистичным, подобным картинам Дали.
«Перекати-поле», катящееся по земле. «Крапива», облепившая старенькие качели, и лениво покачиваемая ветром. Голубоватый отсвет в выбитых подвальных окнах, что, как знала из изученного материала Настя, указывало на «ведьмин студень». И то, что осталось от тела в драном военном комбинезоне, лежавшего возле сгнившего остова «Москвича». Вот в этом и была самая главная разница.
Девушка шла меж домов, глядевших на неё провалами окон, дырами в стенах и дверными проёмами, оставшимися без дверей. Она уже дошла до середины дворика, когда из одного из подъездов начал вытекать зеленоватый, густой туман, низко стелющийся над землёй.
Настя не стала дожидаться результата и быстро припустила в сторону прохода между домами.
Она вылетела на открытый кусок асфальта, некогда бывший, судя по количеству машин, стоянкой. И поняла, что немного, но всё же отклонилась в сторону от маршрута. Запущенный и разросшийся сквер, который оказался перед ней, она не должна была встретить. Но возвращаться назад? Этого ей точно не хотелось. И «журналистка» смело пошла вперёд.
Настя прошла совсем немного, когда раздался экономичный одиночный выстрел.
* * *Переждав ночь в развалинах, предварительно очистив их от тел, утром мы двинулись за нашей «конторщицей». Как Скопа ни материлась на Большого, но наш упрямец решил идти с нами. Расул Валий и Тоха Дым, так удачно вышедшие на нас, посовещавшись, также решили нас поддержать.
Валий, прибывший в Район откуда-то с Южного Урала, был потомственным степным табунщиком. И очень неплохо разбирался в следах. Шла Настя аккуратно, но, тем не менее, наследила изрядно. Чем мы и воспользовались, идя вперёд вытянутой цепочкой. Меня волновало состояние нашего пулемётчика, и, как оказалось, зря. Всем нам на удивление, Большой почти не хромал. То ли скрытые резервы его громадного тела дали ему такую возможность, то ли аптечка, которую он по случаю прикупил недавно в Лаборатории, содержала в своём составе какое-то чудо-средство. Да то, конечно, было и неважно. Наш друг бодро топал в середине строя, под присмотром заботливой Скопы. Я, предварительно поругавшись с ним, заставил отдать мне его пулемёт и шёл сейчас предпоследним. Дым замыкал нашу маленькую колонну, внимательно крутя головой по сторонам.
Где-то через полчаса после начала похода мы добрались до места Настиной ночёвки. Обойдя цепочку «разрядников», сердито трещавших искрами, Валий зашёл под притолоку какого-то домика. Появившись через три минуты, он показал брошенную девушкой упаковку из-под сухпайка. Одного из тех, что мы забрали у наёмников на Топи. Это обнадёжило нас ещё больше. Если девчонка с утра спокойно завтракала, значит, уже смогла освоиться. И шансы догнать её, найти целой и невредимой, у нас только увеличивались.
Через какое-то время, откуда-то со стороны Города, раздалось несколько очередей.
— А ведь это Настя. — Скопа напряглась. — Её «УЗИ» то… Дерьмо!
Настолько быстро, насколько нам позволяла раненая нога Большого, мы двинулись дальше. А потом в той стороне, откуда слышались очереди, стал подниматься высокий, чёрный столб дыма:
— Это чего ж там такое гореть может?! — Большой захотел даже почесать затылок, но вовремя вспомнил про шлем. — У неё ж с собой огнемёта-то не было. А полыхает так, как будто напалмом прошлись…
— Ага. — Валий согласно кивнул головой. — Странно как-то. А вообще… Там КамАЗ старый стоит. Или стоял? Резиной пахнет, а там кроме его покрышек и нет ничего, что так вонять может. Сейчас увидим. Пошли туда.
На небольшом, открытом, и свободном от кустов участке земли догорал тот самый грузовик, про который вспомнил Валий. Жарко чадили доски кузова и старые покрышки. В стороне валялся цербер с размозжёнными пулями головами. По дороге нам в кустах встретился ещё один, обгоревший, жалобно скулящий. Почуяв нас, он попытался заползти поглубже. Скопа пристрелила его.
