Алекс Орлов - Опасные союзники
– Чем вы занимаетесь, когда не воюете, Мартин?
– Просто зарабатываю на жизнь, – улыбнулся гость. Ягоды или напитки слегка ударили ему в голову, сделав значительно смелее. Мартин взял Середу за руку и потянул к себе, она подалась и уселась ему на колени.
– Середа, вы такая…
– Я знаю, – прошептала она ему на ухо. А потом неожиданно добавила: – Какую магическую практику ты используешь?
– Какую еще практику? – искренне удивился он, поскольку сейчас его мысли работали в другом направлении.
– Ну, как тебе удалось избежать засад глостеров там, внутри горы?
– Ах, это?
Мартин засмеялся. Эта женщина слишком быстро меняла темы, а он после этих винных ягод соображал не так быстро.
– Мне было видение.
– И часто у тебя такое случается? – спросила Середа, покусывая ухо Мартина.
– Ой, больно! – отстранился он, когда она сильнее прикусила ему мочку.
– Это я от нетерпения, я вся горю!..
115
Странные дела происходили в постели с красавицей Середой. С одной стороны, она имела прекрасные формы и отзывалась на каждое прикосновение Мартина, однако он все больше понимал, о чем говорил Рони.
Раньше Мартин совсем не понимал молодого напарника, полагая, что причиной невнятного рассказа о любовном свидании является бестолковость Рони, но теперь он был с ним полностью солидарен. Мартин ловил себя на ощущении, что он одновременно находился в постели с Середой и в то же время оказывался в неведомом крае, будто совершая прыжки на тысячи миль. Там и солнце светило иначе, и воздух был другим, и деревья.
– Тебе хорошо со мной, Мартин? – спросила Середа, прерывисто дыша, и Мартин вернулся «в здесь и сейчас».
– О, да, мне очень хорошо, – ответил он, совсем не узнавая собственного голоса. Его сознание будто сузилось, и он теперь слышал только дыхание Середы, видел локоны ее волос, губы и глаза, взгляд которых пьянил.
– В твоей жизни теперь только я, Мартин… В твоей жизни только я… В твоей короткой жизни…
«Пора», – пронеслось в голове Мартина, он выхватил из-под перины приготовленный деревянный шип и уколол Середу в ягодицу.
Она взревела, словно раненый зверь, и взлетела к потолку, разрывая кружевные балдахины. Мартин видел ее в странном обличье, как будто это была не прекрасная женщина, разгоряченная любовью, а какое-то жуткое существо, напоминавшее сплюснутого червя. Этот червь трепетал краями тонких плавников-ресничек и щелкал отточенными жалами.
В обрывках кружевного шелка Середа упала рядом с Мартином и вдруг расхохоталась, заходясь все сильнее, пока не стала хрипло и натужно кашлять.
Наконец она справилась с приступом, поднялась с кровати и, накинув халат, зло посмотрела на Мартина.
– А ты умеешь действовать жестко, Мартин, – сказала она.
– Я просто… – развел руками Мартин. – Я не предполагал, что это подействует на тебя так сильно.
– Я не понимаю тебя, но это уже неважно. Пришел миг расплаты.
– Со мной? – спросил Мартин, садясь в кровати и чувствуя себя беззащитным.
– Не с тобой, но – тобой.
После этих слов перина под Мартином разверзлась, кровать будто переломилась надвое, и он сорвался в холодную бездну и полетел вниз так быстро, что стало закладывать уши.
Вдруг чья-то крепкая рука остановила его падение, и Мартин стал раскачиваться между сырыми стенами ямы, чувствуя внизу некую непреодолимо влекущую к себе силу.
– Кто здесь?! – крикнул он.
– Друзья, Мартин… – отозвался невидимый в темноте спаситель, поудобнее перехватывая руку спасенного.
– Густав?..
– Он самый. Держишься за меня крепко?
– Да, крепко!.. А ты-то как ухитряешься держаться?!
– Я хорошо закрепился – давно тебя жду. Сейчас раскачаю и подброшу в нору.
– Какую нору?
– Лисью. Как влетишь – растопырь руки и ноги, чтобы не вынесло.
– Хорошо!.. – сказал Мартин, но, видимо, не заметил тот момент, когда влетел в лисью нору, поэтому зачерпнул полный рот глины и стал отплевываться.
– Двигайся! – проорал над ухом Густав, и Мартин переполз в глубь норы.
– Здесь такая темень, я совсем ничего не вижу!..
– Все увидишь, не спеши, дай только отдышаться.
– Ты что, знал, что она меня сбросит? – спросил Мартин, затравленно озираясь и силясь обнаружить хоть лучик света. Но тщетно, он был глубоко под землей.
– Да, знал.
– Но ведь ты служишь ей, правильно?
– Служу. Но только там – снаружи, а здесь у меня свои дела.
– Я не понял.
– Я морлинг-претифад.
– Ты… из этих самых?
– Да, они называют нас отступниками. На самом деле отступники они.
– Я замерз и совсем ничего не понимаю…
– Да, ты совсем не одет.
– А с чего это я должен быть одет в постели с женщиной?! – раздраженно воскликнул Мартин. Первый шок начал проходить, и он чувствовал, что здесь очень холодно – по глинистым стенкам норы стекала ледяная родниковая вода.
– Эх, знал бы ты, кто она на самом деле… эта женщина.
– Не надо, не пугай меня. Мне кажется, я уже все видел. Что мы теперь будем делать?
– Я должен вернуть тебя к твоим друзьям.
– И что потом?
– Не знаю, – признался морлинг. – Полагаю, во второй раз ты так не подставишься и уберешься из Змеебада живым.
– Я должен забрать некий предмет.
– Золотую пантомиму, я знаю.
– Уй-й-й! Как же холодно! – пожаловался Мартин, и его зубы отбили громкую дробь. – Всегда удивлялся, каково вам, морлингам и глостерам, в таком холоде жить, а?
– Сейчас я тебе помогу, надо только найти нужную грибницу…
– Грибницу? И где будем искать?
– А вон они растут, прямо на стенах…
– Я ничего не вижу.
– Съешь грибницу, все увидишь и согреешься. Ну-ка, посторонись еще.
Мартин подался назад, коснувшись спиной холодной и сырой стены, и его зубы снова стали выбивать дробь.
– Уф-ф-ф… Да что ж-ж-же это так-к-кое… Меня так даже в камере не колотил-л-ло… Даже зим-м-мой!..
– Это потому, что глостеры близко. Они воруют тепло.
– Чего?
– На, съешь вот это, – сказал Густав и ткнул Мартину в плечо какой-то мокрой мочалкой.
– Что это?
– Грибница. Ты должен съесть ее всю.
– Всю?
– Всю. И мой тебе совет: чтобы снадобье подействовало, ты должен съесть это быстро.
– Почему быстро?
– Потому что растягивать удовольствие не получится, рот сведет судорогой. И не нужно пока вопросов, Мартин, становится все холоднее, и глостеры все ближе, они уже почуяли тебя – торопись!..
Мартин зажмурил глаза и стал торопливо жевать сочные корни грибницы. На зубах хрустел песок, вкуса Мартин почти не различал, он лишь контролировал, сколько грибницы уже съел и сколько еще осталось.
