Алекс Орлов - Опасные союзники
– Все, теперь можете идти.
Прислужники убежали, у них было еще много работы, Рони присел за стол, и они стали завтракать в полной тишине. Все думали о проблеме Бурраша. Им было больно видеть, как страдает товарищ.
– Лучше бы он его не находил, – обронил Ламтак, угрюмо пережевывая мясо.
– Вонунсаги – существа потерянные, – согласился с ним Рони.
– Может, еще вылечат как-то, – сказал Мартин, но никто больше не проронил ни слова. После завтрака легли подремать в ожидании новостей от Бурраша. Он пришел через час и не один, а с командиром Генрихом.
– Что, возвращаемся в город, командир? – спросил Мартин, поднимаясь.
– Завтра пойдем, после завтрака, – ответил Генрих. – А пока мы пришли посоветоваться. Господин Бурраш хочет снять со своего друга наговор, чтобы тот снова взглянул на мир ясным взором. Лекарь Флобо – самый лучший в Змеебаде, знает способ, как снять наговор. Нужно применить сосновый камень, который у нас имеется, и госпожа Середа позволяет мне принять решение, если возникнет такая нужда.
Тут Генрих посмотрел на Бурраша, предоставляя ему возможность продолжить.
– Но дело в том, что этот камень может сделать из Ламбаруша совсем безумного, и тогда его придется убить, – добавил Бурраш.
– И ты хочешь, чтобы мы сказали, как поступить? – спросил Мартин.
– Да, сам я как-то растерялся, – развел руками Бурраш.
– А чего тут думать? – воскликнул со своего топчана Ламтак. – Его куда денут, если оставить его вонунсагом?
– Если оставите его здесь, нам придется пристроить его на какую-нибудь работу в городе или продать, – сказал Генрих.
– Но я могу забрать его с собой, – заметил Бурраш. – Только он меня совсем не помнит. От прежнего Ламбаруша осталось только тело.
– Значит, надо лечить, Бурраш, – подвел итог Ламтак.
Бурраш с Генрихом переглянулись и вышли.
110
Делать было нечего, поэтому оставшиеся в шатре весь день только ели и спали. И ждали Бурраша до позднего вечера.
Вернувшись, он выпил ягодного настоя, но есть ничего не стал и лег спать.
В эту ночь опять оставались настороже и поочередно дежурили, благо что выспались за день и было не так тяжело. После подъема снова пришел Ламбаруш, и по его движениям Мартин понял, что это уже не вонунсаг.
– Доброго вам утра, – сказал он, комкая в руках тощую котомку. – Я собрался уходить и решил попрощаться, лекарь сказал, что это вы меня с поля раненого вытащили.
– А что еще помнишь? – спросил Бурраш, пристально глядя на бывшего друга.
– Ничего, – развел тот руками. – Мое прошлое как чистый лист. Даже имени не знаю.
– Твое имя Ламбаруш.
– Правда? – обрадовался Ламбаруш. – А что еще вам обо мне известно?
– Ничего, парень, – пожал плечами Бурраш. – Ты в бреду назвал свое имя и больше ничего.
– Куда ты теперь пойдешь? – спросил Мартин, доставая кошель с общественной казной.
– К веспам поеду. Я немного помню про их страну, как будто я там когда-то бывал.
– Что ж, поезжай, – поддержал его Бурраш, опуская глаза.
– Деньгами пользоваться не разучился? – спросил Мартин и, подойдя к Ламбарушу, протянул ему деньги.
– Нет, все помню. И счет и монеты. Только за что вы мне платите?
– Это остаток жалованья, что тебе не успели выдать прошлый раз – до ранения.
– Ах вот как? Ну, это очень хорошо! – обрадовался Ламбаруш. – А мы с вами, господин…
– Его зовут Бурраш, – подсказал Мартин.
– Мы с вами земляки, господин Бурраш?
– Увы, приятель, не все орки земляки.
– Жаль, я думал, вы хоть что-то расскажете о моей прошлой жизни. Но спасибо и за имя. Ламбаруш. Имя – это уже кое-что, может, кто-то вспомнит меня?
– Наверняка так и будет, – сказал Бурраш.
Ламбаруш пожал руки всем поочередно и вышел, а Бурраш кулем свалился на топчан и закрыл глаза.
– Почему ты не рассказал ему всего, что знаешь? – спросил Рони, садясь рядом.
– А какой в том толк? Может, его судьба по-другому ляжет, найдет какой-то угол, ремесло нормальное. А расскажи я ему все, что было, опять попадет в наемники.
– Ты прав, тысячу раз прав, – сказал Мартин. – А теперь давайте собираться, сейчас принесут завтрак, а потом за нами явится Птюц. Скоро выходить – дорога неблизкая.
За сборами их застали служители с завтраком, а после еды пришел помощник Птюц. Он был в дорожном костюме и легких доспехах, на его лице играла улыбка.
– Ну что, готовы? Тогда – выходи строиться!..
Мартин с товарищами без заминки выбрались из шатра и пошли за Птюцем.
– Настроение, гляжу, у вас праздничное, господин Птюц, – заметил Мартин. – Празднуете победу?
– Да какая там победа? – отмахнулся помощник. – До победы еще воевать и воевать.
– Долго?
– Госпожа Середа говорила – двести лет.
Сказав это, Птюц вдруг остановился и с опозданием закрыл ладонью рот.
– Это я чепуху понес, господин Мартин, не обращайте внимания. Доберемся до Змеебада – пойду в загул. Надоело воевать, теперь мне положен отдых.
111
Возвращаться в город оказалось легче, главная часть работы была сделана – враг разбит, и теперь оставалось перехватить корабль с грузом, однако эту работу обещали взять на себя союзники.
На солнце, на свежем горном воздухе настроение улучшалось, и даже Бурраш заметно повеселел и сорвал несколько цветочков, чтобы сунуть за ухо.
Рони рассказывал, как поступит с жалованьем, когда вернется. Он хотел открыть мастерскую по ремонту арбалетов и военной упряжи, уверял, что теперь прекрасно в этом разбирается.
Ламтак его осаживал, ведь он был мастером и умел держать в руках щипцы и молоток. Знал разницу в продольных пилах и как сушить дерево, чтобы сделать мебель. А еще шил седла и башмаки.
– Тебе ремеслу десять лет учиться надо, прежде чем свое дело открывать.
– Десять много, я и за год выучусь! – не сдавался Рони.
– Даже если шибко сметливый, пять лет обязательно надо в подмастерьях походить.
– Хорошо, тогда у тебя в подмастерьях и похожу. У тебя не стыдно.
– Вас слушаешь, даже позавидовать можно, – вступил в беседу Бурраш. – Один дело хочет завести, другой вообще мастер-сапожник, а я только драться умею.
– Так мы потом откроем и ювелирную мастерскую, – продолжал фантазировать Рони. – Я наверняка знаю, что Ламтак обучен разные цацки с каменьями выделывать. Ведь умеешь, Ламтак?
– Когда-то давно учился, но потом больше воевал. Руки уже не те. «Паутинку» из серебряной проволоки уже не сплету, но камень посадить сумею. И огранить, если попроще, – тоже смогу.
– Вот! А где ювелиры, там и деньги большие, а как большим деньгам без охраны? Тут ты нам и пригодишься, Бурраш!
