Андрей Круз - На пороге Тьмы
Поругались, в общем, но не без результата. Она меня уломала. Подумал, и действительно решил перенести действо в Захолмье. Причем не сразу, вспомнилось мне кое что из рассказанного Федькой. Продолжая отбрехиваться, оделся и уехал на додже Федьку забирать из гостиницы.
— Как давить его будем? Сразу по полной? — поинтересовался Федька, устраиваясь на сиденье рядом.
— Нет, попробуем вообще не давить. Точнее, будем давить не на него, а на низменные чувства, — машина тронулась с места, я активно закрутил большой руль, сдавая задом со стоянки. — На алчность и все такое.
— Во, наконец-то у тебя шарабан нормальный, — сказал Федька, постучав по плоской металлической панели перед собой. — Да, насчет алчности — а насколько это надежно?
— Ну а что тут может быть ненадежно? — остановив машину, воткнул первую передачу, тронулся с места. — Главное, чтобы он согласился. Он нам информацию, мы ему "тазик". Нет информации — нет тазика, ходи пешком. Тогда можно переходить на следующий этап воздействия. Но думаю, что все сработает, Кирюха до кайфа и удовольствий жадный, поведется сразу. Я таких в жизни много встречал, чаще всего во всяких офисах.
— А если нас же потом вложит?
— С чего это? — хмыкнул я. — Он тогда и себя вложит. Причем последствия будут разные — для нас узнать содержание секретных документов не преступление, мы обязательств в них не заглядывать не давали, а вот Кирюхе впаяют по полной, по самый эдельвейс, до детского голоса. Ты мне в этом верь, проходимцу со стажем.
— Ну ладно, как скажешь.
— Ты мне вот что скажи, — вспомнил я, — Твой друг в Сутеево свою лавочку не прикрыл?
— Это Мишка, что ли?
— А ты мне его не представлял, — напомнил я. — Ну, тот, у которого там всякие бани и рыбалки с охотами.
— Не, а чего ему прикрывать? — удивился Федька. — К нему закатиться хочешь, что ли?
— Для разгона. В Сальцево боюсь пока соваться, откровенно говоря, мало ли, после нашей поездочки в Алексино, в Углегорске тоже рисков хватает. А нам бы еще и по душам поговорить.
— А потом?
— А в Захолмье, в "Золотую рощу". Своя территория, все такое.
— Настька хвоста накрутила? — выдвинул Федька довольно правдивую теорию.
— Отчасти. Приключений слишком много было в последние дни. И Кирюха у нас хлопец проблемный.
— Да можно, в принципе, — задумался Федька. — Давай вот чего… давай туда прямо по дороге заедем и договоримся. Ну и баньку он тогда затопит, фигле ждать? — и сделал попытку закурить.
Безуспешную. Закурил он только тогда, когда мы стучали в дверь огромного деревянного дома, выстроенного на окраине заваленного снегом села. Дверь открылась, в проеме показался рослый бородатый мужик в накинутом на майку полушубке и обрезанных валенках.
— Ха, Федька! — удивился он и даже пальцем ткнул в грудь моему товарищу. — Чего приперся?
— Ты гостей еще принимаешь?
— Тебя, что ли? — удивился тот, после чего протянул мне руку и представился: — Михаил.
— Владимир. Бирюков.
— Меня, Мишань, — кивнул Федька. — С Вовчиком вот, — кивок в мою сторону, — и еще один молодой охламон будет. Но мы так, в баньку бы и водочки, например. Со всем полагающимся.
— У тебя что за "полагающееся"? — уточнил Михаил.
Федька с сомнением посмотрел на меня, почесал в затылке, вынудив меня самого сказать вслух:
— Не препятствую, просто я пас, — после чего я поднял открытые ладони в жесте защиты и полного отрицания. Но сам при этом подумал, что для полного уплющивания Кирилла это как раз может сработать.
— Ты цены знаешь? — посмотрел Мишаня на Федьку с оттенком сомнения.
— Эстэствэнно, — изобразил аристократическое презрение Федька.
— Так сколько надо?
— Двух. Только получше, ага? Нормальных таких, хороших.
— Часа через два, не раньше, — сказал хозяин.
— Да мы раньше и не приедем.
— Тогда топить сейчас начну. И стол соображу.
— Отлично!
Всю дорогу до Углегорска Федька был оживлен, явно забыв о важной цели нашей миссии и просто готовясь к банальной попойке с девками, отчаянно хвалил достоинства мишаниной бани.
— Прикинь, к нему туда все ездят, Леонов, Мокроусов, Беленко, понял? Но по выходным, ясный хрен, ездят, в выходные ты туда не попадешь. А в будни можно, в будни нормуль, понял? "Сандуны" углегорские рядом даже не стояли, тут банька — мля, тут супер-баня. А сейчас вообще, прорубь, сугроб, пивко ледяное — то, что надо.
