Алексей Евтушенко - Бой на вылет
Теперь я вспомнил. И правда, есть такая болезнь. Очень редкая и очень страшная. Когда ваш сын умирает от старости в тринадцать или пятнадцать лет — это, согласитесь, не просто страшно. Это самый настоящий ад. Безысходный ужас. Если, разумеется, нет денег на лечение. У нас денег не было.
— Подозрение… То есть, врач не уверен?
— Ну откуда. Он так и сказал: «Необходимо тщательное обследование, может быть, я ошибаюсь, и ничего страшного нет».
— И обследование, конечно же, тоже стоит денег?
— Врач сказал, что большую часть покроет страховка. Но не всё. А по времени обследование займёт дня три-четыре.
— Дня три-четыре… Это не долго, хорошо. Сколько не хватает денег?
— Около двухсот энерго. Сто девяносто восемь, если точно.
— Понятно. А сколько будет стоить лечение, если не дай бог? Уверен, что ты всё уже вызнала.
— Вызнала, — Катька опять вздохнула. — Двадцать пять тысяч энерго. Это в самом-самом лучшем случае. Если очень повезёт. Но обычно — тридцать-сорок.
Если очень повезёт. Не назвал бы себя сильно везучим человеком. Вот разве что с женой мне здорово повезло. И с сыном. Да, с сыном. При мысли о Вовке, о том, какие страдания, возможно, ждут его впереди, у меня защемило сердце. Сорок тысяч энерго. Ладно, пусть двадцать пять. Деньги для нас не просто большие. Неподъёмные. Кредит за квартиру выплачивать ещё лет пятнадцать, а больше у нас и нет ничего. Можно было бы, наверное, собрать по родственникам. Но Катька — круглая сирота, детдомовская, а у меня из близкой родни только мама. Да и та на пенсии по инвалидности. О дальней же и говорить не стоит — они меня, по-сути, не знают вовсе, я их тоже. И богатых друзей нет, не говоря уже о покровителях и меценатах. Да и откуда покровители и меценаты у простого русского мастера по эксплуатации и ремонту глайдеров? Среди друзей-товарищей и знакомых пару тысяч энерго помощи я соберу, если очень постараюсь. Наверное. Но это всё. И что делать? Ограбить банк? Смешно. В наше время слабой популярности наличных денег и развития защитных киберсистем грабить банки стало чертовски сложно. Их грабят, понятно, но уже совсем не с той частотой и подготовкой, как ещё какую-нибудь сотню лет назад.
Эх, вот времена были!
И наличность имела повсеместное хождение, и в танчики играли только на комме. Да и не только в танчики. Тогда вообще в моде было всё виртуальное и онлайновое. Сидишь перед экраном, шевелишь мышкой или джойстиком, играешь, общаешься с такими же юзерами, как ты сам. Юзерами-лузерами. Удовольствие! Эскапизм называется — бегство от реала. Клавиша «escape» — наше всё. Ха-ха. Сейчас, ясно, видеоигр тоже хватает, но серьёзные взрослые люди вроде меня предпочитают не виртуальные, а настоящие Полигоны. И тела-аватары, понятно. По сравнению с этим любая стрелялка в виртуале — полный отстой. Кто сам пробовал, знает. А кто не пробовал, тому я могу лишь посочувствовать. Это всё равно, что ни разу в жизни не попробовать настоящий секс. Представили? Вот.
И ещё хорошо в современных военных играх то, что школота туда не попадает. Доступ на Полигоны разрешён только после того, как вам исполнится восемнадцать лет, и вы достигнете первого совершеннолетия. При этом личность юзера отождествляется на раз, и украсть папин или любой иной аватар взрослого не получится. Тут же вычислят. И кара будет суровой. На первый раз — запрет на доступ вплоть до второго совершеннолетия, то есть, до двадцати одного года. На второй — до тридцати лет (окончательное совершеннолетие). На третий — пожизненно. Круто? Может, и так. Но психику сберегает, тут даже вопросов нет. А зачем обществу столько молодёжи со сбитой напрочь крышей? И так проблем хватает. Одна безработица среди молодых чего стоит. С тех пор, как продолжительность жизни выросла в среднем до ста двадцати лет, найти хорошую работу на Земле, если тебе нет тридцати, почти так же трудно, как выиграть штуку энерго в национальную лотерею. А жить и работать на Луне или Марсе горят желанием отнюдь не все. Так что всё правильно, я считаю, детскую психику нужно беречь.
— Что мы будем делать, Слав? — спрашивает Катька и выводит меня из задумчивости.
— Начинай обследование, — принимаю я решение. — Деньги будут уже завтра. А может, даже сегодня.
— Откуда? — удивляется жена.
