Александр Шакилов - Эпоха зомби
Они сидели у маленькой — на две спирали — электропечи, греясь и коротая время за беседой. Ждали, пока вскипит вода в закопченной кастрюльке. Скрипучий голос Маркуса уже казался вполне терпимым, хотя Гурбану иногда хотелось, чтобы долговязый, под которым вот-вот сломается табурет, заткнулся и послушал старшего. Или хотя бы просто заткнулся. Серегу Мясника перенесли на ржавую панцирную кровать без матраса и признаков белья и накрыли ватным, пахнущим сыростью одеялом — какая никакая, а теплоизоляция, иначе еще простудится. И надо бы пошерстить по углам, авось чего отыщется в подвале колокольни, но Гурбан слишком устал, его клонило в сон, и тепло, шедшее от раскаленных докрасна спиралей, не располагало к тому, чтобы оторвать задницу от черного офисного стула. Куда-то идти, что-то делать, стрелять, сражаться за свободу, очищать планету от мерзостных слизней — это все потом. Сейчас же Гурбану просто хотелось спать. Выпить кипятку — возможно, даже с сахаром и настоящим растворимым кофе из жестяной банки, если Маркус не врет, — и захрапеть изо всех сил, и чтоб не кантовали пару неделек…
— Я столько за ним бегал, от самого Харькова… — Глаза Гурбана закрывались сами, он ничего не мог поделать: и щипал уже себя за руку, и хлестал по щекам. — И на танке, и на мотоциклах, и поезд еще… Опять, что ли?
— Устал?
Будто бы Маркус не видел, что Гурбан едва держится. Слабость навалилась на чистильщика внезапно и как-то сразу. Сказывался пережитый стресс. Да и возраст уже не тот, чтобы по несколько суток кряду загоняться по максимуму и при этом нормально себя чувствовать.
— Есть немного.
— Ничего, скоро отдохнешь. Ты, Гурбан, с самого начала все неправильно делал.
— Да пошел ты… — буркнул командир и широко зевнул.
— Не вслед бежать надо, а вперед зайти и спокойно дожидаться, когда враг сам к тебе явится.
— То есть ты хочешь сказать, что… — Мысли путались в голове Гурбана, он пытался собрать их воедино, но смысл сказанного Маркусом ускользал.
Гурбан изрядно удивился, узнав, что по адресу, данному умирающим посланником из Москвы, располагалась явочная хозяина Острога-на-колесах, которого Гурбан знавал еще мальчишкой. Именно Маркус, имея представление о том, кто такой командир чистильщиков и на что он способен, отправил к нему гонцов с просьбой спасти человечество, использовав последний шанс в борьбе со слизнями. Но вперед зайти и спокойно дожидаться?.. Гурбан зевнул так, что хрустнули челюсти. Что конкретно Маркус имел в виду?..
— Мы отправимся в Арзамас. Именно там располагалась и, я уверен, располагается до сих пор лаборатория Павла Сташева. Рано или поздно, когда слизни достаточно промаринуют его сыну мозги, они привезут пацана туда.
— Зачем им это?
— Как зачем? А чтоб отцу товар показать во всей красе и чтобы выманить Павла из схрона. У него там защита такая, что будь здоров. Зомбаки за полсотни метров замертво падают. А если какая сука продажная из людишек туда пожалует, то… Короче, Павла из схрона только ядерной боеголовкой выковырять можно. Вот там-то, на подходе к его норе, мы мальчишку и встретим с подобающими почестями.
— И?.. — Гурбан четко уловил недосказанность, и она ему настолько не понравилась, что сон как рукой сняло.
— И нейтрализуем его, пока у родителя ум за разум не зашел от радости при виде отпрыска. И не надо догонялок, и Спасскую башню со всем Кремлем штурмовать не будем. Пупки только надорвем, а толку — шиш без масла.
Язык Гурбан едва шевелился от усталости:
— Небось из-за паразита мозги у тебя так работают. Но мысль дельная, чего уж…
На это бывший хозяин Острога-на-колесах бывшему командиру чистильщиков ничего не ответил. Да Гурбан и сам уже понял, что ляпнул лишнего. Ничего, не кисейные барышни тут собрались, в обморок от возмущения никто не грохнется.
Маркус пристально посмотрел ему в глаза:
— Насчет нейтрализовать… Придется убить мальчишку. Другого выхода у нас нет. Сумеешь?
— А чего не сам?
— Я человек верующий, нельзя мне, до сих пор грехи молодости замаливаю, а уж такой грех брать на душу…
Вода в кастрюльке зашлась пузырями.
— А мне, значит, можно, да? У меня, знаешь, возраст такой, что пора о душе подумать! И вообще!..
Но запах растворимого кофе — ай да Маркус! — заставил Гурбана сменить гнев на милость:
— Товарищ мой, хоть с виду серенький и неказистый, а на многое способен. Он младенцу грудному не моргнув горло перережет, что уж говорить о семнадцатилетнем подростке.
