Александр Мирер - Дом скитальцев (Рисунки Н. Васильева)
— Разрешите доложить, сумун! — сказал старший офицер.
Овальное пятнышко прорезалось в южном секторе экрана — животное уверенно двигалось со стороны открытого моря. Джерф! Гидрофоны приняли короткие ревущие сигналы — условленный пароль Светлоглазого… Но что он делаете! Он идет к ведомой субмарине!
Тачч крикнула:
— Полный вперед к востоку!
Командир повторил приказ. Корабль двинулся, набирая скорость.
По несчастной случайности, сумун вышел как раз на продолжение прямой линии между двумя субмаринами и решил, что вызов исходит от ближней к нему, ведомой. Обе лодки висели в «звуковом коридоре», в пласте холодной воды, и Джерф не сумел определить расстояние до источника звука.
— Господин капитан, прикажите ведомому ничего не предпринимать! — сказала Тачч. — Категорически ни-че-го!
— Слушаю! Три-восемь! Вызывает ведущий!
Радио щелкнуло и панически заорало:
— Ведущий, я три-восемь! Нас атакует сумун! Я…
— Отставить! — рявкнул командир. — Три-восемь!
Вместо ответа ударил глухой, очень далекий взрыв.
Командир остановил двигатель и сказал:
— Боевая торпеда. Вашего зверя разнесло в клочья, госпожа монтажница.
Один против всех
Лучший способ свалить человека с ног — дважды кряду толкнуть его в плечи. Севка не успел еще осознать, что Джерф погиб, как «поздравительная пластинка» ответила на вызов и передала убийственную новость. Вещество, экранирующее Машку, не содержит атмосферного воздуха Машка спрятана под бронею, но в Космосе. Минутой раньше командор приказал бы Тачч отыскивать ботик. Обшарить все побережье, но разыскать. Теперь он не знал, что делать. Он упал под двойным толчком и не мог подняться сразу. Удача покинула его… Все летело кувырком. Ненависть двух старших Великих, не страшившая его, скоро станет реальной угрозой. Кто знает, сколько дней теперь, без Джерфа, займут поиски? Может быть, не дни — годы… Может быть, поколения. А сколько еще ему удастся переигрывать Диспетчера и Десантника?
В доке готовились к торжеству. Роботы надраивали световые панели. По коридорам мелькали парадные шлемы с гребнями, золотистые шевроны парадных перчаток, новенькие комбинезоны. До выхода корабля оставалось считанное время. В приемной Великого командора толпились важные господа. Командор Пути никого не принимал: Севка чувствовал себя раздавленным. Наверно, в тысячный раз он проклинал себя за то, что недооценил Джерфа. Он знал, что надо решать — сейчас, прежде чем наступит заключительная стадия подготовки. И не мог заставить себя действовать. Тогда за него принялся командор Пути. Ему полагалось бы страстно желать Севкиного проигрыша, но подчиненный Мыслящий хочет того же, что хозяин. Джал ворчливо спросил: «Настало время удирать, э?»
Севка не могудрать, бросив Машку здесь, беспомощную.
«Чурбан! — наставительно заметил командор. — Себя надо спасать, себя… Другие пусть сами себя спасают. Не хочешь? Странно, клянусь шлемом и башмаками… Ты понимаешь, что она в корабле?»
Севка понимал это.
«Корабль уйдет на испытания, а после — в экспедицию. Как ты ее найдешь, чурбан? А, ты хочешь все-таки сорвать испытания и задержать корабль? По задуманному плану? А куда ты после этого попадешь, знаешь?»
Севка знал — в Расчетчик… Оттуда — под стволы распылителя. Даже задержав корабль, он не сумеет быстро найти Машку. Они погибнут оба. Как орех-двойняшка под молотком. Севка не мог уйти и не мог действовать. Только сидеть и ждать. Ждать.
«Смотря чего дожидаться, — сказал командор. — Ты послушай, о чем толкует в приемной наша свита… Нет, комонс! Теперь и ждать поздно, все равно упекут в Расчетчик. Атаковать! Запутать этих чурбанов Великих, чтобы сидели тихо и пискнуть не смели! Под коготь их! В конце-то концов, корабль можно обыскать полностью за трое-четверо суток…»
«А он прав, старый интриган», — подумал Севка, и раздвоение кончилось. Надо идти на диверсию. Задержать корабль. Великих запутать, пустив в дело припрятанные козыри. Пока же Великий Диспетчер и Великий Десантник будут отбиваться от обвинений Джала, найти Машку в корабле.
Еще несколько минут командор Пути раздумывал, прикидывал, взвешивал шансы. Затем решительно включил связь и вызвал Шефа обеих Охран.
