Джо Холдеман - Бесконечная война
Вообще-то мне передавалась скорее ответственность, а не управление; радар челнока все еще продолжал обследовать корпус космического корабля, определяя полагающийся коридор подхода к точке стыковки. Я держал правую руку на рукояти выключателя отмены: если что-то покажется мне неправильным, то ее нужно будет отпустить. Тогда несколько последних маневров будут проделаны в обратном порядке и челнок вернется приблизительно на ту же позицию в пространстве, которую занимал несколько минут назад.
Переходные тамбуры сошлись с успокоительным металлическим щелчком, и мои уши сразу же заложило: давление в челноке понизилось, сравнявшись с разреженной, но богатой кислородом атмосферой «Машины времени».
— Второй этап,— произнес я.— Посмотрим, удастся ли он нам.
— Думаю, что удастся,— сказал шериф.— Самую трудную часть вы преодолели.
Я уставился на него.
— Вы никак не могли узнать наши планы. Никак.
— Именно так.
— Но вы знаете нас настолько хорошо... такие всезнайки... что точно вычислили, что мы собираемся делать?
— Я не стал бы утверждать это с такой определенностью. Но вы правы, меня предупреждали о возможности бунта, при котором не исключалось насилие, и рекомендовали не оказывать сопротивления.
— А дальнейшее? Что мы собираемся делать?
— Это тайна для меня, вернее, догадки. Меня просили не соединяться с Целым Деревом, и поэтому мне известно не слишком много.
— Но остальные знают. Или думают, что знают.
— Я и так сказал слишком много. Просто продолжайте следовать своему плану. Вы сможете все узнать по ходу действия.
— Вы все-таки можете что-нибудь знать,— тяжело проговорил Макс.
— Давайте действовать,— сказала Мэригей,— независимо от того, что они приготовили для нас, независимо от того, что они думают, что они знают, наш второй этап изменить нельзя.
— Ты ошибаешься,— возразил Макс.— Мы должны выяснить у этого ублюдка все,что возможно. Мы ничего не потеряем, если слегка нажмем на него.
— Но и ничего не выиграете,— ответил шериф.— Я рассказал вам все, что знал.
— Давайте проверим,— предложила Роберта.— Макс прав. Нам нечего терять.
— Потерять мы как раз можем много,— откликнулся я.— Ты говоришь точь-в-точь как те старики-сержанты, которые начинали учить меня. Это переговоры, а не война.
— Они грозили убить нас,— возразил По — Если это не война, то что-то очень похожее.
Мэригей пришла мне на помощь.
— Оставим это как вариант. А сейчас, я думаю, нам не следует причинять ему никакого вреда или оказывать чрезмерное давление.
— Только избить и связать его,— уточнила Роберта.
— Если нам все же понадобится выжать из него информацию,— гнула свое Мэригей,— то мы сможем это сделать. Ну а сейчас мы должны действовать, а не разговаривать.— Она стиснула лицо ладонями.— Кроме того, они сейчас, скорее всего, имеют своего собственного заложника. Джинн не могла далеко уйти в этом флотере.
— Джинн убила одного из них,— сказал Макс.— Она уже труп.
— Заткнись, Макс,— негромко, но твердо сказала Мэригей.
— Если она еще жива, то служит препятствием для нас.
— Заткнись.
— Ты прошмандовка, коблуха![14] — заорал Макс.— Ты всегда...
— Моя жена не прошмандовка и не коблуха.— Я изо всех сил старался говорить ровным голосом.— Когда мы войдем в эту дверь, она станет твоим командиром.
— С этим у меня нет проблем. Я долго служил и ни разу не встречал командира, который трахался с людьми другого пола. И если вы думаете, что она не коблуха, то вы слепые, как черви.
— Макс,— спокойно сказала Мэригей,— в моем сердце была и двуполая любовь, и лесбийская любовь, и пустота, как сейчас. На этом челноке командует Уильям, а ты не подчиняешься приказам.
— Ты права,— тускло отозвался Макс и добавил, повернувшись ко мне: — Я потерял голову и приношу извинения. Слишком много всего произошло, и слишком быстро. А я не был солдатом с тех пор, как появились на свет мои дети.
— Я тоже,— ответил я, но не стал развивать тему.— А теперь пошли.
Мы ожидали, что за дверью переходного тамбура будет темно и прохладно: покидая судно в последний раз, мы оставили его в режиме минимального расхода энергии для поддержания систем корабля. Но искусственное солнце ярко светило; в теплом воздухе пахло травой — значит, на плантациях росли посадки.
