Александр Авраменко - Волк. Поля надежды
– Все туда! Там нас не достанет!
И оказалась права. Большую часть поляны затопило. Остался лишь холм, да ещё немного ровной земли позади него. Вода, бурля, остановилась, затопив лес почти до середины огромных елей. Виури, тяжело дыша, стояла на насыпи – вода сюда не доходила. Две бесконечных, уходящих куда-то вдаль железных полосы были приклёпаны к деревянным брусам. Так вот почему этот путь командир форта называл железной дорогой…
– Так что делать будем, доса?
Огляделась – не только этот лесоруб, но и другие, кто уцелел, смотрят на неё с надеждой, ожидая распоряжений. Примерно четыре сотни. Неплохо успели порезвиться тушуры…
– Надо найти дерево. Брёвна. Что есть. Сами видите: эта насыпь – единственный путь, по которому сейчас можно пройти. Устройте вал из дерева поперёк насыпи, чтобы они не смогли наброситься на нас сразу. Ещё сделайте укрытия от холода. Иначе мы здесь долго не продержимся.
– Да, доса, – обрадованно закивали.
В глазах вспыхнула надежда. Кто-то из детишек затеребил её проклятую полосатую юбку:
– А когда к нам солдаты придут на помощь, тётенька? Скоро?
– Скоро, девочка. Скоро. Фиорийцы своих не бросают. Так что нам надо здесь немного продержаться…
В конце концов, должен же Неукротимый хоть как-то отреагировать?!
Глава 24
Дмитрия разбудил вежливый, даже аккуратный стук в двери купе.
– Командир, с паровоза передали – прибываем через час.
– Ага, спасибо, – ответил он машинально, свозь сон, но уже начал просыпаться.
Час до начала… Всего? Как раз умыться, привести себя в порядок, позавтракать, собраться. Девчонки так и посапывали по краям большой лежанки во всё купе, завернувшись каждая в свою часть одеяла. Дружно. Синхронно. Только макушки так и торчат. Развёл руки в стороны. Аккуратно тронул каждую за ближайшее к себе плечо:
– Эй, подруги, прибываем! Пора вставать!
Ноль реакции. Тряхнул сильнее. В ответ вначале одна, потом вторая заурчали:
– М-м-м… Уже?
Зашевелились. Он пополз к краю спального места. Слез, сунул ноги в ботинки. Повернулся – мать вашу! Даже не думали вставать!
– Подъём! – рявкнул во всё горло.
За стенкой, где спала Аари-Смерть, что-то бухнуло, послышалась ругань на высоком наречии. Обычно говорили на фиорийском с примесью русского, чтобы были понятны применяемые термины. Тем более что все военные кланов язык империи Русь знали. Как и имперские солдаты понимали речь саури. Правда, как и везде, в разной степени. Но кое-как объясниться могли все.
Не помогло. Сдёрнул с девиц одеяло, и… Мало того что по глазам ударило обнажёнными женскими телами, так ещё истошный вопль надавил по ушам так, что даже невольно присел.
– Айе-э-э-э!!!
В стенку бухнуло:
– А ну заткнулись, дуры! Ну, мужик, ну и чё?
Помогло. Дмитрий мысленно вознёс благодарность Аари.
Торопливо швырнул обратно одеяло.
– Подъём! Прибываем! У нас меньше часа на то, чтобы прийти в себя! – Взглянул на время – ого! Лихо они придавили… Девушки на четвереньках поползли к нему. – Э-э-э! Ладно Ююми! Она хоть официально, но мне жена! А ты, Иари, с какого перепуга?!
Нащупал ручку двери, вывалился в коридор вагона, торопливо задвигая дверь обратно под разочарованный стон, донёсшийся оттуда. Щёлкнул замок соседнего купе, из которого вышла главный пилот. Увидела его, застывшего на месте, скорчила ехидную рожицу, ткнув по-приятельски в бок кулаком:
– Не ушатали они тебя? Можешь шевелиться? Девчонки молодые, горячие, ублажить их не просто…
Хвала богам, что есть чем отбрить!
