"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Емец Дмитрий Александрович

– Сколько времени?

– Хотя бы пару дней. Послезавтра утром жди меня в Копытове. Захвати у Гая все схемы тоннелей, какие у него есть.

– Я возьму еще у Секача, – подумав, сказал Делибаш. – У Секача все по науке: углы спусков, промеры. Где встречаемся?

– В Копытове. Знаешь электроподстанцию у лесопилки, которая «Не влезать! Убьет!»?

Делибаш кивнул:

– А, где череп с костями? Всякий раз я жду искр и удара тока. Значит, послезавтра утром? Отлично… Кстати, навести днем девушку… Ну, когда тут все уляжется!

– Без тебя разберусь! – сказал Родион.

Делибаш сдул со лба челку. Уже у самых дверей, вставляя в глаз стеклышко прыгуна, он вдруг спросил:

– Знаешь, почему с тобой отправили именно меня? В наказание за то, что я не уничтожил гиел. А вот почему я их не пристрелил? Ну, самца – понятно: не успел. Но самку-то легко мог не обухом ударить. И щенков мог бы не сгребать в мешок, а как-то проще все решить… И Гай, конечно, это понял. – Делибаш махнул рукой и замолчал.

Родион внимательно посмотрел на него.

– И почему же ты их не убил? – спросил он.

Делибаш пожал плечами:

– Сам не пойму, – сказал он.

– Зато в Штопочку выстрелить смог… Я тебя не простил! И ничего не забыл.

Делибаш кивнул.

– Я в курсе. Не думай, что я тебя задабриваю. У шныров лучший ты. У ведьмарей лучший я. А двух лучших быть не может. Кому-то придется уйти, – ответил он и сделал шаг в стену.

Нарисованная дверь № 421 проглотила его. Родион же повернулся и пошел к больнице. Он чувствовал, что не может сейчас уйти отсюда. Просто не может, и все. Собирался отыскать Лехура и узнать у него про Штопочку. Ну а дальше? А дальше как сложится. Планов он не строил. Строить планы – смешить небеса.

Глава двадцать третья. «Дер Глюк»

В тот день, когда Родион бродил в переулках у «Третьяковской», Наста вскочила на ноги в пять утра. Ее переполняла жажда деятельности. Гамов мирно спал рядом, похожий на того американского сурка, который сообщает о приходе весны. Но пока что была осень, и сурок просыпаться не собирался. Наста пару раз толкнула Гамова локтем, после чего начала искать, чем бы заняться.

Для пробежки было еще рано. На улице ветрено и стыло. Аль, давно уже проснувшийся, пристально смотрел на нее из своего угла. Наста предпочла к нему не приближаться. Съела яичницу. Попыталась от нечего делать принести Гамову кофе в постель. Гамов спрятался с головой под одеяло. Наста, огорчившись, выплеснула горячий кофе в горшок с орхидеями и отправилась бродить по коттеджу. Поднялась на третий этаж в библиотеку – и внезапно увидела, что светодиод над дверью, ведущей на крышу, горит зеленым, а не красным. Это означало, что дверь разблокирована.

Наста открыла дверь. В центре плоской крыши на перевернутом пластиковом ящике сидел маленький старичок. Над его головой в темном утреннем небе стремительно проносились дроны. Их было множество. Некоторые были похожи на стрекоз – с выпуклыми колпаками стеклопластиковых глаз, с серебристыми длинными хвостами, огромными полупрозрачными винтами. Другие были как мухи – деловитые, ловкие и цепкие. Временами крошечные дроны садились на крыло большого дрона, подзаряжаясь от его батарей, после чего вновь начинали летать.

Старичок повернулся к ней. Наста поздоровалась. Цветные дроны продолжали мелькать. Порой несколько дронов соединялись вместе, и получался новый, сборный дрон.

– Красиво? – спросил старичок.

– Красиво. Что это? – спросила Наста.

– Я их изобрел, – отозвался старичок. – Но человечеству я их не отдам. Человечество не придумает ничего лучше, чем использовать их для войны. И без того понятно, что если не вмешаются высшие силы, то на этой планете сильные сожрут слабых, после чего самоуничтожатся. Зачем же я буду им помогать? Они и без меня справятся!

