Голос Рыка - Мамаев Сайфулла А.

– Искалечили? – голем насмешливо усмехнулся. – Вас, козлов, сделали счастливыми людьми. Дали работу, еду, кров, хорошие деньги. Обеспечили нерушимое здоровье и вечную молодость. А вдобавок избавили от всех проблем. На черта вам всякая ерунда вроде любви, привязанности и тому подобное? Хлопоты одни да неприятности! Без них же лучше! Знай себе работай и получай свою пайку! Так нет, все вам мало! Искалечили… Да ты еще не знаешь значения этого слова! Но если будешь мне врать, узнаешь! И очень скоро! В последний раз спрашиваю, где парень и девка?

– Руслан… Я прав, вас же Руслан зовут? – Анатолий Викторович все еще надеялся выгадать время.

– Так, ну ладно, я понял, что по-хорошему от тебя ничего не добьешься! – Лицо Бронзового было бесстрастно-брезгливым. – Ну что ж, ты сам этого хотел!

Рука Уколова потянула голову системного администратора вперед и вниз. Филипенко почувствовал, как его подбородок прижался к груди. Он попытался сопротивляться, но голем ударил коленом в незащищенный подбородок, и в глазах Анатолия Викторовича поплыли круги. Он не видел того, за чем в ужасе наблюдали другие. Оба, и Должанский, и стоящий в углу, словно наказанный школьник, Кокакола, не отрывали взгляда от указательного пальца правой, свободной руки Бронзового. А смотреть было на что! Палец вдруг стал вытягиваться и утоньшаться. Это было просто нереально, но… было! Морфинг шел так быстро, что не успели наблюдатели понять, что происходит, как палец принял форму тонкого шила.

Но и это было не все. Не обращая ни малейшего внимания на потрясенных свидетелей, голем прижал кончик шила-пальца к выступающему позвоночнику согнутого в бараний рог Филипенко и резким движением проколол кожу несчастного. Палец, медленно нащупывая путь, двинулся дальше…

Анатолий Викторович почувствовал страшную боль, словно ему в спину воткнули раскаленный прут и выжигают все его внутренности. Филипенко хотел вскочить, вырваться, прекратить пытку, но к своему ужасу обнаружил, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Он даже не мог крикнуть, все мышцы отказывались ему повиноваться.

А огонь все шире разливался по телу. Боль уже не воспринималась как боль – у Анатолия Викторовича не осталось сил даже на то, чтобы что-то воспринимать. Единственное, что он ощущал, так это то, что кто-то копается в его мыслях… Филипенко сделал слабую попытку заблокировать свой разум, – сознание затухало медленно, и он успел понять, что тот, кто ковыряется в его памяти, пытается отыскать информацию о Рыкове, – но даже собственный мозг уже не подчинялся ему. Он только чувствовал, в какие разделы его мозга голем уже успел проникнуть, а в какие нет. Это было немыслимо страшное ощущение. Анатолий Викторович терял последнее и самое дорогое, что есть у человека, – разум, и только смерть могла спасти его. И смерть сжалилась над ним, она пришла и прекратила его муки.

Когда Уколов понял, что большего от системного администратора не получит, он выдернул палец и брезгливо вытер его об одежду убитого им человека. Бронзовый был зол. То, что удалось получить от Филипенко, привело его в смятение. Голем даже не подозревал, как много удалось сделать самовольщикам. А прозрев, понял, что на этот раз им грозит нешуточная опасность. Один только шаг отделял трансформеров от раскрытия тайны «Авиценны»! Еще бы чуть-чуть, еще бы немного фантазии – и правда, губительная для проекта и для самого Уколова правда стала бы достоянием тех, кого еще не удалось привести под мобилизацию. А это война, это такие потрясения, которые големам вовсе не нужны. Еще рано. Да что рано, этого вообще не должно быть! Рабы никогда не должны узнать, кто их хозяин. Они должны только работать и воспроизводить себе подобных. Единственное, что могло тревожить чистое, как белый лист бумаги, сознание этих созданий, это отсутствие работы! А уж работа у них будет всегда.

Этот негодяй Филипенко слишком о себе возомнил, решил, видите ли, что сможет что-то изменить. Глупец! Сегодня же будет восстановлена прежняя программа, сегодня же, самое позднее завтра, будут уничтожены Рыков и Панина. Благо теперь их адреса известны.

