Майкл Стэкпол - Кровь Керенского-3: Потерянная судьба
— Наверное, ты посчитаешь меня неисправимым романтиком, если я скажу, что даже пятнадцать лет не стоят таких жертв. Слишком дорогой ценой дался мне этот срок.
— Да нет. — Ульрик посмотрел на Фохта. — Я считаю тебя прекрасным военачальником, который умеет видеть последствия операции и способен щадить своих воинов. — ИльХан вытер со лба пот. — Несколько часов назад мне представили предварительные данные о наших потерях. В Клане Волка двадцать процентов личного состава наших армий убито и ранено. А в среднем по кланам потери составляют тридцать пять процентов. Более шестидесяти процентов техники повреждено, и только половину ее можно восстановить. И я считаю, что мои люди очень легко отделались, — мрачно произнес Ульрик.
— Твои люди? Кого ты имеешь в виду? Разве ты не ильХан всех кланов? — настороженно спросил Фохт, поворачиваясь к Ульрику.
Старый воин покачал головой.
— Эта битва остановила наше продвижение к другим планетам, наш крестовый поход. Поэтому принято решение о том, что в дальнейшем Ханы кланов сами могут решать, что им делать — продолжать войну или придерживаться наших договоренностей. Мне разрешено получать данные о боях и потерях на Токкайдо, но запрещено распространять их. И еще мне предложено продолжать свою деятельность на благо кланов.
«Значит, тебя нейтрализовали. Теперь каждый Хан может идти своим собственным путем, даже не ставя тебя в известность о своих намерениях. Прискорбно», — подумал Фохт.
— Ты хочешь сказать, — проговорил он, — что, если бы Ханы послушались тебя с самого начала, ты бы разгромил меня?
— Анастасиус, ты победитель. Не стоит льстить проигравшему. И не мучай себя, жертвы этой битвы не напрасны, по крайней мере для нас. Ты в две недели научил наших Ханов тому, на что я потратил годы. И уж если ты так хочешь, вот ответ на твой вопрос. Если бы первым в битву вступил я, то в поражении сразу же обвинили бы меня. А что это означает, ты, надеюсь, понимаешь. — Ульрик оглядел жуткую картину, оставленную прошедшей битвой. Повсюду лежали окровавленные тела убитых, валялись разбитые бронемашины и израненные боевые роботы. — Пусть Ханы видят, что несет нам этот крестовый поход и какова будет его цена.
— Нелегко тебе придется, Ульрик, — сочувственно проговорил военный регент. — Ты вождь воинственного, мужественного народа, который привык к битвам, но не привык к поражениям.
— Да нет, Анастасиус, — возразил Ульрик. — Тебе будет значительно тяжелее, чем мне. Меня будут критиковать открыто. У нас, разумеется, есть своя политика, но все споры мы решаем довольно просто. Мы — воины. А вот что касается тебя, — произнес Ульрик, глядя в лицо военного регента, — тут будет все иначе. Но ты не переживай. Я-то понимаю, что операция «Скорпион» не слишком-то сказалась на наших действиях здесь, на Токкайдо.
Фохт вздрогнул.
— Я даю тебе слово, что ничего не знал о ней, — произнес он. — Если бы мне было хоть что-нибудь об этом известно, я бы предупредил тебя.
— Не нужно оправдываться, Анастасиус. Я верю тебе. Ты знаешь, у меня есть к тебе одна маленькая просьба. Пообещай, что ты не откажешь мне.
— Обещаю, — ответил военный регент. — Проси что хочешь.
— В один из ближайших дней здесь состоится битва за родовое имя Уордов. Участников ее ты знаешь, это Фелан и Влад. Позволь им остаться на планете, а не улетать вместе с остальными.
— Пожалуйста, — согласился Фохт. — Могу ли я еще что-нибудь для тебя сделать?
Ульрик отрицательно покачал головой.
— Да нет. Правда, Фелан просил Совет Ханов разрешить пригласить тебя на битву, — сказал Ульрик, и лицо его расплылось в улыбке. — И Ханы милостиво разрешили ему пригласить тебя. Так что мне передать Фелану? Фохт учтиво поклонился.
— Скажите ему, что я польщен приглашением, но присутствовать на битве не смогу. К сожалению, меньше чем через час я покидаю Токкайдо.
— Так быстро? — спросил Ульрик, и в глазах его мелькнуло удивление. — А, понимаю, — кивнул он, — примасу не терпится поздравить вас с победой.
— Боюсь, что ты прав, — уныло ответил военный регент, сложив руки на груди. — Настоятельница Миндо Уотерли срочно вызывает меня к себе. — Фохт помолчал. — Она говорит, что у нее есть для меня достойная награда.
