Игорь Масленков - Всевидящее око
В остальном город мало изменился. Все спешили завершить строительство до первого снега. Народ суетился, работал до позднего вечера. Напивался в меру. Иногда от скуки и однообразия лесной жизни устраивал лёгкий мордобой. Слава богам, до смертоубийства не доходило. Визит двух необычных путешественников внёс некоторое разнообразие в серую и унылую повседневность. Многие не только судачили о тайной цели прибывших, но и живо обсуждали скрытые под доспехами женские прелести серокожей. Иные в том деле настолько преуспели, что с убеждением очевидцев рассказывали о любовных умениях изначальной.
Кайдлтхэ решила вновь остановиться у знакомого торговца. Лавочник несколько удивился возвращению странников. Похоже, он давно их похоронил. Маленькая мечта Алексея наконец-то сбылась. Он обогрелся у очага, высушил промокшую одежду, поужинал и выпил кубок вина. На душе сразу потеплело, заботы и тревоги отступили. Усталость валила с ног, глаза закрывались сами собой, и великий герцог поспешил улечься на лавке.
На следующий день после короткого завтрака Кайдлтхэ решила отправиться в Йирк. Герцогство лежало в нескольких днях пути на восток от Рамтрэла. В своё время оно входило в состав империи, но около столетия назад тамошний управитель и родной брат прадеда нынешнего императора поднял мятеж и отложился от Тамарвалда. Война за возвращение Йирка под власть короны длилась несколько лет, но завершилась безрезультатно. Земли, ранее принадлежавшие снотам, издавна осваивались тамарвалдцами. Население порядком перемешалось. Язык, облик и культура жителей стали отличаться от принятых в империи. Именно по этой причине старания новоиспечённого герцога подданные восприняли благосклонно. В последующие годы метрополия дважды предпринимала попытки вернуть утраченные территории, но все они закончились многотысячными потерями и опустошением казны. С тех пор всё здесь успокоилось. Мир воцарился по обе стороны границы. На юге народ занимался хлебопашеством, а на севере промышлял охотой и рубкой леса. Всё шло хорошо, но лет двадцать назад Йирк стал привлекать к себе некромантов и прочую нечисть. Вновь вспыхнули пограничные войны. На этот раз Тамарвалд перешёл к обороне. Отряды чёрных рыцарей, подчинённых ордену некромантов, нападали на приграничные деревни, уводили в плен беременных и девственниц, а селения грабили и предавали огню. Поговаривали, несчастным вспарывали животы и вырезали сердца согласно богопротивным обрядам.
Но как бы там ни было, Кайдлтхэ твёрдо решила ехать в Йирк. Ломиться напрямую через лес не имело смысла. Да и краснорожие, разгромившие Рамтрэл, никуда не исчезли. Пришлось идти по тракту на юг, чтобы потом свернуть на восток. Дорога здесь пролегала сносная, и всадники не рисковали заблудиться в чаще или сгинуть в болоте. Граница располагалась примерно в трёх днях пути. Там находились небольшие гарнизоны, призванные противостоять воинственным некромантам.
После полудня путники сделали привал, развели костёр и пообедали. Говорили мало, большей частью о том, где найти Феригморда. Йирк большой. Половину герцогства покрывали густые леса, заселённые полудикими охотниками, потомками снотов и тамарвалдских переселенцев. Решение так и не приняли. Остановились на том, что для начала следует пересечь границу. Феригморд не гречкосей, а владетельный господин, так что рано или поздно отыщется.
Алексей уж собрался сесть в седло, вставил ногу в стремя, взялся за луку, как вдруг почувствовал острую боль в груди, дыхание остановилось, в глазах потемнело. Поначалу испугался, вдруг и впрямь какая хворь приключилась. И немудрено, сколько дней подряд находится в постоянном напряжении, сколько раз рисковал жизнью. Всё же он из плоти и крови, а не из железа. Но нет, боль быстро прошла, дыхание восстановилось. Пугающие ощущения сменила тоска, непонятная и беспричинная. Следопыт глянул на Кайдлтхэ и не узнал девушку. Её лицо сделалось тёмно-серым, губы превратились в тонкую обескровленную нить и нервно дрожали, глаза стали мутными и блестели от слёз.
– Кай! – растерянно выкрикнул Алексей.
– Он умер… – Спазмы сжали горло д'айдрэ.
– Кто? Как? – Следопыту показалось, сейчас он тоже заплачет. Боль и тоска. Нет, они не свалились с неба. Случилось что-то страшное, непоправимое.
– Элидирг… попал в засаду. Арбалетный болт… кто-то из своих… – Ноги Кайдлтхэ подкосились. Она медленно оседала в придорожную грязь.