— Отморозок полный? — Маркус смачно отхлебнул из своей кружки.
— Типа того. Хирургом в детстве мечтал стать.
Гурбан так давно не пил кофе — да еще и с сахаром! — что даже причмокнул.
И потому вдвойне обиднее было бросать кружку, и вскакивать с офисного стула, и бежать, подхватив с кровати Мясника, который так и не пришел в себя. А все потому, что Маркусу что-то послышалось, и он не поленился подняться и подойти к вытяжке, ведущей на поверхность, — и очень вовремя, потому что из притормозивших у ворот монастыря джипов выскакивали бойцы СБО.
ГЛАВА 25
КРОКОДИЛ ИЗ ТРАПЕЗНОГО ХРАМА
Было их десятка два, не меньше. Все как на подбор крупные, кровь с молоком. И вооружены. И хорошенько выспаться наверняка им никто не мешал.
— Ходу отсюда! — проскрипел Маркус. — Засветился ты, Гурбан, и нору мою засветил.
На это чистильщику возразить было нечего. Всякое могло случиться. Он, конечно, перестраховался, попетлял по улочкам Москвы, прежде чем выйти к монастырю, но…
— За мной!
Уж слишком легко Маркус взял руководство на себя. Гурбан скрипнул зубами, но подчинился. Сейчас важнее для дела было уйти от преследователей, а кто главный, они решат потом. Пусть Маркус тут, на знакомой ему местности, потешится, чего уж.
Мясник на плече у Гурбана застонал, когда они, подсвечивая фонарями дорогу, пробирались по боковому ответвлению подвала колокольни, мимо входа в которое Гурбан обязательно проскочил бы, если б не Маркус. Тут было сыро, пахло плесенью, под ногами хлюпали лужи. Этот коридор нельзя было назвать самым сухим местом в подвале, его, похоже, не единожды заливало паводками. Гурбан наступил на что-то живое, оно, заверещав, вывернулось из-под ботинка. Крыса, с облегчением понял он. Всего лишь крыса.
Позади, там, где они устроили посиделки у электропечи, громыхнул взрыв.
Гурбан прикусил губу. Вот, значит, как. Сначала гранату швырнуть — гостинец хозяевам, а потом самим зайти, поздороваться с трупами. Тактика известная. Получается, ни Гурбан, ни Маркус с Мясником новым слизням совсем-совсем не нужны, их списали за ненадобностью, велели пешкам своим зачистить монастырь и пленных не брать.
— Вперед! И не высовывайся, если пулю схлопотать не хочешь! — Маркус сбросил с головы капюшон.
Гурбан поморщился — не стоит партнеру столь откровенно бравировать своей внешностью, на фотомодель он очень не похож. А насчет «не высовываться» — это Гурбан запросто. Пусть Маркус в авангарде двигается, он мужчина крупный, если что — собой сразу двоих прикроет. Плохо только, что атака противника грозит с тыла…
— Раньше можно было прямо в Трапезный храм Казанской иконы Божией Матери пройти тут, но дальше коридор просел, так что… — Маркус вцепился в ржавые перекладины лестницы. Гурбан подсветил над собой — угу, бетонный колодец, метров шесть высотой.
С трудом отвалив стальной, отнюдь не маленький люк, накрытый сверху дерном, выбрались на поверхность. По люку тому можно было сто раз пройти и даже не подумать, что под ногами тайный лаз. И на кой монашкам эти коммуникации понадобились?.. Маркус выбрался первым и занял оборону — у него одного было оружие, и уж он-то с укороченным десантным «калашом» управляться умел, не фермер какой из острога. Гурбан же спустился по лестнице и поднял с мокрого пола Мясника, которого там оставил, чтобы помочь Маркусу справиться с люком.
Вдвоем совершать восхождение было уже не так просто.
— Помоги.
Положив автомат, Маркус схватил Мясника под мышки и потащил на себя. Высоким ростом и значительной статью Серега не отличался, а все ж пушинкой его назвать было нельзя.
— Хорошо ты его приложил… — прошипел, отдуваясь, Гурбан.
Маркус с хрустом пожал плечами — мол, а не надо было мне по горлу скальпелем елозить, не люблю я этого.
Эсбэошников поблизости не наблюдалось. Уже хорошо. Вот бы они забрались в боковой коридор, швырнули гранату перед собой, и их там всех завалило. Но на такую удачу рассчитывать — себя не уважать. И потому ходу отсюда, ходу!..
Вот только Маркус не спешил срываться с места и мчать куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда. А все потому, что из храма поблизости — точнее, из того, что от здания осталось, — выскочил прямо на них бодрый такой старикашка с ручным пулеметом в руках. Казалось, метровый РПД с открытыми сошками был больше самого старика. Удивительно, как вообще этот сухонький, хлипенький человечек удерживал в руках оружие весом в семь с половиной килограммов — без учета патронов, которых сотня штук в ленте, уложенной в барабане.