А на погрузочной аппарели нас ожидал тельцианин. Безоружный. Он сделал свой приветственный жест, обняв себя за плечи.
— Вы знаете меня,— сказал он.— Антрес-девятьсот шесть. Уильям Манделла, вы руководитель?
Я посмотрел ему за спину, на ухоженные плантации.
— Что это, черт возьми, значит?
— Я говорю сейчас только с руководителем. Это вы?
— Нет.— Я положил руку на плечо Мэригей. Она тоже замерла в изумлении.— Моя жена.
— Мэригей Поттер. Пойдемте со мной в рубку.
— Они готовы к полету,— сказал Макс у меня за спиной.— Прямо на Землю.
Нам говорили, что потребуется несколько недель, чтобы сельскохозяйственные «угодья», входящие в систему жизнеобеспечения, дошли до эксплуатационного состояния, и лишь после этого нас уложат в анабиозные камеры. Но, похоже, сейчас мы направлялись прямиком туда.
— Сколько здесь народу, Антрес? — спросила Мэригей.
— Больше никого.
— Для этого потребовалось много работы.
— Пойдемте со мной,— повторил тельцианин, не отвечая на вопросы.
Мэригей последовала за ним к лифту, а я направился за ними. Мы оба неуклюже цеплялись за сети для передвижения в невесомости. Антрес управлялся с ними гораздо более ловко, но подлаживался под нашу скорость передвижения.
Мы поднялись на командирский уровень и направились в рубку. Главный экран был включен и показывал немолодого мужчину-Человека, возможно, того самого, с которым мы разговаривали в Центрусе.
Мэригей села в капитанское кресло и пристегнулась.
— Есть ли еще смертные случаи? — без предисловий спросил Человек.
— Я хочу спросить то же самое у вас. Джинн Сильвер?
— Она убила одного из нас.
— Тельцианин — это не «один из нас», если вы относите себя к людям. Она жива?
— Жива и находится в заключении. Я думаю, что мы смогли предугадать значительную часть вашего плана. Не могли бы вы теперь рассказать его полностью?
Мэригей взглянула на меня, а я пожал плечами.
Тогда она медленно и спокойно заговорила:
— Наш план заключается в следующем. Этот корабль не отправится к Земле. Мы требуем разрешения использовать «Машину времени» в соответствии с нашим первоначальным требованием.
— Вы не сможете сделать это без нашей помощи. Сорок рейсов челнока. А как вы поступите, если мы откажемся?
Она сглотнула слюну.
— Мы отправим всех обратно на том челноке, который находится в нашем распоряжении. После этого мой муж и я направим «Машину времени» к поверхности планеты и врежемся в нее около южного полюса.
— Значит, вы думаете, что мы дадим вам судно под угрозой вашего самоубийства?
— Но оно не принесет радости и вам. Пар, который образуется при взрыве антивещества, покроет весь Средний Палец непроницаемым облачным покровом. Ни в этом году, ни в следующем не будет ни весны, ни лета.
— Весь третий год,— добавил я,— будет бушевать непрерывная снежная буря, а затем последует потоп.
— Мы не можем допустить этого, — задумчиво сказал Человек.— Что ж. Мы принимаем ваши требования.
Мы с Мэригей переглянулись.
— На самом деле?
— Вы не оставили нам выбора.— Зажглись два цифровых экрана данных.— График погрузки, который вы видите здесь, был составлен по вашим первоначальным предложениям.
— Значит, все это шло по плану? — удивилась Мэригей.— Вашему плану.
— Мы постарались подготовиться к критической ситуации,— ответил он,— на тот случай, если вы не оставите нам иной возможности.
Мэригей рассмеялась.
— Вы не могли просто позволить нам улететь.
— Конечно нет. Ведь Целое Дерево запретило это.
— Погодите,— вновь вмешался я.— Вы не повинуетесь Целому Дереву?
— Почему же? Это вы пошли вразрез с его решением. А мы лишь выбрали разумный образ действий. В ответ на вашу угрозу массового убийства.
— А Целое Дерево предвидело такой поворот событий?
— О, нет.— Впервые Человек позволил себе чуть заметно улыбнуться.— Жители Земли не знают вас настолько хорошо, как мы, живущие рядом с вами.
Шериф попытался объяснить, что ему было известно и что он мог домыслить по поводу их плана. Это было похоже на теологический спор в какой-нибудь религии.
— Целое Дерево не является непогрешимым,— сказал он.— Оно представляет собой огромное и хорошо осведомленное согласие. Ну а в данном случае тем не менее оказалось... Это было похоже на голосование по какому-нибудь вопросу тысячи людей, из которых только двое или трое на самом деле понимают суть дела.