— Да уж. — Дым покачал головой, глядя на пламя. — Как же так, а? В нём же бензина-то, уж сколько лет и близко не было. С чего полыхнуло так?
— Какая хрен разница… — Большой показал пальцем на что-то, лежащее в глубине кузова. — Сдаётся мне, что это человек был. Если Настя, то…
— Никакая это не Настя. — Валий, внимательно рассматривая траву на тропке, ведущей к видневшимся крышам Радостного, обернулся к нам. — Это не она. Девушка пошла в Город. Значит, всё-таки идём за ней?
— Значит идём. — Я закурил, почувствовав, что наш друг Валий почему-то колеблется, и мы не сразу тронемся с места. — Ты передумал, или по какой-то другой причине спрашиваешь?
Валий помолчал. Потом мотнул мне головой, отзывая в сторону:
— Короче, Пикассо… Когда я в ту халупу залез, где ваша конторщица ночевала, то нашёл там кое-что. Слышал, наверное. Про цветочки такие, которые голубенькие?
Да-а-а… Меня как морозом по коже продрало:
— Ты уверен? Может пок…
— Не показалось, друг. Понимаешь, как тут не поверить. Я же видел, как ребята погибали. Из тех, кому такие цветы на глаза попались. И вот поэтому — я пойду. Я-то точно могу погибнуть, раз нашёл их первым. Ты мне вот что пообещай, слышишь? Прикройте Дыма, если что. Хорошо?
— Хорошо. То есть, цветок был не один?..
Валий тяжёло вздохнул, прежде чем ответить:
— Три их было, Пикассо, три…
Мы прошли совсем немного, когда перед нами выросла окраина Радостного, с её разваливающимися домами.
Настин след вёл нас вглубь ближайшего квартала и проходил через сквозной двор между двумя пятиэтажками.
Когда мы вошли в него, пытаясь отработать заход «тройкой» (Валий, Скопа, Большой) и, соответственно, нашей с Дымом «двойкой», нас ожидало два очень неприятных сюрприза.
Во-первых, непонятный клубок тумана, растёкшийся пролитой сметаной посреди двора.
И, во-вторых, с той стороны, куда, как считал Валий, пошла Настя, донёсся хлёсткий, как удар плётки, выстрел.
* * *Группа Бармаглота, вышедшая спозаранку и прошагавшая до самого Города, втягивалась в ущелья дворов. Дошли хорошо, ни разу не задержавшись где-либо. Если бы командир группы не был в какой-то мере суеверен, он уже мог бы сплюнуть и перекреститься по поводу того, что пронесло.
Но многоопытный Гриша Александров суеверным был. Нет, он не верил в тёток с пустыми вёдрами, чёрных котов или зайцев, перебежавших дорогу, и прочую мутотень. Он просто не любил заговаривать наперёд. Придерживался собственного правила, гласившего: не дели шкуру неубитого медведя гризли, бродящего в Скалистых горах. И добавлял: а лучше дождись, пока он найдёт себе медведиху, и они забубенят много гризлят. Вот тогда-то и выходи на охоту, поискать кучу меховых половичков.
Пока всё шло хорошо. Единственное, что напрягло Бармаглота, так это разговор с Большой Землёй. Вместо Кваскова с ним разговаривал начальник штаба Базы. Сеанс связи был краток. Гриша получил от него новые вводные, касающиеся продвижения к основной цели. И теперь вёл группу по слегка изменённому маршруту.
Он сомневался. Шёл вперёд, рыская глазами по сторонам, и думал о том, что услышал.
Спутники не просматривали территорию Района. Ну, практически. И свежая оперативная информация о том, что «Пуритане» перебросили большой отряд в сторону планируемого маршрута его группы, казалась ему странной.
Бармаглот понимал, что эти данные могли передать лояльные рейдеры, или внедрённые в их группировки стукачи. Но его не оставляло какое-то нехорошее предчувствие, грызло изнутри. И с каждой пройдённой сотней метров оно становилось всё сильнее и сильнее.
Три бойца, ведомые Дихлофосом, уже зашли за угол ближайшей пятиэтажки. Оставшиеся спецназовцы и «конторщики», отстающие на десять метров от разведчиков, были готовы зайти во двор.
