Алексей Калугин - Паутина
– Боюсь, это ты ошибаешься, Эстебан, – усмехнулся Камохин. – Мы не туристы, возомнившие себя крутыми экстремалами. И не выпендрежники, накупившие разные там штучки только потому, что они круто выглядят, да еще и блестят. Мы выбирались из таких передряг, которых ты и в кошмарном сне не увидишь. Так что не надо пугать нас сельвой.
– Боюсь, вы меня неправильно поняли, – все так же, с улыбкой, развел руками Эстебан. – Я не угрожаю вам. И не пытаюсь вас шантажировать. Я говорю о взаимовыгодном сотрудничестве. Я могу показать вам, в какую сторону идти, но дело в том, что в сельве не существует прямых дорог. Иногда для того, чтобы быстрее добраться до цели, нужно сделать крюк, а то и повернуть назад.
– А как же дорога, по которой мы пришли в город? Она тоже ведет в никуда?
– Она ведет к армейскому блокпосту. Вам нужна встреча с военными? Вы сказали, что только вчера были в Монголии, видели, как погиб Гюнтер Зунн, а сегодня вы уже в Гватемале. Сомневаюсь, что у вас есть документы, подтверждающие, что вы находитесь в аномальной зоне с разрешения властей. Так что у военных к вам будет куча вопросов. На большинство из которых вам вряд ли захочется отвечать. И это лишь в том случае, если вас не застрелят на подходе к блокпосту. Когда мы отказались покидать город, нас предупредили, что военные имеют приказ стрелять без предупреждения в любого, кто попытается самовольно покинуть зону. В целях, так сказать, национальной безопасности. Так что я бы лично посоветовал вам идти туда, откуда вы пришли. Если, конечно, я не ошибаюсь и у вас в карманах не лежат пропуска, подписанные лично президентом. Нашим, разумеется, а не вашим.
– А обойти блокпост нельзя?
– Можно. Но дальше-то что? Будете скрываться в сельве? За блокпостом находится город Вилла-Пуэста, такой же маленький, как и наш, где все жители знают друг друга. Остаться там незамеченными вам не удастся. А значит, снова придется разбираться с военными. Я же выведу вас к городку Нублосо, где никаких военных нет в помине и никто не станет задавать вам никаких вопросов.
– В том, что он предлагает, есть смысл, – подумав, кивнул Брейгель. – Мы потеряем кучу времени, разбираясь с местными властями. Не думаю, что в Южной Америке имя Кирилла Кирсанова обладает той же магией, что и в России.
– Кирилл Кирсанов? – прищурился Эстебан. – Вы как-то с ним связаны?
– Мы на него работаем.
– Тебе знакомо его имя?
– Я тоже на него работал, – улыбнулся Эстебан. – Несколько лет назад, еще когда обслуживал туристов в центральной конторе в Антигуа-Гватемале. Мы месяц колесили с ним по Гватемале и Мексике. Заезжали в Гондурас. С ним приятно было иметь дело. И не только потому, что он платил за все, сколько просят, не торгуясь.
– Он тоже увлекался экстримом?
– Нет. Он собирал древние артефакты. А я помогал ему отличить подделки от подлинников.
– Ты же сам торгуешь подделками.
– Да, но я и прошу за них как за подделку. Каждый, кто приезжает в Центральную Америку, хочет привезти отсюда домой какой-нибудь сувенир. Желательно недорогой и древний. Идя навстречу их желаниям, мы, местные жители, предлагаем им не подделки даже, а симулякры. Изготовленные очень качественно и по схожей цене. К тому же подлинных древностей на всех просто не хватит. Кирсанова цена не интересовала, поэтому я и отбирал для него то, за что действительно стоит платить. Если я и мог допустить ошибку, оценивая подлинность артефактов, то всего лишь два или три раза. При этом я честно предупреждал клиента, что не уверен, и окончательное решение в любом случае оставалось за ним. В общем, мы отлично провели время и остались друг другом довольны. А это, – Эстебан взглядом указал на черный камень с изображением паука, – тоже для него?
– Да, – кивнул Осипов.
– Есть еще что-нибудь интересное?
Осипов молча выложил на стол белый пакаль с пауком.
– Надо же, снова паук!
Эстебан взял металлическую пластинку в руки, покрутил ее, осмотрел с разных сторон. Затем протер салфеткой, поднес к губам и дохнул на пакаль. Озадаченно хмыкнув, он положил пластинку на ладонь и вытянул руку в сторону горизонта, как будто хотел посмотреть, как лучи заходящего солнца блеснут на гладкой полированной поверхности.
– Понятия не имею, что это за штука, – сказал он, возвращая пакаль Осипову. – Но если бы вы спросили мое мнение, я бы сказал, что скорее всего это подделка. – Почему?
– Из всех металлов майя, как известно, отдавали предпочтение золоту. Потому что оно мягкое и легко обрабатывается. А эта пластинка выполнена из какого-то очень прочного и легкого сплава. Древние не могли сделать такое.
– И ты ни разу не видел ничего похожего?
– Увы, – с сожалением развел руками Эстебан. – Это что-то новенькое на рынке поддельных артефактов. Если не секрет, откуда он у вас?
– Нашли.
Столь краткий и столь же конкретный ответ говорил еще и о том, что продолжение этой темы не предвидится.
– Понятно. – Эстебан все правильно понял. – Так что насчет наших совместных планов? – Он положил левую руку на стол, весь подался вперед и тихим, доверительным голосом добавил: – Я понимаю, что вам нужно подумать. И лично я вас не тороплю. Но наш алькальд человек не молодой и уже собирается ложиться спать. Очень неплохо было бы дать ему хотя бы предварительный ответ. Ни к чему не обязывающий, но обнадеживающий. Мы ведь не хотим, чтобы он всю ночь страдал от бессонницы?
При последних словах хозяина в сознании каждого из гостей всплыла, будто пробка с глубины, одна и та же картина: пожилой полный мужчина, с большой розовой лысиной и обвисшими усами, тяжко вздыхая и охая, ворочается с боку на бок в постели, то скидывая с себя одеяло, то снова натягивая его до самой шеи. Страдания, причиняемые бессонницей, поистине кошмарны. Но понять это в состоянии лишь тот, кто испытал их хотя бы однажды. Почему все воображаемые алькальды были похожи, как близнецы? Тут причины могут быть разные. С одной стороны, можно списать все на телепатию, предположив, что хозяин и гости неосознанно обменялись мыслеобразами. С другой – не исключено, что довольно экзотическое слово «алькальд» проецировало в сознание людей, относящихся к общей европейской культуре, похожие образы. Как бы там ни было, все четверо прониклись к алькальду сочувствием.
– Успокойте старика, – сказал Камохин. – Мы останемся, по крайней мере, до завтра.
– Думаю, этого будет недостаточно, – с прискорбием покачал головой Эстебан. – Наш алькальд очень ответственно относится к своим обязанностям.
– Док? – посмотрел на Орсона Камохин.
Англичанин довольно улыбнулся. Он понял, что снова оказался в центре внимания. Именно от него, от слов, которые он произнесет, зависит сейчас, каким будет завтрашний день.