ГЛАВА 22

Зырянов задумчиво смотрел в окно. Он видел, как во двор влетел джип «Линкольн навигатор» и из него выскочили големы во главе с Бронзовым. Кукловод вздрогнул. Неужели сработала бумажка в сейфе? Судя по тому, как энергично и целеустремленно зашагали грозные големы, так и есть. Владимир Арамович довольно потер руки. Сейчас Должанскому станет жарко. Ну что ж, не все коту масленица! Пора и с генерального спросить за бардак, который он развел на заводе. Подумать только, взять и мобилизовать своего зама! Да еще кого? Того, кого поставил сам Золотой!

Кукловод обрадовался еще больше, когда бородатый голем вышел из здания и направился к помещению отдела охраны и режима. Ну, сейчас и кандидат в замы свое получит! То, как Сериков пулей вылетел во двор, получив в дверях пинок, подтвердило предположение Зырянова. Владимир Арамович с нескрываемым удовлетворением смотрел, как трусит по двору Николай Николаевич, стараясь держаться на почтительном расстоянии от голема, дабы не получить еще один пинок в зад. Со стороны это выглядело очень потешно, но вряд ли до смеха было Кокаколе!

А Владимир Арамович чувствовал себя на седьмом небе. Да, что ни говори, а интригу он завернуть умеет! Интересно, кто же все-таки добрался до «анонимки», Машка или Чухнин? Ай, да бог с ним, потом разберемся! Сейчас это не важно, главное, что ловушка сработала и информация о любимчике Должанского – начальнике отдела автоматизации, дошла до големов. Вот теперь товарищ директор… генеральный директор, мы посмотрим, как ты будешь выкручиваться. И как тебе поможет этот дуб, возомнивший себя человеком. Да любой из самых тупых охранников умнее своего начальника, остается лишь дивиться тому, что этот остолоп занимает столь высокий пост.

Размышления Кукловода о внезапном возвышении Серикова были прерваны внезапным появлением во дворе сразу обоих големов, которые приехали с Уколовым. Куда это они? Вроде бы всех, кого надо, уже собрали… Или еще кто-то попадет под раздачу? Зырянов с возрастающей тревогой следил за гостями. А те бегом сбежали с лестницы, что вела к входу в административный корпус, и направились прямиком… к медицинскому блоку! Это еще зачем?!!

У Владимира Арамовича засосало под ложечкой. Уж не за ним ли идут эти головорезы? Ну не за Машкой же, это уж точно! И ничего хорошего от их визита ждать не приходится. Если бы Зырянов понадобился Уколову для решения каких-то производственных вопросов, он бы просто позвонил, а раз отправлены големы, то уж никак не для приятной беседы.

Кукловод резко отвернулся от окна и стал лихорадочно озираться, пытаясь сообразить, куда бежать. Что бежать надо – это ясно, но куда? Да куда угодно, хоть под землю, лишь бы подальше отсюда!

Владимир Арамович еще не успел решить, что будет делать и как спасаться, а ноги уже сами несли его по коридору. Начмед знал, что впереди тупик, что выход на пожарную лестницу закрыт, а спускаться вниз не имеет смысла, наверняка големы разделятся и перекроют оба выхода, но все равно бежал. Его нес ужас. Выскочив на лестничную площадку, Зырянов посмотрел вверх. Может быть, преследователи, которые тоже знают про запертую дверь на пожарную лестницу, просто поленятся лезть наверх? Как же, жди, поленятся они – големы не знают, что такое лень. Вспомнив об этом, Зырянов чуть не завыл от отчаяния. Может быть, он бы и в самом деле завыл или зарыдал, если б мог хоть на мгновение остановиться. Но инстинкт гнал его все вперед и вперед. Ноги сами преодолевали марш за маршем, и начмед, к своему немалому удивлению, увидел, что поднимался он не зря, дверь была открыта! То ли он сам, после того как Рыков отправил его назад, забыл ее запереть, то ли бомжи научились ее отпирать без ключа, какое это имело значение? Главное, что путь был свободен! Правда, только на крышу, но и это уже было что-то! Старательно проверив, что автоматическая щеколда за ним закрылась, Владимир Арамович выбрался на чердак. Крыша нависала низко над головой, идти приходилось согнувшись, но Кукловод готов был и ползком ползти, лишь бы уйти из опасной зоны.