XLIII
Токкайдо
Свободная Республика Расалхаг
23 мая 3052 г. (двадцать третий день операции «Скорпион»)
Наступившая тишина показалась Фелану Келлу Вульфу гнетущей и успокаивающей одновременно. Одетый в облегаюший серый кожаный костюм с ярко-красной звездой на правом рукаве и эмблемой Тринадцатого гвардейского полка клана — красно-черным пауком на левом, молодой воин стоял, высоко подняв голову. Засунув большие пальцы рук за широкий пояс, Фелан гордо, почти высокомерно оглядывал зал. Он решил, что обязательно возьмет с собой в кабину пистолет, а как на это отреагируют присутствующие, ему было все равно. Да и зачем ему обращать внимание на то, что о нем будут говорить эти недобитки. Его клан, Клан Волка, не проиграл на Токкайдо ни одного сражения, а батальон под командованием Наташи Керенской разбил целый полк Ком-Гвардии.
Фелан сжимал в ладони серебряный медальон и вместе с его весом ощущал и важность последнего, главного испытания. Он ждал. Скоро приедет Влад, и тогда их медальоны снова устремятся вниз и упадут в приемную трубку. Они лягут один на другой, и тот, чей медальон окажется наверху, станет охотником. Он назначит тип битвы, а тот, чей медальон окажется внизу, укажет ее место.
Уже четыре раза Фелан проходил через этот почетный ритуал, и всякий раз в схватках за родовое имя Уордов выходил победителем. Только один-единственный раз он убил своего противника и до сих пор жалел об этом. Фелан успокаивал себя тем, что элементал не оставил ему никакой возможности закончить битву бескровно. Бесконечные бои на Токкайдо утомили Фелана, но он был спокоен. Теперь, как никогда, он был уверен в своей победе.
Стоя в центре круга, посреди огромного поля агрокомплекса, хозяин которого, видимо, занимался разведением лошадей, Фелан внезапно почувствовал напряжение. Зрители продолжали прибывать, заполняя стоящее на краю поля здание. В том, что поединок вызывал повышенный интерес, не было ничего удивительного. Имя Уорд, которое носила Сирилла, было для каждого воина клана легендарным, почти святым. «Зрители, конечно, надеются на лучшее, на то, что охотник выберет единоборство без оружия», — подумал Фелан и усмехнулся.
Прямо перед ним стояли видеокамеры, а высоко в воздухе висели громадные круглые экраны. Внезапно на одном из них Фелан увидел двух воинов. Они вышли из здания и направились к центру круга. Одного из них Фелан узнал сразу — это был Влад. Лица другого воина Фелан сначала не разглядел, а когда же рассмотрел его, то едва не вздрогнул от изумления. Вместе с Владом, обняв молодого воина за плечи, к Фелану приближался Конал Уорд.
Подмигнув Владу, он ввел его в центр круга, затем отошел от противников и встал на помост. Высокий, черноволосый, с симпатичным волевым лицом, Хан оглядел противников. Держался он величественно, казалось, что вся его фигура излучает уверенность и силу.
— Я, Хранитель знаний, представляю здесь Дом Уордов. Признаете ли вы меня? — спросил Конал воинов.
«Ах, так вот почему он сюда притащился. Хранитель знаний решил сам представить Уордов», — подумал Фелан.
— Сейла, — ответил он и из уважения к имени склонил голову. Тут же подняв ее, он взглянул на своего противника.
Влад стоял, выпятив грудь и презрительно сжав губы. Большие пальцы рук его также были засунуты за пояс. Фелан посмотрел на него, и лицо его вспыхнуло. Он узнал пряжку, выполненную в виде большой головы волка с глазами из малахита. Это был его собственный ремень, его подарила Фелану возлюбленная, пилот аэрокосмического истребителя. Она погибла, и пояс — это единственное, что у Фелана оставалось в память о ней. Когда Влад победил Фелана, то снял с него красивый пояс в качестве трофея.
Фелан сжал зубы, напоминание Влада о том, что он был рабом, было мучительным. Однако Фелан не собирался показывать Владу, что своей выходкой тот вывел его из равновесия. Ехидно улыбаясь, Влад смотрел на Фелана, но лицо молодого воина оставалось невозмутимым.
«Давай, давай, ухмыляйся. Только посмотрим, как ты на это отреагируешь», — подумал Фелан и, подняв левую руку, провел ладонью по лицу, от глаза до подбородка. Со стороны могло показаться, что он просто потер щеку, но Влад сразу же понял намек и вздрогнул.
Искоса следя за своим противником, Фелан увидел, как напряглось лицо Влада, а глаза его зажглись ненавистью. На левой стороне лица Влада еще был заметен шрам. Уже когда Фелан стал воином, они с Владом попали в западню. Влад был ранен, и Фелан спас его, вынес с поля боя. «Да, теперь все. Битва будет не на жизнь, а на смерть, — подумал Фелан. — Он не успокоится, пока не убьет меня».
