Вадим Еловенко - Пастухи на костылях
— Виновные будут наказаны.
Сергей злостью прогнал сонливость и сказал:
— А по мне так надо проводить расследование. Какой толк мне горбатится и другим, если вы их так бездарно упускаете?
Начальник Службы, сцепив пальцы, сказал:
— Многое что мы делаем, кажется нам бесполезным. Мне ли говорить такие прописные истины? Так или иначе, мы от них избавились. Учитывая, что они тратят много времени на подготовку своих специалистов, сделанное и так серьезный удар по их сети. Ищите следующих. Мы тоже просто так не сидим. Проводим мероприятия по связям тех, кого уже вычислили. И есть некоторые результаты.
— Я не вижу этих результатов. — Сказал Сергей, отодвигая от себя пустую чашку из под кофе.
— А я вам и не должен докладывать. — Напомнил Начальник службы. — Я все сообщу, когда будут завершены мероприятия на таком же совещании.
— Когда? — Жестко спросил Сергей. — Сколько нам еще ждать? Вам разве непонятны их желание реставрации? И последствия? Получше меня, наверное, понимаете. И оттого еще более странно, что все так заторможено…
Начальник службы хотел ответить что-то язвительное, но не успел.
— Что с террором? — спросил Илья, которому было привычно уже разнимать словесные перепалки между Сергеем и начальником Службы.
Начальник Службы, почувствовав себя более уверенно, откинулся на спинку стула и сказал:
— Наследие все так же разгребаем. Идем их же путем. Все прятать и скрывать.
— Что по очередным терактам в Минводах и Пятигорске? — Спросил Илья, потирая раздраженно подбородок.
— Разгребли. Исполнители известны. Уже ловим. Все участники еще в России. Так что найдем и задержим. — Заверил начальник Службы.
— Сможете за месяц найти? — спросил Илья. — Я тогда в своем обращении смогу сказать, что мы на корню выжигаем эту мразь.
— Я бы не стал о таком говорить. — С сомнением сказал начальник Службы. — Начнут интересоваться, что мы делаем с семьями этих уродов. Вони будет опять море.
— Пока не прекратятся теракты, наш террор тоже отменен не будет. — Заявил Богуславский. — И пусть хоть извоняются. Каждый ублюдок должен знать, что за его мерзости ответят его дети, родители, другие родственники. Возместят весь ущерб. Не хватит денег — будут всю жизнь пахать там, где мы скажем, в трудовых армиях. Не захотят работать, будут пахать в заключении из-под палки. Считайте это особой извращенной формой социальной защиты.
Сергей, давно уже уставший бороться с этими особенностями нового режима, только удрученно вздохнул, вспоминая слова из известного произведения:
— Начинают театры с вешалок, начинаются царства с виселиц…
— Успокойся, Сергей. Мы никого не вешаем… — отмахнулся Илья.
Начальник Службы покачал головой и сказал:
— Мне все равно конечно. Но я впервые соглашусь с Сергеем. Это не выход. У большевиков просто выбора не было тогда в гражданскую и позже. У нас выбор методов есть.
— Это не от отсутствия методов. — Сказал Илья жестко. — Эта страна вся будет повязана круговой порукой. Если нет другого способа объединения социума, мы свяжем его взаимоотственностью. Не доложил, зная о готовящемся преступлении — соучастник. Вырастил подонка, сам за него и отвечай. Прежде чем что-то украсть посмотри на мать. Она будет за тебя отвечать полностью. И все что ты украл, возвращать придется ей. Нарушил присягу, взял взятку, использовал полномочия в личных целях — помни что ни ты, ни твои дети, ни дети твоих детей не смогут поступить на госслужбу или стать офицерами в армии. Вся эта чушь про национальные объединительные идеи в России никогда работать не будет. Здесь столько народов, столько верований, столько целей и идей, что объединить их все просто невозможно одной общей. А вот ответственностью легко. Или личностью. Не будем забывать, что Россия была, есть и будет Империей. И имперские интересы требуют, чтобы народ не разбредался раскачивая колонии. Убедить их, что мы единый народ — вот в чем наша задача основная. Единый! Объединенный! Пусть не одной идеей, так хоть общей круговой порукой. На пути такого объединения, кроме резких социальных различий, стояла раньше Москва. Она как бельмо было в глазу простого человека. Кровососущая… Теперь государственные функции раскиданы от Питера до Екатеринбурга. Москва еще остается столицей, со своими прибабахами. Но уже народ серьезно воспринимает Екатеринбург как альтернативу. Да я знаю, что город не готов к таким реформам. Он просто не готов быть столицей. Но и Питер не готов. Ну, нет готовых у нас столиц. А раз так, то лучше быть здесь, чем на окраине империи.
