Николай Побережник - Болотный кот
– Любый мой, – несколько раз прошептала она, будто кто-то может нас услышать, и подарила мне долгий и сладкий поцелуй, – это ты хорошо придумал.
– Что?
– Ну с охотой.
– Да вообще-то я и вправду надеялся добыть зверя или птицу.
– Тут? – расхохоталась она. – Если только паршиков.
– Каких паршиков?
– А вон они, по веткам скачут, – показала она пальцем на маленьких птичек, которых в моем мире зазывают синицами.
– Так вроде тут рогачей били недавно.
– Если били, значит, они уже ушли, нет в этом лесу зверя.
– Ну значит, просто погуляем, а то эта суета в форту…
– Да, просто погуляем, – улыбнулась она, нависая надо мной, ее шапка слетела, когда мы падали, и ее волосы, спадая на мое лицо, теперь образовывали маленький мирок, оберегая наши взгляды от окружающего леса и скачущих по веткам деревьев и чирикающих паршиков.
Повалявшись в снегу еще немного, мы, взявшись за руки, пошли обратно к форту пешком, выйдя на натоптанную лесную тропу, кони послушно брели позади, а мы молча шли, периодически заглядывая друг другу в глаза. А я все думал, может, вот она, любовь? Может, вот это она и есть… Вообще со мной такое впервые, именно такое, трепетное отношение к противоположному полу. И ведь действительно, мои чувства к Дарине очень сильно изменились, особенно с той встречи на заимке у Ласа… не знаю, может, это от того, что я понял, что здесь, в этом мире я кому-то небезразличен, кто-то за меня переживает и, главное, ждет, где бы я ни находился и как бы долго я ни отсутствовал… Может, я и ошибаюсь, и девочка поймет, что я всего лишь ее первая любовь, которая возникла на фоне моей необычности и непринадлежности этому миру, на фоне более чем десятилетней разницы в возрасте… не знаю, но сейчас она действительно была для меня самым родным человеком, а дальше уж как сложится, хотя, по сути, я вроде однолюб, исходя из моего предыдущего опыта общения с женщинами в моем мире, где ни одна не запала мне так глубоко в сердце. С некоторыми были достаточно долгие отношения, но они строились в основном на сексе и временном периоде интереса друг другу, а потом спокойно разбегались, без истерик и сцен. А Дарина… Дарину хотелось защищать от невидимого и неизвестного врага, хотелось все время крепко обнимать или нести на руках… такая в общем химия любви, приключившаяся со мной в этом мире.
– И где вы пропали? – хмурился Варас, когда мы проезжали мимо шатра.
– Так гуляли, батюшка, тут недалеко, в подлеске.
– Опасно это… мало ли.
– Ой, Варас, да тут каждый час разъезд круги нарезает, чего опасного-то? – сказал я, улыбнувшись.
– Ладно, вскорости Талес прибудет, так что коней сведите к обозникам, в порядок себя приведите да ступайте в столовую… и не задерживайтесь, не срамите меня перед князем.
– Хорошо, батюшка, – похлопав ресницами, немного смущаясь, ответила Дарина, и мы направили коней в сторону обозников.
Варас, улыбнувшись, хмыкнул, посмотрев нам вслед, а я только сейчас обратил внимание, что со спины весь кафтан в снегу, и тоже сам себе улыбнулся.
– Как же вкусно пахнет, – сказала Дарина, когда мы вошли в столовую, длинное здание, сложенное из толстых бревен, и с высоким, около трех метров, потолком.
– Да, аппетит мы нагуляли, – согласился и нежно подтолкнул ее вперед, к составленным буквой «П» нескольким столам.
Как оказалось, пришли мы раньше всех, но столы уже были накрыты, на них стояли разнообразные миски и блюда с салатами и холодными закусками, три пухлые девчушки, удивительно похожие друг на друга, шустро бегали от стола к кухне и выставляли кувшины и большие бутыли странной формы из грязно-желтого стекла очень низкого качества. Мы прошли к столу, и пробегающая мимо девчушка, улыбнувшись, сказала:
– Одежу-то снимайте, у нас тут жарко, и вон туда садитесь, – указала она два мощных стула с высокими спинками, – это для вас места.
– Спасибо, – я поблагодарил ее, мы сняли верхнюю одежду и сложили на лавку у стены и прошли на приготовленные для нас места.
Только мы уселись, как дверь в столовую открылась и внутрь ввалилась свита Талеса, ну и сам Талес, окинув помещение взглядом, обремененным властью. Увидев нас, он протиснулся через кучку своих провожатых, толкущихся у входа и снимающих одежды, и уверенным шагом направился к нам. Я встал и, взяв Дарину за локоть, заставил ее сделать то же самое.
– Рад, очень рад видеть тебя, Никитин, – подойдя ко мне, сказал Талес и крепко обнял похлопав по спине, – что ж, представь меня этой красавице.
– Сын славного Васлена, Талес, князь Трехречья.
– Дочь кузнеца Вараса, Дарина, – краснея и хлопая ресницами, ответила Дарина и поклонилась Талесу.
– Что ж, хороша у кузнеца дочь… Никитин, я начинаю завидовать, – улыбнулся Талес.
– Но-но, княже! – улыбнулся я в ответ.
– Да вы оба хороши, эх! – радостно улыбаясь, обхватил нас руками Талес. – Сегодня ваш праздник, садитесь, и позвольте рядом с вами сегодня пить крепкий мед.
– Садись, княже, – ответил я.
– Так… а где бочонок для подношений? Ну-ка несите его сюда! – громко сказал Талес в сторону проема кухни.
Суетясь и переговариваясь, с кухни выбежали две толстушки, катя перед собой бочку литров на тридцать.
– Вот! Самое главное на стол и не поставили, – хмуря брови, но при этом улыбаясь, сказал Талес, нагнулся за бочонком и с грохотом опустил его на стол, затем отцепил с пояса увесистый кошель и бросил в бочонок, – это вам от меня лично.
– Благодарю, князь, – коротко поклонился я.
– А это от знати городища, – ответил Талес и махнул рукой провожатым.
Многих из гостей я вообще первый раз видел, они подходили, поздравляли нас, кидали в бочонок подарки и рассаживались за столы. Потом пришли Чернава с Варасом, следом за ними Тарин с Вансом, в общем, спустя полчаса, наконец, все расселись за столы и праздничный ужин начался, толстушки начали приносить большие блюда с исходящими паром различными вкусностями, а гости начали разливать из бутылей и кувшинов напитки по кружкам. После третьего тоста Талес жестом подозвал какого-то мужика в богатых одеждах, и тот принес два кожаных тубуса.
– У меня было время изучить кое-какие решения суда Хранителей, и большинство из них пришлось отменить. Так вот, здесь грамота на возвращение твоей заимки Варас, – он протянул Варасу один из тубусов, а второй положил передо мной, – а в этой грамоте написано, что я жалую вам, Никитин и Дарина, земли под родовую заимку по берегу Чистого озера, западнее от заимки Вараса, рядом с устьем Срединной реки.
– Благодарю, князь, – мы с Дариной поднялись и поклонились.
– Живите, и пусть Большая Луна подарит вам длинный род, верных сыновей и дочерей Трехречья, – ответил Талес.
