Александр Марков - Локальный конфликт
— Отчасти и по мою, но вы для них гораздо интереснее. Первый удар я принял на себя, — улыбнулся врач.
— Избавьте меня от второго.
— Постараюсь. Я же не выгоню вас прямо сейчас. Еще отдохнете немного.
— Но они не уйдут.
— Я знаю.
Одна из камер нацелилась на Сергея. Он отшатнулся, отошел от окна, чтобы его не было видно снаружи.
— Давно они здесь?
— С самого начала. Они сменяются. Заступают к проходной, как на пост. Внутрь я их не пускаю — все-таки режимное предприятие. Зачем нервировать пациентов. А мне прохода тоже не дают. Приходится скрываться. Но в больнице есть запасной выход. О нем, к счастью, мало кто знает. Играю с ними в кошки-мышки.
От окна тянуло холодом, который находил лазейки в прикрытых поролоновым утеплителем щелях, хотел пробраться внутрь комнаты и согреться. Сергей поежился, посильнее закутался в простыню, присел на краешек кровати, но она заскрипела, будто он шлепнулся на нее с разбега, как делают это детишки в лагерях отдыха.
— Знаете, больница чем-то похожа на дипломатическое представительство. Есть плюсы и минусы. Работаем за оградой, но зато имеем возможность оградить себя от излишне любопытных. Не от всех, конечно. Но ваши коллеги могут получить сюда доступ с большим трудом.
— А в качестве пациента?
— О, я и не подумал о такой возможности. Любопытно. Любопытно. Но чтобы получить сенсационный материал, пойдут и на это. Ведь так?
— Так, — кивнул Сергей, — еще можно устроиться сюда на работу или попытаться получить информацию у тех, кто уже здесь работает. Ценная информация — много стоит, а у ваших сотрудников, наверное, не очень высокая зарплата.
— Прямо детектив какой-то. Зарплата, соглашусь, не очень большая, но помимо зарплаты есть и другие поощрения. Устроиться сюда на работу — очень, очень трудно. Я не могу подозревать в сотрудничестве со средствами массовой информации всех своих сотрудников. Это будет похоже на патологию — знаете, как в те времена, когда в любом видели врага. Тут и до доносов недалеко.
Сергей посмотрел на врача, заметил, что тот опять о чем-то задумался, кивнул Миле, перевел взгляд на окно и опять на девушку. Он не хотел задавать этот вопрос, но очень интересовался ответом.
— Ты хочешь узнать, почему они за воротами, а я здесь?
— Ага.
— Я воспользовалась родственными связями. Это мой папа, — она кивнула на врача.
— Евгений Александрович, — представился тот.
— Сергей, — назвался репортер.
Он подошел к врачу. Они пожали друг другу руки. Ладонь у врача была сухой и крепкой, гораздо сильнее, чем у Сергея. Его ладонь прямо-таки утонула, зажатая со всех сторон. Он смутился, пообещав себе, что уделит немного времени занятиям с кистевым эспандером. Но тут же забыл об этом обещании.
— Мила мне рассказывала о вас. Упросила, чтобы я ее сюда провел. Это, конечно, нарушение правил, но, надеюсь, пойдет вам на пользу.
— Да? — смущенно переспросил Сергей. Фраза «Мила рассказывала о вас» могла иметь очень разное значение.
— Прошу прощения, — сказал врач, посмотрев на часы, — время истекло.
— Спасибо вам. Надеюсь, что вы придете еще… Вместе.
Когда дверь закрылась, Сергей опять выглянул в окно, но смотрел теперь не на проходную, а на окружавшие больничный корпус деревья, на подступавшие к ним сзади дома, на дорогу, по которой тащился грузовик, переполненный грязным снегом.
Солнце начинало припекать. Если смотреть только на небеса, то можно вообразить, что весна уже наступила, бросишь взгляд на землю и увидишь, что деревья утыканы почками, а снег, покрывшийся застывшей коркой, прочной, как панцирь черепахи, остался лишь в самых неприметных местах, куда еще не добрались лучи. Вдоль пешеходных дорожек в канавках, которые служат границей между газоном и асфальтовыми тротуарами, бегут ручейки, а следом за ними несутся детишки, стараясь успеть за корабликами, которые они пустили по течению. Лучи отражаются в чешуйчатой воде, блестят, кажется, что на дне грязных ручейков сверкают золотые крупинки.
Весна вступит в свои права, когда он сможет уйти отсюда. Надо запастись непромокаемой обувью, а то угодишь в лужу, простудишься и сляжешь еще на неделю-другую…
