Роберт Ферриньо - Грехи ассасина
Тот покачал головой.
— Я отдаю себе отчет в том, что еду на поезде по Канаде и страшно, страшно голодный.
Ракким позволил Лео есть дальше, и юноша жадно проглотил всю говядину, даже собрал с тарелки соус кусочком булочки из дрожжевого теста. Вино и салат остались нетронутыми.
— А еще я отдаю себе отчет в том, что очень умный. — Лео достал из термоса ванильный молочный коктейль и вставил в стакан соломинку. — Гораздо умнее всех, готов поспорить.
— Ты спал три дня, — сказал Ракким.
Отложив соломинку, юноша принялся выбирать коктейль ложкой.
— Не спал, а обрабатывал информацию. Большая разница. — Он собрал пальцем с тарелки оставшиеся крошки, отправил их в рот. — А где изотоп гафния?
— Контейнер? Его больше нет.
— Не контейнер, а изотоп. — Лео посмотрел на автоматического официанта. — Можешь заказать что-нибудь поесть?
— Все пропало. И контейнер, и все, что в нем находилось.
Лео опрокинул бокал с вином, но, кажется, не заметил.
— Плохо.
Ракким накрыл лужу вина салфеткой.
— Я знаю.
— Не знаешь. — Лео быстро заморгал. — Без… без изотопа гафния вся… вся информация, которая была на компьютерных сердечниках, бесполезна. Понадобятся годы, чтобы получить…
— Все гораздо хуже. Бэби и Грейвенхольц забрали контейнер. Вероятно, продали его китайцам. У них есть все…
— Нет, не все. — Лео встал и пригладил ладонью взъерошенные волосы. — Хочу писать.
Ракким уже собирался постучать в дверь, поинтересоваться, все ли в порядке, но толстяк наконец покинул туалет, наклонился к официанту и пролистал меню.
— Что значит «не все»?
— Ты пробовал жареных цыплят? Когда-то я их так любил, что… Эй! Перестань меня трясти!
— Я задал вопрос.
Лео потер руку.
— Ты должен относиться ко мне с большим уважением.
Он ввел заказ. Компьютер, пискнув, вывел сообщение «ИЗВИНИТЕ. НЕТ В НАЛИЧИИ». Лео фыркнул и взломал доступ к главному пульту управления. Его пальцы забегали по сенсорному экрану. «ЗАКАЗ ПРИНЯТ». Он повернулся к Раккиму.
— Да-да, я заслуживаю уважения. Я выполнил свою работу.
— Напоминаю: я сказал, что контейнер у Бэби и Грейвенхольца. — Ракким покрутил вилку между пальцами. — А ты сказал, что у них «не все». — Он выпрямил фаланги, и вилка согнулась пополам. — Поэтому, Лео, настал момент, когда тебе придется напрячь свой гениальный мозг, посмотреть мне в глаза и пояснить, что ты, мать твою, имеешь в виду.
— Конечно. — Юноша кивнул. — И не надо постоянно демонстрировать свое превосходство. О’кей, о’кей. Изотоп у Бэби и Грейвенхольца, это является огромной потерей для нас, согласен, но без данных, которые были записаны в сердечниках, они не смогут сделать гафниевую бомбу. С таким же успехом можно попробовать сделать бомбу из подстилки для кошек.
— Я же сказал, что сердечники у них.
— Прошу тебя, выпрями. — Лео протянул вилку Раккиму. — Сердечники у них, а информация — нет. — Он просиял. — Во время загрузки я изменил все имеющие критическое значение формулы. Данные так перепутаны, что они никогда не смогут их распутать.
Зазвенел автоматический официант.
— Ты… ты зашифровал данные, пока их скачивал?
— Не совсем зашифровал. На самом деле обеспечил безопасность на порядок выше, но если хочешь, да. — Лео впился зубами в жареную цыплячью ножку. — Я очень способный. Даже отец не понимает насколько.
— Твои способности выразились в том, что ты три дня провалялся в коме?
Толстяк вытер жир с подбородка.
— Ну, я не идеален. Пока.
Ракким внимательно смотрел на него.
— Значит, ничья. Без изотопа мы не можем использовать информацию, которая хранится у тебя в голове, а изотоп бесполезен без информации.
— Именно это я и говорю.
— Значит, ситуация — пат.
Лео грыз бедро, хрустя поджаристой корочкой.
— Презираю пат. На него соглашаются только бесхарактерные гроссмейстеры, которые боятся проиграть. Насмешка над игрой. Жаль, конечно, что тебе не удалось сохранить изотоп. Не хочу тебя обидеть.
Ракким посмотрел на часы. На следующей остановке надо было позвонить Саре, чтобы она могла сообщить хорошие новости президенту.
— А как насчет мистера Мозби? — поинтересовался Лео.
— Ему пришлось туго, но он в порядке…
— Я не об этом. Я хочу знать, что он думает обо мне. Я произвел на него впечатление? — Он облизал пальцы. Кусочек мяса прилип к губе в углу рта. — Я намерен просить руки его дочери, поэтому надеюсь, что произвел на него благоприятное впечатление.
— О да. Он был просто… потрясен.
Лео усмехнулся, закивал.
