"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Емец Дмитрий Александрович
– Дростите, дожалуйста! Бозвольте дас ударить! – после чего, закрывая глаза, наносил по голове врага удар тракториста. Первым таким ударом была повержена Юля. Витяра с кем-то ее перепутал, не узнав в скафандре и шлеме.
Во всей пещере было три относительно спокойных островка. Первый островок назывался Дионисий Тигранович, который стоял как новогодняя елочка, растопырив ручки, и с умильным лицом шевелил пальчиками. Вторым островком был условно раненный Шарманщик. Третьим – Наста и Рузя.
Пробоина в стенке мира щедро поставляла слизь, взамен воруя воздух для дряблого Межмирья. Из пробоины то и дело шлепались новые медузы, и когда кто-то из дерущихся наступал на них, ему начинало мерещиться нечто настолько бредовое, что Кавалерия уже дважды жаловалась самой себе, что совсем рассорилась с логикой вещей.
Сашка удачно поймал боксерской двоечкой Исая, отправив того в нокдаун. А дальше… дальше успехи шныров завершились, и начался сплошной позор, потому что в дело вступил Гай. Это был единственный случай, когда Сашка видел Гая в бою. Гай не придерживался человеческой техники. Тело его гнулось как вовсе не имеющее суставов. Порой даже и телом его можно было назвать лишь потому, что какие-то контуры оно все же имело.
Первым делом Гай обвил и дернул на себя ногу Юли, которая попыталась достать Гая саперкой. Рывок этот перевернул Юлю через голову и отправил ее в озеро слизи. Затем, стелясь вдоль пола как перекатывающаяся волна, Гай оказался рядом с Улом и своей удлинившейся в щупальце рукой как скрученным полотенцем хлестнул его по груди. Ул отлетел, приложившись об стену спиной. Сполз на пол. В кармане у него лопнул пузырек с водой с двушки. Протекшая вода подмочила песчинки для шныровского боя, которые Ул так и не успел применить. Песчинки обрели нездешнюю тяжесть, и Ул был буквально завален грудой камней, которые сам же и притащил. Дальше Гай разобрался с Риной и Сашкой, которого обвил как-то снизу и сзади, проскочив у него под ногами. Сашка оказался к такому повороту совсем не готов. Единственное, что он еще как-то успел, это подстраховать Рину, которая иначе треснулась бы головой о стену.
Кавалерия метнула в Гая несколько еловых иголок с двушки, усиленных смолой, собранной за грядой, и одуванчиковым пухом. И скреплено это было не чем-то, а легкой паутинкой, прочной, как стальной канат. В нормальных условиях такая иголка могла бы остановить и небольшую бронированную машину, но кабан выручил Гая. Он легко, точно собираясь кружить ее в вальсе, обвил Кавалерию своим щупальцем и довольно милосердно швырнул ее прямо на рыхлых медуз. Обоняние Кавалерии выжгло вонью. Уже упав, она попыталась применить свой уникум и с его помощью сорвать с Гая кабана. Серебряная рука полыхнула. Кавалерия коснулась кабана, но сразу же с криком отдернула пальцы. Ей почудилось, что она дотронулась до раскаленного бруска металла.
Гай, все это прекрасно видевший, с торжеством усмехнулся. Хлестким ударом гибкой, на кистень похожей руки он оглушил Сухана и шагнул к Родиону, который единственный еще сражался и даже брал верх над Делибашем. Гай обвил Родиона своими лишенными костей конечностями и, встряхнув, как кошка трясет пойманную мышь, отбросил к стене. Родион врезался в стену, но не упал. Голова загудела. Скула была рассечена еще Делибашем.
– Ну хватит, – сказал Гай. – Этот вояка мне больше не нужен! Больно много проблем… Исай, прикончить!
Исай, подняв свои баллоны, нацепил их на плечи и направил на Родиона брандспойт. Корявые ноги его стали задорно приплясывать. Он так и подбивал Родиона что-нибудь предпринять.
– Ну, давай, шныр! Потанцуй с огоньком! – сказал он.
Делибаш тяжело дышал после боя с Родионом. Даже, пожалуй, преувеличенно тяжело, стараясь не смотреть ни на Родиона, ни на огнемет. Гай это заметил.
– Исай, погоди! Не ты! – внезапно приказал он, поворачиваясь к Делибашу. – Его прикончит Делибаш!
Делибаш вздрогнул. Такого он явно не ожидал. Нашел свой арбалет, поднял его, бегло осмотрел, однако с выстрелом пока медлил. И на Родиона по-прежнему смотреть избегал.
– Ну же, Делибаш! – повторил Гай нетерпеливо. – Или ты его – или Исай тебя! Я не хочу думать, что ошибся. Не люблю ошибаться.