Наста задумалась:

– Но ведь дроны могли бы делать что-нибудь полезное.

– Что, например?

– Ну там… разносить почту.

– Если человек настолько ленив, что ему лень отлипнуть от стула, чтобы сходить на почту, дроны ему не помогут! – убежденно сказал старичок.

– Вы не любите людей! – заявила Наста.

– Пфф! Я люблю людей. Я в них просто не верю, как не верю в своих соседей, которые отгородились от меня трехметровым забором, хотя прекрасно знают, что я не ворую прищепки с веревок.

– Да, – сказала Наста, – Кавалерия права. Незаметное добро. Именно на нем держится мир. Просто помочь тому, кто рядом и до кого дотянешься. Сунуть кому-то шоколадку и быстро убежать – только из этих кирпичиков все и складывается.

Откуда-то прилетел маленький круглый дрон, похожий на шмеля. Завис над планшетом в руках у старичка.

– О! К тебе, кажется, кто-то пришел! У ворот стоит! Я отсюда открою! Беги! – сказал старичок, поворачивая к Насте планшет.

На экране высветилось круглое лицо. На щеках родинки. В ушах сережки с голубым камнем. Наста узнала Олю и помчалась к ней. За Настой летела небольшая стайка любопытных дронов, от которых она отмахивалась, как от мух. Один из дронов, который она случайно зацепила слишком сильно, упал в бассейн. К нему тотчас кинулся другой дрон, состыковался с ним, и, трансформировавшись в крошечную амфибию, они быстро поплыли вдоль дна.

– Прости… я тут, кажется, охрану коттеджей переполошила… С Витярой неладное что-то творится! – взволнованно сказала Оля, когда Наста открыла ворота.

– Что?

– Ну, короче, он как из ШНыра ушел, попросился у меня пожить. Я, конечно, разрешила.

– Витяра ушел из ШНыра?! – не поверила Наста.

– Да. Он какой-то странный стал. Разговаривает сам с собой, трет рукой грудь. Бредит ночами. Мне за него страшно.

Насту кто-то окликнул. На балконе второго этажа в мохнатом банном халате стоял Гамов и кричал:

– Любимая, вы не замерзли? Зови свою подругу завтракать!

– О, притворюшка проснулся! – кисло сказала Оля. – Передай ему, что подруга когда-то что-то ела… Спасибо… Я еще забегу как-нибудь!

И она умчалась. Наста злилась, что Гамов помешал им разговаривать. А еще неприятнее было осознавать, что она допускает мысль, что Гамов в каких-то случаях лишний и посторонний.

– Иду, любимый! – крикнула Наста и, вспрыгнув на козырек, защищающий подвальную дверь от дождя, вскарабкалась на балкон. Гамов с тревогой наблюдал, как она лезет.

– Почему ты назвала меня «любимый»? – подозрительно спросил он.

– Какие-то сложности? Ты не желаешь быть любимым? – с вызовом поинтересовалась Наста.

– Просто ты никогда меня так не называла.

– Я тоже решила стать притворюшкой!

Гамов нахмурился:

– А что, прости, я сделал не так? Я позвал вас в дом, потому что ты была легко одета. Я боялся, что ты замерзнешь.

– Если боялся – скинул бы плед. А если хотел накормить – запустил бы булкой в пакете… Это было бы по-шныровски! Не заморачивайся! Какие у нас на сегодня планы?

Гамов все еще продолжал хмуриться. Видимо, не мог определить, в каком настроении находится Наста и как ему реагировать.

– А, планы? Позавтракаем и поедем к грузьям! – рассеянно ответил он.

Наста подумала, что это оговорка по Фрейду. «Грузья» звучало куда весомее, чем «друзья».

Полтора часа спустя двухместная машина 1965 года выпуска уже несла их в центр Москвы. Насте в спортивной машине не нравилось. На них постоянно таращились из соседних автомобилей, и приходилось иметь на лице выражение счастья и успеха. Гамов с этим успешно справлялся, Наста же вскоре почти рычала. Пока Гамов оплачивал парковку, Наста по шныровской привычке поймала кота, трущегося у ее ног, чтобы подарить его вместо тортика хозяевам.