— Добираться тяжело. — Тихо буркнул Сергей.
— И с контролем сложнее стало. — Признался начальник Службы. — Раньше все в одном садке сидели… А теперь просто нереально будет удержать власть в случае мятежа в столице. Когда десятая часть страны проживает в одном месте, можно сказать что это место и есть мозг, сердце, и все остальные органы государства. Если они там решат поменять режим, то они это сделают.
Илья, поднимаясь, сказал насмешливо, откровенно глумясь:
— Разве не для этого мы проводили мероприятия в ней? Если столица взбунтуется думаю вы или я быстро лишим ее голоса, глаз да и мозгов заодно… А после этого только организовывать какое-нибудь московское управление лагерей… Переселить столицу в лагеря и заставить строить очередной безумный канал волга-дон… мечта идиота. Да и как нацию москвичей извести, нам даже Владимир памятник поставит и первый вернется в лоно государства.
Сергей шокировано улыбнулся безумным шуточкам Диктатора, а начальник Службы, словно действительно задумался, что можно сделать с двенадцатимиллионной армией зеков… Шуток кажется, он не понимал.
Заканчивая собрание, Богуславский сказал:
— Через тридцать минут у меня встреча с представителями парламента и министрами. Будем хвастаться друг перед другом, как мы просто погибаем за народное счастье. Хоть это модным сделали и уже хорошо. Но вообще маразм. Никогда не думал что трудолюбие, честность, исполнительность надо прививать через буквально моду.
Начальник службы улыбнулся и сказал:
— С городской полицией та же тема. Просто модно и выгодно стало быть на службе народа. Особенно молодежи.
Сергей раздраженно сказал:
— Вы огромную ошибку допускаете… Все эти моды — проходящее. Все ваши игры в патриотов, добром не кончатся. А эта глупая затея! Ну, кто додумался создавать Гражданский Орден? Кому такая бредовая идея пришла в голову? Вы понимаете к чему приведет любой косяк? Так как в вашей, условно назовем, масонской ложе одни служащие государства, то любой проступок любого из членов организации пятном ляжет на всех вас. И вообще мне все это напоминает худшие проявления исторические. Гестапо, тамплиеры, госпитальеры…
— Чем тебя госпитальеры-то обидели в прошлой жизни? — Спросил Илья, накидывая на плечи пиджак.
— Да хотя бы тем, что кроме прочего они были профессиональными убийцами. — Ответил Сергей, потирая раскрасневшиеся веки.
— Ну, так и мы не паиньки. — Насмешливо сказал Илья. Обращаясь к начальнику Службы, Илья сказал: — Пойдемте. Вы со мной. А ты Сергей отдыхать. Отсыпаться. Ты хорошо сделал работу там на Байкале. Теперь считай у тебя отпуск до следующего понедельника. Наградной список тоже в понедельник подашь. Вручение медалей за гражданское мужество будем здесь проводить. Тебе-то цацку на грудь надо? Вроде как заслужил.
— Нихрена мне не надо. Спать хочу. — Хмуро отозвался Сергей.
— Во и хорошо. Чем меньше мы публично награждаем своих, тем лучше. — Довольно сказал Илья и первым вышел из зала. За ним, попрощавшись, вышел начальник Службы, а Сергей, оставшись один в зале, подвинул к себе бутылку с минералкой и прямо из горлышка отпил значительный глоток. Достал мобильный телефон удрученно посмотрел на отсутствие связи — в совещательном зале была полная изоляция от внешнего мира. Поставил бутылку на место и, поднявшись, сонно оглядел зал. Наконец он взял свой кожаный тонкий портфель для бумаг и направился к выходу.
3.В двадцати километрах от Финской границы в довольно большом поселке, где с перестроечных времен контрабандисты устроили себе склады и перевалочные базы, в абсолютно несносном по столичным меркам кафе сидел путник и пытался ужинать. С печальной улыбкой, глядя на освещенную уличным фонарем слякоть и грязь за окном, он изредка ковырял в тарелке с макаронами и парой подозрительно твердых «молочных» сосисок. Невольно морщась, путник отхлебывал слишком заметно разбавленное пиво, и слушал очередные возвышенные глупости, доносящиеся из телевизора в углу зала. Кроме путника в кафе сидело двое водителей дальнобойщиков, что нескромно хвастались друг перед другом, как и за сколько им удалось протащить свои фуры через границу. Путник только вяло удивился, что со времен начала этой катавасии цены на «добро» таможни почти не изменились. Хоть что-то осталось незыблемым в государстве российском.