– Да уж, в отличие от тебя вчерашней, могу сам ногами двигать.
Помогло. Саури резко посерела, затихла.
Осторожно, готовый в любой момент задвинуть дверь обратно, заглянул в щель – уже одетые. Обуваются. Лежанка собрана. Но лица у обеих хмурые. Понятно.
– Я умываться, – буркнул торопливо и бросился в санузел…
Пока мыл морду лица, немного остыл. Тьма! Вместо того чтобы прикинуть дальнейшие действия, теперь надо решать загадку поведения Иари. Правда, особо сложного тут ничего нет. Ясно же, что девушка нацелилась на него и прёт напролом, не останавливаясь ни перед чем. Но вот реакция Ююми удивила. Она относится к столь беззастенчивому поведению уже куда спокойней, без той бешеной ревности, что выказала на полигоне. Спелись? Или мирно договорились?
Вернулся свежий, окончательно пришедший в себя. Девчонки тоже уже умыли мордашки, да ещё притащили из головного купе завтрак. Ха, командир спит, а служба идёт. И охрана из железнодорожников за них отстояла, и поесть им сготовили. Красота. Открыл судок, потянул носом. Аромат настоящих русских блинов ласкал ноздри. К его удивлению, обе саури уплетали человеческое блюдо так, что длинные уши ходили ходуном. Приступил к трапезе. Время ведь летит… А, кстати…
– Ююми…
Жена вскинула на него испуганные глаза:
– Да, муж мой?
– То, что ты была на войне, я понял. А кем?
Опустила глаза.
– Старший лейтенант тяжёлой пехоты. Шестнадцатая мобильная бригада. Четвёртый полк, командир первой ударной роты. Пять лет контракта. Юхака-сорок шесть, Индар-четыре, год на Юзоне…
– Айе! – Возглас Иари удивил Рогова – та смотрела на его, гм, жену, удивлёнными глазами:
– Ты – Юзонская Землеройка?!
Ююми крутанула головой на гибкой шее:
– Не люблю это прозвище. Хотя, верно, это я.
Снова заработала ложкой. Теперь и Рогов ошалел – на Юхаке-сорок шесть он дрался против этой части. Усмехнулся:
– А я-то всё вспоминал, почему мне так знакомо твоё лицо, Ююми?
– Ты…
Кивнул.
– И не только. Но оставим воспоминания о той войне… – выделил «той войне» голосом, – и подумаем об этой. Значит, Ююми у нас тоже пехотинец.
– Получается – так. Зато гарантирую, что она разбирается в фортификации. Говорили, что на Юзоне она устроила такой укрепрайон, что люди так и не смогли его взять.
– Слышал. Если бы там были имперцы, взяли бы. А то демократы… – Усмехнулся, посмотрел на Иари: – Значит, предлагаешь отдать ей роль главного фортификатора? Попробуем. Я не возражаю.
Двери отодвинули, заглянула Аари:
– Долго вы? Пять минут, Рогов. Давай, двинули.
Он кивнул, поднимаясь из-за стола.
– Иари, оформи Ююми как полагается. На довольствие, на должность. Будет пока зам по тылам. А там – как пойдёт.
Девушка кивнула…
Их вагон был вторым от паровоза, поэтому пяти минут хватило, чтобы оказаться в кабине локомотива. Машинист коротко поклонился, потом показал рукой:
– Сейчас будет то самое место, сьере.
Рогов высунулся в окошко. Всюду, куда видел глаз, была вода. Безбрежная гладь, из которой торчали скелеты деревьев. Впрочем, не только они. Тёмные бесформенные комья, застрявшие в ветвях, превращались, когда состав приближался, либо в туши мёртвых зверей, либо в утонувших людей. Преимущественно гражданских. Все, находящиеся в будке, помрачнели.
