Владимир Поселягин - Двойной удар
Когда я заканчивал, зашел Михайлов.
— Люди отобраны, будешь смотреть, боярин?
— Буду, — решил я.
Три паренька и один взрослый, вот и все мои лазутчики, отправляемые в Новгород. Они входили в десяток, которым теперь командовал Михайлов.
— Инструкции получили?
— Иструкиции мы не получали, — отрицательно покачал головой мужчина, было видно, что все четверо новички, не ветераны. — Но что нужно, нам все обсказали, и денег дали. Все сделаем, боярин, не сумлевайся.
— Ясно, — вздохнул я, выбор Михайлова меня не радовал, крестьяне сиволапые, но, похоже, эти были лучшими. А заметив лукавую искорку в глазах старшего, понял, что и это хоть что-то. Надеюсь, справятся.
Опросив их и убедившись, что инструкции они получили вполне полные, даже подробные, отпустил их. Сев в телегу, все четверо лазутчиков выехали с подворья.
— Почему решили отпустить их ночью? — спросил я Михайлова.
— Будет больше времени на изучение города, тем более один из мальчишек там вырос, два года назад переехал в село к тетке. Думаю, у них будет время на сбор сведений, — спокойно ответил он.
— Хорошо. Кстати, пекарь еще что сказал? Есть тут еще люди Глазова?
— Он об этом не знает, но о корчмаре знал, да и про татей тоже. Думаю, больше тут никого нет, если только кто из крестьян им помогал.
— Да, — согласился я. — И выхода на главного у него нет.
В это время разгруженный обоз увели за хозяйственные пристройки, телеги с возницами, которые мы «заняли» в одной из деревень, отправились туда же. Я решил, что чем больше пойдут телег с нами завтра в город, тем лучше.
Большая часть дружины возилась у трофеев, их уносили к колодцу и казармам чистить и приводить в порядок перед распределением.
Весь вечер мы распределяли вооружение и броню. Подбирали по размерам и под руку. В стрелковых десятках было примерно по пять ружей или пищалей. Ветераны, как стрелки, так и пушкари, начали активно обучать новичков. Было много таких, кто боялся не то что стрелять, а взять в руки — «ужас как страшно эта палка грохочет», но, думаю, со временем это все пройдет. Мои ветераны раньше тоже боялись выстрелов, даже стреляли с закрытыми глазами. А сейчас ухмылялись да посмеивались в отросшие усы над «сиволапыми крестьянами».
В общем, мы успели до ночи сбить сотню по десяткам, будущие бойцы запомнили своих командиров, получили оружие и часть брони, примерно сорок процентов было отправлено к сельскому кузнецу на ремонт. После картечи некоторые кольчуги оказались попорчены.
Проведя последний смотр, перед самой темнотой, я отпустил «войско» отдыхать.
— М-да, «войско», — со вздохом пробормотал я.
— Полгода и они станут хорошими воинами, — пожал плечами Корнилов, идущий рядом. Он был со мной полностью согласен.
— Значит, так, немного переиграем. В каждом десятке должно быть по два ветерана, это десятник и его зам, вот они и будут отвечать за обучение. Из остальных ветеранов сформировать два отдельных десятка, они будут моей личной гвардией, их-то я и буду использовать в Новгороде. Авдей, займись, ты ими и станешь командовать, старшим десятником теперь будешь. Выбирай тех, на кого можно положиться.
— Сделаю, — серьезно кивнул Корнилов. — Когда начинать?
— Да прямо сейчас и займись, пока они не успели притереться друг к другу. Десятки по десять человек.
— Хорошо, боярин, — развернувшись, теперь уже старший десятник зашагал к казармам.
— Что у вас по обозу? — спросил я остальных офицеров.
— Воины для охраны подготовлены, это третий десяток, пятый и шестой. За каждым воином закреплен конь и оружие. Они уже тренировались на поле перед усадьбой. Плохо, конечно, но в седлах держатся. Только воины показали себя с хорошей стороны. Но сам знаешь, их пока мало.
— Хорошо. Артиллерия?
— Много пушек брать смысла нет, поэтому решили ограничиться одной…
«Ничего себе?! Как речь-то правильно поставил», — мысленно хмыкнул я. Моя привычка говорить не всегда понятные слова уже вошла в поговорку. Я сразу предупредил воинов. Если что непонятно, спрашивайте, вот мои офицеры и спрашивали, осмысливая мои пояснения. За полтора месяца совместного плавания их словарный запас успел изрядно обогатиться, вот как сейчас например. Митрофан Авдеевич, когда слушал наши разговоры, жмурился и тряс головой, пытаясь понять, о чем мы говорим.
— …решили послать с обозом не один расчет, а два. Пусть притрутся друг к другу. Свободные расчеты я решил отправить на ушкуи, пусть будут там. К тому же и потренируются. Дозволяешь ли, боярин?
— Дозволяю, для тренировки пусть сделают пять-шесть выстрелов, только учебным материалом, а не свинцом.
— Речной гальки много насобирали, хватит, — уверенно кивнул Синицын.
— Кстати, сколько у нас пороха осталось?
— После последних покупок в Твери четыре больших бочонка для пушек, два для ружей. Еще три початых, среднего размера.
— Ясно, значит, так, все початые и по одному бочонку для пушек и ружей используйте для тренировок.
— Не много ли, боярин? — усомнился главный канонир.
— Мне не нужны расчеты, плохо знающие свое оружие и боящиеся выстрелов. Нужно убрать этот недостаток, а кроме как активной стрельбой этого не добиться. Работайте.
— Хорошо.
— Кто идет старшим в обозе?
— Всадниками командовать буду я лично, а артиллеристами десятник Збруев, — ответил Ветров.
В это время мы подошли к крыльцу дома и остановились на ступеньках, не спеша войти внутрь. Мои офицеры получили по комнате и тоже ночевали, как нормальные люди.
— Збруев? Не рано ли?
— Это будет ему полезным уроком и опытом командования, — в этот раз ответил Синицын.
— Ну, вам виднее. Ладно, работайте, а я спать. А то что-то день тяжелым был. В общем, утро вечера мудренее. Спокойной ночи, воины.
— Спокойной ночи, боярин, — хором ответили мои офицеры.
— Эге-гей! — послышался крик за лесным поворотом и донесся перестук копыт.
Передовой десяток приготовился к бою, держа наготове ружья, были они не у всех, всего у половины, но и это страшное дело. Метелка будет еще та.
В это же время из-за поворота вынесся молодой парень, из передового дозора. Остановившись у головного десятка, он остановил коня, заставив того гарцевать, и, о чем-то переговорив с Ветровым, после разрешающего кивка унесся обратно. Сотник же поспешил ко мне.
— Дозор докладывает, что лес закончился, до города осталось едва три версты. Почти дошли, боярин, еще час и будем на месте.
Я посмотрел на стоявшее в зените светило, с утра выехали, и только ближе к одиннадцати добрались до города. Далеко же этот город находится от усадьбы, а ведь еще возвращаться.