Гаргок выглядел скверно. Даже каска сидела на его голове не так лихо, как обычно. Что же, тем лучше… Навалившись грудью на пульт, командор Пути прошептал, таинственно:
— Гар, слушай… Чудные дела, паренек… Проверь детекторы, найденные в моей ракете, на соответствие с матрицей Номдала, моего предшественника. М-мэ-э. О результатах доложи.
Не дожидаясь ответа, он отключился и вызвал Нуля. А между прочим хотелось бы знать, гдеШеф найдет матрицу Номдала? Хе-хе… А, вот и его отважность Великий Десантник — вежливый, обходительный, — ишь как обрадовался!
— Ваша предусмотри-ительность! — радостно пропел Нуль.
— Да-да и все такое, — фыркнул Джал. — Ты все сидишь на маяке?
Десантник мгновенно сообразил, что нарочитая бесцеремонность Третьего Великого — неспроста и сменил радостную мину на дружески-заботливую:
— Джал, дорогой, ты встревожен?
— Я? Во имя Пути, с чего бы? Пока матрица у тебя, мне беспокоиться не о чем. Ведь мы друзья, не так ли?..
Нуль панически вскинулся. Посмотрел под экран. А, смотришь, горит ли сигнал секретности!
— Не беспокойся, мой дорогой, — сказал командор, — Нас никто не слышит. Однако же… Ты понял?
— По-нял, — пролепетал Десантник. — По…
— Вот и веди себя хорошо. М-нэ-э. Матрицу, пожалуйста, не выкидывай из шкафика: вдруг еще пригодится. Плавного Пути!
Покончив с Десантником, Джал уже примерился вызвать Великого Диспетчера, но раздумал. Этого разбойника на испуг не возьмешь. Пускай Шеф сам доложит ему о перчатках Номдала и о пропавшей матрице. Для умницы Прокта хватит и такого предупреждения.
Оставался один только Сулверш. «Верный Сул, ничтожный комарик, что он против нас, крупных хищников? — подумал командор. — Однако Сул может испортить мне всю игру, и его надо обезвредить окончательно. Хотя и жаль».
— Начальника Охраны ко мне! — приказал он и, когда Сулверш явился пред очи, распорядился: — Встретить господина Глора в центральной шлюзовой и препроводить сюда, в кабинет.
Офицер нисколько не удивился. Мрачно отсалютовал и нырнул в люк. Эта безмятежно-мрачная повадка ясно показывала: он уверен, что его предусмотрительность пособничает «Глору». Такая реакция и была нужна командору Пути. И он подумал, что беглый каторжник ухитряется все свои трюки проделывать невпопад и одновременно кстати. Нелепое его бегство из карцера пришлось в самый раз. Лучше не придумаешь…
Он откинулся на спинку удобного кресла. Мысленно проверил, все ли сделано. Да, все. О госпоже Тачч он почти забыл. Во всяком случае, немного удивился, когда сна явилась в кабинет и попросила разрешения доложить о событиях.
Салют
Командор сказал:
— Оставим формальности. Сочувствую вам в потере. Вы сделали что могли, благодарю.
Тачч ответила недоверчивым взглядом. О великие небеса! Она думает, что Джал сам подстроил убийство Светлоглазого!
— Обещанное будет выполнено, госпожа Тачч. Повторяю, вы сделали все, что было возможно при данных обстоятельствах. Сейчас мне нужна ваша помощь. — Он нагнулся к пульту. — Господа Сулверш и Клагг, ко мне!
В кабинет поднялись охранники. Джал обратился к Сулвершу:
— Я приказывал привести господина Глора. Где он?
— В карцере, вашусмотрительность.
— Ты не выполнил приказ.
— Позвольте доложить, ну, это невозможно.
— Ваша предусмотрительность! — раздельно сказал командор.
— Это невозможно, вашусмотрительность, — металлическим басом покорно повторил офицер.
— Ты обращался к Шефу?
— Да, вашусмотрительность.
— Что он приказал тебе?
— Не умничать. Выполнять приказы вашусмотрительности.
— Что же ты не выполняешь? М-нэ?
Сулверш набрал полную грудь воздуха и отрапортовал:
— Глор — оборотень, государственный преступник, его место в допросном посту Расчетчика. Будучи принуждаем, ну, к исполнению, я отказываюсь. Готов, ну, понести, — он перевел дух, — наказание. Я отказываюсь, ваша предусмотрительность!
Клагг тихо щелкнул, с ужасом и восхищением. Начальник Охраны отстегнул перевязь с лучеметом, шагнул вперед и положил оружие к ногам командора Пути. И Великий жестом приказал Клаггу поднять это оружие. Взять Сулверша в некотором роде под стражу! Что же будет дальше? Неужели оно?
Командор Пути встал, переступил с ноги на ногу и сказал с грустным удовлетворением:
— Сул, паренек… Я рад, что не ошибся в тебе. Да. Если бы, м-нэ, все исполняли свой долг, Путь сейчас не стоял бы перед… Словом, ты молодчина, клянусь черными небесами!