Алексей онемел. Слова застряли в горле. Хотел закричать, но не смог. Он чувствовал, как сжалось сердце. На негнущихся ногах едва сделал несколько шагов, остановился перед Кайдлтхэ, рухнул на колени и обнял девушку. И в миг, когда тела их соприкоснулись, копаря захлестнула волна боли, накрыла с головой. Однажды в юности он купался в реке и едва не утонул. Силы оставили его, неопытный пловец оказался под водой. Перед глазами стояла мутная жёлто-зелёная пелена, подсвеченная солнцем, пузырился воздух, а он всё продолжал бессмысленно дергать руками и ногами. Он увидел огромный холм, а на нём белоснежные небоскрёбы. Нет, он не испытывал страха. Разум отключился или пребывал в ином измерении. И тогда родилась одна-единственная мысль – нет, слишком рано. За год до происшествия какая-то цыганка, случайно встреченная на улице, нагадала ему восемьдесят семь лет жизни. В следующую секунду неведомая сила вытолкнула его на поверхность. Люди на берегу увидели утопающего и вытащили бедолагу. Алексей без сил упал на траву и долго приходил в себя. Тогда и одолела боль. Голова раскалывалась, сосуды у висков едва не лопались. Так и сейчас. Невидимая волна, исходящая от Кайдлтхэ, поглотила Алексея. Мир потерялся, сгинул в пучине небытия, как и он много лет назад в мутной водной бездне.
Губы д'айдрэ скривились и дрожали. По щекам ручьями текли слёзы. Она уткнулась Алексею в плечо и разрыдалась, громко всхлипывая.
– Мир несправедлив. Почему лучшие уходят первыми? – сквозь рыдания выдавила из себя Кайдлтхэ. Она вздрагивала, не в силах сдержать чувства. – Свои! Его убили свои! Перед смертью Элидирг успел… Но как же так? Почему? Как теперь жить?
Алексей не ответил. Глава Дома Серебряного света был одним из немногих в Дэоруме, кому следопыт мог довериться. Теперь он потерял близкого человека. И погиб он не в бою, а от руки предателя. Человечество совершило много подлостей. Вся история представляет собой череду отвратительных преступлений, боли и страдания. Войны, голод, эпидемии и вновь войны, борьба за власть, за лучшее место под солнцем, за богатство, еду, женщин… Убийство в бою можно понять и принять. Враг не так опасен и страшен, если не прячет лицо, не скрывается под маской друга и соратника, не рядится в тогу миротворца, не укрывает кинжал за спиной. Такому можно и должно противостоять. Истинная опасность таится в другом. Равнодушие и трусость отвратительны сами по себе, но куда омерзительнее предательство. Предательство! Вот худший из человеческих пороков! Предательство всегда неожиданно и бьёт в самое незащищённое место. Тяжело терять друзей в бою, но терять друзей, ставших жертвой предательства, намного больнее.
Алексей едва мог поверить, что среди д'айдрэ есть изменник. И всё же у него нет оснований не верить Кайдлтхэ. Элидирг успел сообщить перед смертью горькую правду. И того достаточно.
Кайдлтхэ… Любила ли она Мастера? Следопыт не осмелился задать этот вопрос. А если и любила, то какое ему дело? Главное, он любит Кайдлтхэ, остальное не имеет значения. Но сейчас ей больно, словно вновь её продырявил арбалетный болт. Теперь он попал прямо в сердце. Бедная, несчастная Кайдлтхэ! Сколько мук она вытерпела из-за пришельца из далёкого прошлого! Ранение, ардарский плен… Теперь потеря Элидирга. Возможно, он пал жертвой внутренних интриг, борьбы за лидерство. Мастер не искал компромиссов, был честен перед собой и другими до конца. За то и поплатился. Скорее всего, Моридор или гильдия надавили на окружение императора и приближённых Элидирга. Дом Серебряного света многим мозолил глаза. Честный и порядочный человек никому не люб. Мир так устроен, торжествуют в нём негодяи и подлецы. Теперь Кайдлтхэ осталась одна. Нет, не одна! У неё есть Аль.
Парень и девушка стояли на коленях и сжимали друг друга в объятиях, не обращая внимания на холод и грязь. Д'айдрэ молчала и только изредка вздрагивала. Слёзы по-прежнему струились по щекам. Эти слёзы очищали и роднили души, общая боль сделала их самыми близкими на свете.
Время для Алексея остановилось. Незаметно подкрался вечер. Солнце коснулось верхушек сосен. Ни о каком продолжении путешествия не могло быть и речи. Да и Кайдлтхэ извелась. Ей требовался отдых. Следопыт знал по собственному опыту: с любой мыслью или бедой нужно переспать. За ночь душа переболит, горечь осядет, боль успокоится, а потому принялся готовиться к ночлегу. Соорудил примитивный шалаш, устелил землю травой и хвоей, разложил шкуры, расседлал коней. После пережитого кусок не лез в горло, и путники улеглись на пустой желудок. Кайдлтхэ отвернулась от Алексея. Следопыт обнял девушку, вдыхая дивный аромат густых белоснежных волос, вспоминал Элидирга, думал о кознях судьбы, играх древних демонов, о страшных и непостижимых законах жестокого мира, где добро превращается в зло, а горе роднит и сближает.