— А ты себе что-нибудь радостное на винт не намотаешь? — уточнил я на всякий случай. — Насколько я понимаю, тут что с самим лечением, что со средствами предохранения… как бы не очень, верно?
— Средства есть, качество и вправду того… толстые они, — вздохнул Федька. — Ты это… если на ту сторону уйдешь, оттуда нормальных подкинуть не сможешь?
— Думаешь, что за мной проход останется? — засмеялся я над такой федькиной практичностью.
— Ну, кто знает? — ответил он рассудительно. — А вдруг?
— Федька, обещаю: если проход останется, буду в него каждый месяц по ящику гандонов закидывать. И чем там трипер лечат?
— Блин, я бы тебе тогда тут памятник поставил, — сказал Федька мечтательно. — Половину ящика сам бы пользовал, со второй половины озолотился бы.
— Так в месяц же, — напомнил я. — Не многовато будет? Сотрешься начисто.
— Не, нормально, я тогда с такими резинками тут первый парень на деревне буду.
— Ну-ну.
Додж лихо катил по недавно прочищенной дороге, негромко рыча мотором и погромыхивая задним бортом кузова. Надо будет там резинки какие-то проложить, что ли… про презервативы заговорили и что-то вспомнилось.
Мы приехали рановато, но и Кирилл появился чуть раньше, чем договорились, весь из себя возбужденный и радостный.
— Ну что, Кирюха, готов к увлекательному забегу в ширину? — приобнял его за плечо Федька.
— К такому я всегда готов, как юный пионер, — решительно ответил тот.
— Ну и прекрасно, грузимся.
Кабина в додже трехместная, так что втиснулись легко. По пути на заправку завернули, стрелка уровня топлива болталась у красной черты. Додж по сравнению с кюбелем жрет куда интенсивней, нет в мире абсолютного совершенства. Но все равно больше нравится. Потом уже направились к КПП.
— Федь, самим покупать туда ничего не надо? — уточнил я на всякий случай, когда ехали мимо магазинов на Советской.
— Не, у Мишани все есть. Хошь те пиво, хошь те водка, хошь те винцо и настойки всякие. У него же клиентура, для них запасается. К тому же платят ему так, что за такие бабки и побегать можно. И грузовичок "шевроле" выделили.
— А куда едем-то? — заинтересовался Кирилл.
— На природу с баней и эуталями, — объяснил ему Федька, после чего строго спросил: — Возражения будут?
— Возражения? Да ты че? — захохотал тот.
Нормально, клиент поплыл, похоже. Договоримся. Я сунул руку в нагрудный карман дубленки, достал оттуда заранее отложенную пачку чеков, протянул Кириллу:
— Держи. У нас потом еще культурная программа, так чтобы ты себя нормально чувствовал. Годится?
— Ну, — кивнул Кирилл и деньги взял легко, как рыба наживку.
* * *Насчет исключительного качества "Бани у Мишани" Федька не обманул. Парилка была просторной и просто великолепной, с мостков можно было на выбор сигануть как в сугроб, так и в прорубь, а предбанник был с хорошую гостиную, с длинным столом, с широкими лавками, на стенах шкуры — весь требуемый антураж. Легко представляется, как здесь отцы города резвятся.
Стол тоже был хоть куда, полный набор со специализацией "под водочку". Тут и грибки соленые с маринованными, и огурчики с помидорчиками, и всякие копчености. От горячего мы отказались, тут одними закусками брюхо набьешь под пробку, так что смысла нет.
Федька с Кириллом пили водку, причем, на мой взгляд, излишне налегая, а я же официально придерживался "клюковки", при этом беззастенчиво подменяя ее время от времени клюквенным морсом. Мне и машину потом вести, и вообще соображать надо, я здесь все же по делу. Если о развлечениях говорить, то я бы лучше с Настей в "Сандуны" поехал, мне так как-то веселее.
Кирилл мои надежды оправдывал на все сто. После того, как расселись в предбаннике и приняли "по чуть-чуть", ему резко захорошело. Он стал говорлив, навязчив, развязен, шумен. Через час, примерно, после того как мы засели за стол, не забывая париться, привезли "этуалей". Одну я узнал сразу — это оказалась Пилипчук Галина Антоновна, та самая "Галя с Москвы", что вместе со мной была на инструктаже у Милославского после того, как провалилась в Отстойник. Второй была круглолицая и малость дебелая, хотя и симпатичная девка, представившаяся как Оля. При их появлении Кирилл что-то совсем начал поводья рвать, много гикал и кричал, так, что его даже разок пришлось успокоить кратким устным внушением, чтобы меру знал.