— Всё нормально, — я наклоняюсь целую её в край сладкого рта и поднимаюсь со стула. — Продам Т-54. У меня давно его торгуют. Раньше не хотел, а теперь, значит, пришло время. Ничего, жена, как-нибудь прорвёмся.
Я нарочито бодро подмигиваю и выхожу из кухни. Пора собираться на Полигон.
Полигоны возникли около полувека назад. Как только под давлением мощного и чертовски богатого общепланетарного движения «За мир и безопасность» окончательно сошли на нет войны и вооруженные конфликты, выяснилось, что человеческую природу просто так не переделаешь. Особенно, если ты молод и полон сил. Среднестатистическому мужику, а зачастую и молодой и, особенно, незамужней бабе, надо подраться и повоевать, они природой так запрограммированы, и спортом, даже самым экстремальным, а также видеоиграми тут не отделаешься.
Значит — что? Правильно. На Полигон! Где разыгрываются настоящие бои и сражения с настоящим оружием и военной техникой. От античных времен до Третьей мировой, на выбор. Хочешь мечом маши, хочешь с кремниевым ружьём или автоматом бегай, хочешь, из пушек и ракетных установок пали.
А хочешь, как я и мне подобные, воюй друг с другом на танках производства тридцатых-сороковых годов чумового двадцатого века. В основном немецких, советских и американских. Адреналин, боевая эйфория, кровь, боль и даже смерть — настоящие. Ну, почти. Так как дерутся, понятно, не сами люди, а их аватары-биороботы. Но какая разница, если сознание у аватар в момент боя наше, человеческое? Никакой. Разве что после смертельного ранения ты не оправляешься на тот свет, а снова прыгаешь в свое родное тело. И слава богу. Иначе цена за игру была бы слишком велика.
Как аватары, так и танки со всем своим снаряжением, боеприпасами и оборудованием стоят денег. Настоящих или игровых — не особо важно. Потому что, как настоящие деньги можно перевести в игровые, так и наоборот. За немалый процент посредникам, но тем не менее. Правда, разбогатеть на этом не удастся, и не мечтайте. Многие пытались, но ни у кого не вышло. Максимум, на что можно рассчитывать — это оставаться в небольшом плюсе. После того, как вы оплатили аренду Полигона, починку разбитого в бою танка, приобретение новой машины, снаряжения, оборудования и боеприпасов. А также лечение, реанимацию или полную замену аватара.
За четыре года плотного участия в танковых сражениях я как раз достиг этого уровня, когда деньги из семейного бюджета на игру практически не тратились. Ну, разве что в крайних случаях. А поначалу…. У! Вспомнить стыдно. Достаточно сказать, что дело едва не дошло до развода, когда наши кровные, отложенные на покупку новой автокухни, я истратил на приобретение немецкого PzKpfw V «Пантера». Хотел потом тихонько пополнить счёт, но не успел — Катька заметила. И началось. Хорошо, срочный дорогой заказ свалился, и нам хватило не только на автокухню, но и хорошие зимние сапоги для Катьки. Жена и оттаяла. Она вообще у меня хоть и вспыльчивая, но отходчивая. С ней главное палку не перегибать и вообще лучше лаской, а не наездом и давлением. Оно и понятно, кто ж любит, когда на него давят? Я и сам такой. А на «Пантере» этой, к слову сказать, я до сих пор воюю. Это вообще мой любимый танк. Шестьдесят восемь процентов личных побед! Не енот начихал. Собственно, в ангаре у меня всего две машины, которые единолично принадлежат мне. PzKpfw V «Пантера» и, упомянутый ранее, советский Т-54.
С этой машиной получилась странная вещь. Два года я о ней мечтал, два года на неё копил, отказывал себе в лишней бутылке пива, ходил в старой драной куртке, а когда, наконец, приобрёл — разочаровался. И довольно быстро. Не мой оказался танк. Так, увы, бывает и не сказать, что очень уж редко. Вроде, и боец опытный и тактически грамотный, а не может эффективно воевать на каком-то определённой машине, хоть ты тресни! Взять меня. Лучше всего я дерусь на СТ — средних танках. И моя «Пантера», и Т-54 как раз к ним и относятся. Но «Пантера» ниже классом хоть и тяжелее почти на девять тонн. Тем не менее, на Т-54 я одержал всего тридцать четыре процента личных побед, а уж горел в нём столько, что и вспоминать не хочется. Соответственно, и денег на восстановление потратил кучу — гораздо больше, чем на нём заработал. Нет, не мой танк. А кто-то воюет и радуется. Вон, и продать просят. С рук-то дешевле выходит, чем с игры. Значит, продам, решено. Останусь с одной «Пантерой». Господи, лишь бы Вовка был здоров. Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы врач ошибся, и мой сын был здоров. Если надо, я и «Пантеру» продам, ты не думай. Буду воевать только на общих машинах или наниматься на чужие, не впервой. Только сделай, а?