— Такое со мной часто бывает.
Ракким смотрел на него.
— Лео, ты в порядке?
— Даже лучше. — Толстяк рыгнул и потянулся к тарелке. — В лагере Полковника я слышал, как пара ребят… они говорили, что лучший афродизиак — это сырое яйцо, взбитое в слегка теплой кока-коле. — Он помахал крылышком. — Думаю, лучше использовать оплодотворенное яйцо в тепловатой кока-коле. Потом следует съесть сырую устрицу, запить ее яйцом с колой — и вперед. Правда, они не знали слова «афродизиак». Они назвали это «вороненым стояком», но…
— Мальчик, в афродизиаке ты нуждаешься меньше всего на свете.
— А я не о себе говорю. — Лео зажал крылышко между зубами и одним плавным движением снял все мясо. — Я имел в виду тебя. Я даже не достиг своего сексуального пика, а тебе уже больше тридцати лет. — Он жевал с открытым ртом. — Фидаин или не фидаин, все равно ты уже катишься под уклон.
Ракким улыбнулся.
— Всего одно яйцо в коле?
— Больше ничего не требуется. По словам тех ребят. — Лео посмотрел в окно на проносившиеся мимо голые скалы. — Я подумал о Бэби. Она… она просто сногсшибательная женщина.
Ракким вспомнил ее, стоявшую в вертолете рядом с Грейвенхольцем. Она махала рукой, и на лице ее застыло победоносное выражение.
— Думаю, ты ей понравился, — сказал Лео. — И она тоже тебе понравилась. — Он принялся рисовать пальцем на стекле замысловатые геометрические фигуры. — Я многое замечаю, Рикки. Люди думают, что я не замечаю, но они не правы.
— Бэби очень красивая. Как кобра. И я не хотел бы оказаться в постели ни с одной из них.
Лео покачал головой, продолжив выводить многогранники, похожие на склеенные Лиэнн из бумаги.
— Проблема не в том, что заметил я. Проблема в том, что заметила она.
Ракким молчал. Поезд несся милю за милей, со свистом рассекая воздух.
— Лео?
— Угу.
— Что произойдет, когда китайцы поймут, что сердечники памяти бесполезны?
— На это потребуется некоторое время. — Толстяк добавил мелкие детали к уже нарисованной на стекле фигуре.
— А когда поймут?
Лео посмотрел на Раккима.
— Вероятно, они рассердятся на Бэби и мистера Грейвенхольца.
— Определенно рассердятся, но это их не остановит. Данные, которые им нужны, у тебя в голове. Теперь главный игрок — ты.
— Ты что, только понял?
— Не вижу причин радоваться. Ты в большой опасности.
— Я не боюсь.
— Значит, Лео, ты не так умен, как думаешь.
45
Грейвенхольц ненавидел Майами. Уже три дня он ждал встречи с послом Китая в Нуэво-Флориде Фонгом, а Бэби до сих пор не сообщила, когда она состоится.
Влажная жара душила. Все говорили на дурацкой смеси испанского и английского, причем с неимоверной скоростью. Он успевал разобрать лишь одно слово из трех. Да пошли они. Лестер прекрасно понимал: рыжеволосый человек, обгорающий, но не способный загореть, принадлежит здесь к самой низкой касте. У них даже представители белой расы имели кожу коричневую, точно скорлупа кокосового ореха. Именно они бросали на него самые пренебрежительные взгляды. С трудом верилось, будто штат когда-то принадлежал США. Наглядный пример, как бывает, если позволить людям помыкать собой. А Бэби чувствовала себя словно дома и говорила ничуть не хуже местных жителей. Странно для девчонки, выросшей в Диксоне, штат Теннесси. Впрочем, удивляться не приходилось. Все связанное с ней оказывалось другим, не таким, как он себе представлял. Полковник вряд ли бы поверил, но Лестер сам видел доказательство.
Три дня назад Ройс посадил китайский вертолет в центре Эверглейдс, где указала Бэби, и не успели его лопасти остановиться, из зарослей карликовых пальм вынырнули азиаты со штурмовыми винтовками.
Ройс уже собрался пошинковать их «гатлингами» на рагу, но Бэби похлопала его по руке и сказала: «Не волнуйся, это люди Фонга». Дикс и Каннингэм успокоились, а Грейвенхольц кипел от ярости. Это что же, теперь ему до посольства придется целую вечность трястись в фургоне? А еще он опасался занести здесь в раны какую-нибудь заразу. Плевать на посла и его страх вызвать дипломатический скандал, Лестера посадка в чертовом болоте категорически не устраивала. Он почесал покрытые коростой порезы на спине и боку, потрогал забинтованное Бэби ухо. Ракким его едва не отхватил. Если на небесах есть Бог, а лично Грейвенхольц сильно сомневался в данном утверждении, Он обязан предоставить ему еще один шанс сойтись с этим парнем лицом к лицу. Лестер не даст себе сразу разгуляться в полную силу. Пусть Рикки страдает. Сначала он выбьет ему зубы, потом превратит в желе кости и лишь тогда займется жизненно важными органами.
![Роберт Хайнлайн - Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]](/uploads/posts/books/104774/104774.jpg)