Исай, ухмыляясь, перевел брандспойт на Делибаша. Делибаш повернулся к Родиону и вскинул арбалет. Родион смотрел на компактный, с блочными дугами арбалет и на болт, больше напоминающий карандаш.
– Не промахнись! – сказал Родион.
– Не промахнусь, – заверил его Делибаш.
Родион подумал, что так же он, наверное, выцеливал и Штопочку, и ему так же не хотелось стрелять.
– Ну? – поторопил Родион. – Кого-то ждем? Дуги от падения не перекосило?
Делибаш озарился радостью. Мельком взглянул на дуги блочного арбалета. Кажется, он сам желал бы, чтобы их перекосило. Но с ними было все в порядке.
Родион ждал выстрела, но Делибаш не стрелял.
– Двух первых быть не может. Тут все понятно, – сказал он, убеждая сам себя, и вдруг опустил арбалет. – Конечно, лучше бы мы дрались в небе. Равные возможности, огромные скорости… А тут меня вынуждают участвовать в расстреле!.. Я не буду!
– Исай! Объясни! – сказал Гай.
Огнемет Исая выдохнул короткое, не долетевшее до Делибаша пламя. Со стороны казалось, будто пламя не погасло, а втянулось назад в брандспойт.
Делибаш снова поднял арбалет.
– Сам понимаешь, Родион. Либо мы умираем оба, либо умираешь один ты. Опять же смерть от арбалета быстрая, а от огнемета… – сказал он, а сам все не стрелял, только рассуждал.
Лицо у него было каким-то затаенным, ожидающим чего-то.
«Он хочет, чтобы я на него бросился! – неожиданно ясно понял Родион. – И тогда он меня застрелит. Он и со Штопочкой тот же номер прокрутил».
Родион попытался вспомнить, есть ли у него какое-то оружие, которое не отняли, понял, что оружия нет, но внезапно в памяти всплыл хрупкий кинжальчик белемнита. Прежде он был в нагрудном кармане, но, надевая скафандр, Родион сунул его снаружи под перчатку, туда, где на запястье скафандра был удобный крепеж.
Родион потянулся к левому рукаву, но сразу заметил, что Делибаш отслеживает взглядом перемещение его руки. Хотя на саму руку он взглянул всего однажды и еще один раз вниз, оценивая расстояние.
«Ага. Убедился, что без подшага мне его не достать. Если попытаюсь метнуть сосульку – выстрелит еще при замахе», – подумал Родион.
Ул, заваленный своими камнями-песчинками, завозился и мало-помалу начал выбираться. Когда он всерьез разозлен, его не остановят никакие штучки с двушки. Родион угадал это на слух, но смотреть в ту сторону не стал, чтобы не выдать Ула Делибашу.
Параллельно Родион отметил, как за спиной у Делибаша Белдо короткими птичьими перебежками перемещается от Гая к Секачу. Пока что старичок был ближе к Секачу, но вот-вот должен был оказаться рядом с Делибашем.
шепотом сказал сам себе Родион и, не таясь больше, спокойно достал сосульку. Плавно и просто, будто вытягивал из кармана шариковую ручку.
Делибаш напряженно наблюдал, как Родион зажимает ее между большим и указательным пальцами.
– Шныровские штучки? – спросил он понимающе. – Ну давай! – Голос у Делибаша прозвучал разочарованно. Вариант с финалом боевика, когда герой всех убил, потому что его вынудили, почти провалился. Разумеется, Делибаш не заблуждался и знал, что шныровские штучки опасны, даже если выглядят как зубочистки, – вот только чисто технически такую сосульку толком не метнешь. Да и не пробьет она скафандр.
Родион очень медленно поднял руку, словно собираясь метать дротик дартса. Делибаш пристально наблюдал за ним. Глаза у него вновь стали дерзкими и задорными. Острая тень от носа упала на подбородок. Ну… ну!
Плавным и легким движением Родион метнул, практически стряхнул сосульку в проходящего Дионисия Тиграновича. Движение его было слабое, неспешное и по дуге. Примерно таким же движением работник офиса отправляет в корзину скомканную бумажку. Делибаш разочарованно наблюдал, как сосулька летит явно в сторону от него. Потом отвел от сосульки взгляд, спохватившись, что Родион, возможно, просто его отвлекает. Лоб его перерезала скорбная морщинка грядущего выстрела. Но именно в этот момент описывающая вялый полукруг сосулька, наткнувшись на магическую защиту Белдо и ускорившись, атаковала того, кто находился к Дионисию Тиграновичу ближе других, – самого Делибаша.
