Игорь Марченко - Глаза цвета стали
– Добро пожаловать в наш домен, незваные гости. Вы проделали долгую и опасную дорогу. Страдания и лишения преследовали вас на протяжении всего пути. Будет невежливо с нашей стороны слишком долго держать вас на пороге. Проходите в любую понравившуюся комнату и чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что в гостях…
– Черта с два! – выкрикнул я, выхватив из рук Соколика автомат и поводя стволом по сторонам. – За дураков принимаете или и вправду считаете, что люди настолько наивны?
– Мы не считаем вас дураками, поэтому вы до сих пор еще живы, – примирительно зазвучал на этот раз не баритон, а мерзкий до безобразия фальцет, от которого волосы вставали дыбом. – Вам удалось сделать то, что мы до этого считали невозможным – добраться до святая святых. Признаемся, вы пугаете нас, а твой странный вид незнакомец с мечом за спиной, внушает безграничное отвращение и гнев. Ты убил наших преданных слуг, и нам очень не нравиться твое поведение. По какому праву вы расхаживаете по нашим владениям с оружием в руках?
– Сукин сын, только покажись! – заорал я. – Вы убили наших друзей! Только не отрицайте!
– Мы не разделяем это сугубо индивидуальное мнение, – пропел нежный женский голос. – Никто не желал вам зла. Вы стали жертвами неудачных стечений обстоятельств из-за того, что пренебрегли элементарными мерами предосторожности. В том нет нашей вины, а значит вы не можете нас, в чем-либо обвинить.
– Вы же сами нас сюда звали или уже забыли? – вмешался Дэн. – Радиосигнал. Еда и вода!
На мгновение наступила тишина, которая через миг взорвалась сотнями язвительных смешков, хихиканья и безумного хохота. Когда голоса немного успокоились, среди них выделился ласковый голос старца, призванный внушить нам доверие.
– Хорошо, давайте начнем наш диалог с самого начала. Простите моих несдержанных коллег, дорогие друзья. Они так молоды и по любому удобному случаю готовы язвить и веселиться целые сутки напролет. Конечно же, мы обеспечим вас всем необходимым. Еда и вода, говорите? У нас есть и то и другое в избытке. Что нибудь еще? Все, что случилось, чистое недоразумение от недопонимания. Я уверен, сообща мы сможем найти выход из создавшейся кризисной ситуации, и вернутся к мирному диалогу. Еда, вода, одежда и место, где вы сможете восстановить силы после дальнего пути, это минимум, что мы можем дать в качестве компенсации за… скажем так, недопонимание с нашей стороны.
– По-моему, они пудрят нам мозги, – тихо шепнул я Дэну, крепче сжимая оружие. – Я узнал этот голос, так как много раз слышал его прежде по телевизору. Это голос президента.
Шепард медленно кивнул, не сводя взгляда с сотен камер установленных под потолком, внимательно наблюдающих за каждым нашим шагом. Когда Дэн медленно извлек из ранца зловещего вида сверток, в котором был замотан наш запас еды, то голос под потолком умолк. Мы слышали лишь собственное тяжелое дыхание. Звенящая тишина стала давить на мозг.
– Что вы задумали? – плаксиво захныкал детский голос. – Хотите взорвать нас всех?
– Такие мысли приходили мне в голову, – едва заметно улыбнулся Дэн. – Вы против?
– Вы что, психи?! – взвыл ломающийся голос подростка. – Мы же извинились за все!
– А я вот не слышал извинений, – выкрикнул я в пустоту. – Ты что-нибудь слышал Дэн? И я нет! Я думаю, что пора взорвать здесь все к чертовой матери. Получить, наконец, долгожданный покой и удовлетворение от единственного правильного в жизни поступка…
– Подождите, подождите, – быстро заговорил баритон. – Вы в курсе, что находитесь в ста метрах от ядерного реактора, который при любом взрыве сдетонирует, произойдет атомный взрыв, и все мы погибаем страшной смертью?! Вы совсем утратили рассудок и страх?
– Думаю, такой конец ничуть не хуже, чем смерть от упавшего на голову лифта. – Отрезал я.
– Вы просто эгоисты! Вас ничтожеств, всего трое, а нас тысячи! Ваши предложения?
– Выпустите нас отсюда немедленно! – на весь коридор заорал Джавахарлаев, теряя остатки самообладания. Упав на колени, Баха глотая слезы, протянул руки к безучастным ко всему камерам и снова взмолился. – Отпустите нас наружу, мы не хотим умирать! Умоляю!
– Встань с пола, ты позоришь нас! – шепнул я, пиная его ногой. – Они тебя не слышат.
Униженно ползя на четвереньках, Соколик стал скидывать с себя амуницию.
– Я устал от всего и просто хочу спокойно жить, никому не мешая. Неужели я много прошу?
– А ваш узкоглазый друг серьезно подошел к пониманию сути претензий с нашей стороны, – уважительно проворчал голос старца. – Он мне нравится. Вы же два упрямых барана должны пострадать за свою недальновидность, но сегодня у вас счастливый день – мы позволим убраться восвояси одному. Но с одним условием! Первого ты должен убить прямо сейчас, а второго…
– “К кому это он обращается?” – с тревогой подумал я, ощущая дурные предчувствия.
