Александр Харников - В царствование императора Николая Павловича
А пока, Александр Павлович, я попрошу вас быть моим гостем и отправиться не в квартиру князя Одоевского, а в Аничков дворец, где вы будете в полной безопасности. И прошу не возражать мне – ведь я же, в конце концов, самодержец…
Дела домашние
Денис с Никифором остались в доме на Фонтанке, а Шумилин с императором отправились в Аничков дворец. По дороге Николай еще раз распек гостя из будущего за неосторожность и ненужную браваду. Александр лишь порадовался тому, что дорога до дворца была короткой и царь так и не успел как следует прочитать ему нотацию.
Осторожно шагая по ступенькам дворца, Шумилин чувствовал, что совсем расклеился и ушибленный пулей бок болит все сильнее и сильнее.
«Точно ребро треснуло, – подумал он. – Вот появится Леха, он меня тоже отругает. И поделом – действительно, не надо было нам лезть самим в драку с этими британцами. Сцапали бы этого Паркера безо всякой пиротехники и махания ногами, отвезли куда подальше, раскололи, вытрясли из него все, что знает, а потом отправили бы с камнем на шее в Неву, кормить корюшку. Детство в заднице разыгралось, пижон несчастный», – продолжал он ругать себя.
Николай, видя, что его гостю совсем плохо, развил бурную деятельность. Он приказал одному лакею помочь Шумилину раздеться, а второму – принести с кухни лед. Император был изрядно удивлен, увидев, что под сюртуком и рубашкой Александра надет легкий бронежилет. Еще больше он удивился тому, что, с виду мягкая и гибкая, защита удержала пистолетную пулю, выпущенную почти в упор.
Когда Шумилин разделся по пояс, Николай охнул, а лакей всплеснул руками. На загорелой коже бывшего опера красовался здоровенный багровый кровоподтек.
– Да, Александр Павлович, – сочувственно сказал император, – а вам повезло. Если бы не этот ваш панцирь, – он кивнул на лежавший на полу бронежилет, – то я бы с вами вряд ли сегодня разговаривал.
Лакей принес с кухни завернутый в полотенце кусок льда и приложил его к ушибленному боку. Второй лакей принес стакан вина. По настоянию Николая Шумилин выпил вино, после чего почувствовал, что боль стала стихать, глаза начали слипаться. Он понял, что засыпает.
Проснулся Александр часа через три. Он лежал на мягком диване, накрытый шерстяным пледом. В комнате никого не было, однако через неплотно закрытую дверь в соседней комнате был слышан негромкий разговор. Прислушавшись, Шумилин понял, что там по-французски беседуют царь и Бенкендорф.
Александр не знал французского, но отдельным фразам и знакомым словам понял, что речь шла о нем, докторе Кузнецове и Денисе. Пару раз прозвучало имя Адини.
Шумилин прокашлялся. Разговор оборвался, и в комнату заглянул сначала император, а потом граф Бенкендорф.
– Ну, вот и наш раненый проснулся, – с улыбкой сказал Николай, – как вы себя чувствуете, Александр Павлович?
Шумилин потянулся, потом, заметив, что лежит на диване раздетый до трусов, стыдливо завернулся в плед.
– Все в порядке, ваше величество, – сказал он, – бок побаливает, но это скоро пройдет. Доктор Кузнецов быстро меня вылечит. Кстати, он еще не приехал?
– Приходил слуга князя Одоевского и передал записку, – сказал Бенкендорф. – Ваши друзья уже совершили переход в наше время и сейчас едут с Черной речки прямо сюда. Думаю, что не позднее чем через час они будут здесь.
Шумилин бросил взгляд на свою одежду, аккуратно разложенную на стульях рядом с диваном. Поняв, что гость хочет одеться, Николай тактично прокашлялся и предложил Бенкендорфу выйти на время в соседнюю комнату…
А через час с небольшим, как и предполагал император, в Аничков дворец прибыли гости из будущего. Сначала Александр услышал звонкий голос Ольги Румянцевой, а потом и чуть хрипловатый баритон Алексея Кузнецова. Сердце его сжалось – всего ничего времени-то прошло, а он уже успел по ним соскучиться.
– Здорово, Шурик, – сказал Алексей, заходя в комнату, – ну ты и дел тут успел понаворочать! Сейчас отправим тебя в Питер, прямиком в госпиталь. Там рентген сделаем, если надо – и УЗИ.
– Ладно, Леха, потом, все потом, – отмахнулся от друга Шумилин, – как там дела у нас?
– Нормально все, – сказал Кузнецов. – Если у тебя действительно все в порядке, то пойдем в соседнюю комнату. Там сядем рядком, поговорим ладком…
Разговор в этот раз был долгим. Шумилин подробно рассказал о происках британцев и о том, что произошло сегодня утром на Фонтанке. Император, услышав все в более подробном изложении, лишь покачал головой и с уважением посмотрел на Дениса.
– И что интересного рассказали вам британцы? – спросил он у морпеха. – Помнится, вы обещали, что с помощью ваших, гм, особых методов допроса, они будут весьма откровенны.
– Ваше величество, – сказал Денис, – как и предполагал дядя Саша – извините, Александр Павлович – этим двоим англичанам мало что известно. Они рассказали, что мистер Паркер, который был для них кем-то вроде начальника, приказал подстраховать поляков, которых вообще использовали втемную. После того как нужный человек будет задержан и упакован, – тут Денис жестом показал на Шумилина, – его должны были передать им. Далее клиента следовало отвезти на Васильевский остров, где у них имеется что-то вроде явочной квартиры. Там его должны были допросить. Вот только о чем будут спрашивать, и в чем смысл этой рискованной операции, им неизвестно.
– Понятно, – сказал Шумилин, – следовательно, надо более плотно беседовать с мистером Паркером. Вернусь, обязательно пообщаюсь с ним.
– А когда вы, Александр Павлович, намерены вернуться? – поинтересовался Бенкендорф. – Это я к тому, что мы должны как-то объяснить англичанам, куда пропали их люди, если, паче чаяния, они начнут их искать.
– Думаю, что не более двух-трех дней, – ответил Шумилин. Заметив укоризненный взгляд Алексея, он вздохнул: – Ну, дня четыре… А объяснять пока ничего не надо. Сказать, что заявления приняты к сведению и ведется розыск пропавших подданных британской короны. А тебя, Леша, и тебя, Ольга, я попрошу выполнить одно деликатное и очень важное поручение. Необходимо сопроводить в будущее великую княжну Александру Николаевну. Как вы помните, у нее в нашей истории были серьезные неприятности с легкими. Алексей, у тебя есть знакомые фтизиатры?
Кузнецов кивнул, и тогда Шумилин продолжил:
– Надо показать ее врачам, сделать анализы и флюшку, после чего определить – начался процесс в легких, или еще нет. Если да, то немедленно приступить к лечению.
– Да, Алексей Игоревич, – сказал Николай, внимательно слушавший Александра, согласно кивая его словам, – считайте это моей личной просьбой. Я очень люблю Адини и готов сделать все, чтобы она была жива, здорова и счастлива.