– Мы не добрые и не злые. Мы можем по праву считаться высоко парящими над такими людскими, приземленными понятиями, но мы всегда держим данное слово. Просто наберись храбрости и сделай то, о чем давно мечтаешь в душе. Довольно унижений! Будь мужиком!
Мы с Дэном резко обернулись на хлопок, когда коридор позади нас перекрыла прозрачная плита, опустившаяся с потолка. Освещение в коридоре сменилось на аварийное, по ушам ударил протяжный вой сирен тревоги. Это временно выбило нас из колеи, и мы отвлеклись.
– Отвлекающий маневр! – выкрикнул Шепард, пытаясь, обернутся, но опоздал.
Из шеи Дэна сначала потекли алые потеки, а потом туловище в фонтане крови развалилось на части, когда силовой резак Джавахарлаева почти бесшумно вгрызся в его тело и, без всяких усилий разрубило на части. Жутко агонизируя, тело извергало потоки крови из сотен перерезанных артерий, а огромная лужа прямо у моих ног стремительно росла. С кровожадной улыбкой и безумным воплем Баха кинулся на меня, размахивая резаком, но я отпрыгнул назад, отбросив в стороны две теперь уже бесполезные половины разрезанного надвое автомата. Уворачиваясь от выпадов, я подхватил с пола выпавший из рук Дэна автомат и в упор всадил в грудь обезумевшего Соколика остатки рожка. Безумец с воплем отлетел к стене, но очень быстро поднялся, с удивлением ощупывая одежду под которой блеснула ткань инопланетной одежды, про которую я совсем позабыл. Проклятая ткань выдержала все пули, даже более того, уберегла своего хозяина от переломов ребер и грудной клетки. Успев перехватить подернутый пеленой смерти взгляд Шепарда, я с горечью понял, что мы проигрывали. Надежды рухнули.
– Не увлекайся, он нужен нам живым! – забеспокоился женский голосок. – Остановите его!
Прямо перед моим носом упала вторая прозрачная перегородка, в которую вгрызся силовой резак, крепко застрял в нем. Безуспешно дергая за ручки, Джавахарлаев оставил свои бесплодные попытки. Размазывая по лицу слезы и сопли, он словно сомнамбул зашел в открывшуюся в стене дверь, которую за ним заботливо закрыли. Оглядываясь по сторонам, словно загнанный зверь, я метался в стеклянном плену, зажавшего меня в узком промежутке меж двух перегородок. Когда от отчаяния и не желания попасть в плен, я потянулся за револьвером в кобуре, над головой раздался пронзительный свист и меня окутали ядовитые клубы газа, от которого неудержимо хотелось спать. Я пытался задержать дыхание, но в первые мгновения вдохнул в себя слишком много газа и отключился практически мгновенно, продолжая сжимать в руке револьвер.
– Люди не меняются, это печальный факт… – говоривший внезапно взорвался безудержным визгливым хохотом, который подхватил остальные сотни голос.
Сознание медленно возвращалось ко мне, принеся вместе с воспоминаниями еще и боль поражения. Я свернулся в позе эмбриона совершенно, обнаженный и безоружный. Место, где я очнулся, было стеклянной колбой, наглухо запаянной снизу, а сверху закрытой стальной крышкой с дырками, в которые и мизинец не пролезет. Стукнув о стекло кулаком, я понял, что его так просто не разбить. Тогда я медленно поднялся на ноги – с опаской придерживаясь за скользкие стенки колбы. Осмотрелся. В помещении было свыше сотни подобных сосудов, но только часть, из них были пустыми, а в других плавали в зеленоватой жидкости создания, некоторые из которых отдаленно напоминали людей, других можно охарактеризовать как странные, а третьих до отвращения ужасными и безобразными. В огромном помещении лаборатории, помимо колб, плавающих в них экспонатов и громоздких шкафов суперкомпьютеров, трудилось в поте лица огромное и бесформенное НЕЧТО. Скривившись от омерзения, я уставился на создание, словно сошедшее из безумных снов сумасшедшего генетика, страдающего шизофренией. Оно было воистину отвратительное. Змееподобное тело исчезало где-то за поворотом десятиметровой арки, в которую оно едва протискивалось. Из покрытой язвами кожи торчали сотни, а точнее тысячи человеческих голов на длинных шеях. Они медленно колыхались, беззвучно шевеля губами. Я в изумлении наблюдал как сотни рук, заняты каждый каждая своим делом. Десяток работает на клавиатурах компьютеров, сотня, управляет неведомыми мне процессами, рождаемыми в центре шара, в котором в темно-бордовом мареве электромагнитного поля варились сотни тел, а тысячи других занимаются мелкими делами вроде переноски вещей, обслуживания приборов, лабораторных образцов и прочей мелочью. Что-то напоминала мне эта установка. Внезапно я вспомнил и стиснул кулаки. Точно в такой же или очень похожей, безумная Еремина пыталась изменить членов Совета Гнезда.
