Александр Быченин - Сафари. Огонь на поражение
— Откуда информация?
— Да так, слухом земля полнится. Наши научники туда постоянно летают, очередь чуть ли не с боем распределяют. А мы, соответственно, их туда возим. Что сами видим, что рассказывают местные охотнички. Есть там персонаж колоритный, мелкий такой, с искусственной рукой. Вот он первейший мастер байки травить.
— Михалыч он такой! — подтвердил я, почувствовав гордость за старого знакомца. — Только уши особо развешивать не стоит, а то потом лапшу снимать замучаешься.
— Вы и его знаете?! — поразился Дима. — Насыщенная у вас жизнь, товарищ капитан-лейтенант!
— Ага, чтоб ее! — сплюнул я в сердцах. — Эй, а это что за?..
Прямо по курсу возникло какое-то марево, с каждой секундой разгорающееся все ярче. От центрального сгустка во все стороны расходилось свечение, здорово смахивающее на северное сияние, а потом нашего слуха достиг рев атмосферных движков.
— Борт семнадцать-тридцать один, ответьте Базе! — ожил передатчик.
— Семнадцать-тридцать один на связи! — отозвался Дима, не переставая пялиться на иллюминацию.
— Оставайтесь в десятикилометровой зоне, — приказал невидимый диспетчер. — Принимаем крупнотоннажный транспорт, освободите воздушный коридор.
— Вас понял, — хмыкнул Дима. — Когда можно будет сесть?
— Сообщим отдельно, будьте в эфире.
— Принял! — пилот переключился на внутреннюю связь и поинтересовался: — Это случайно не за вами?
— За нами, — не стал я отпираться. — Вернее, нас по пути захватят. А так привезли ученых и техников, будут здесь инфраструктуру налаживать. Ты хоть в курсе, что федеральный флот прибыл?
— Откуда? Мне не докладываются. Что хоть за штука-то садится?
— Малый эксплорер-бот, — пояснил я. — Масса тридцать тысяч тонн, длина сто пятьдесят два метра, приспособлен для посадки на планеты. Это он сейчас тормозной маневр выполняет, вот и ревет нещадно. Метрах в ста над поверхностью затормозится полностью, зависнет на антигравах и почти бесшумно приземлится.
— И это ты называешь малым ботом? — вклинился проснувшийся Волчара. — Какой же тогда большой, туда-сюда?!
— Большой уже не бот, а полноценный корабль, — принялся разъяснять я, не отрываясь от зрелища. Дима увел штурмовик на круг, и я прекрасно различал очертания зависшего над грунтом судна. — Называется автономный исследовательский комплекс. Здоровая такая дура шарообразной формы, диаметром в поперечнике километров пять, а то и более. На планеты не садится, не приспособлена. Но на то он и комплекс: обычно укомплектован четырьмя-пятью малыми ботами и парой кораблей среднего радиуса действия. Боты на планеты садятся, а среднетоннажники систему исследуют. Плюс у самой станции есть спускаемый модуль — тоже неслабая махина, яйцо метров триста в поперечнике. Опускается на планету, раскрывается лепестками — и вуаля! — готова база. Буквально за сутки разворачивается целое поселение на две-три тысячи человек. Но такие штуки в неосвоенных системах используются, к вам сюда смысла нет перебрасывать.
Между тем махина корабля плавно опустилась метрах в пятистах от периметра Базы, окутавшись сиянием гравикомпенсирующего поля. Это явление временное, хоть и не лишенное некоего эстетизма — в серых сумерках обросшая золотистой аурой черная туша бота производила незабываемое впечатление. На ее фоне суетливо мельтешащие "бобики" и "шишиги" аэродромной обслуги казались докучливыми насекомыми, слетающимися на свет лампы.
— Семнадцать-тридцать первый, ответьте Базе! — вновь ожил передатчик.
— На связи! — буркнул Дима, заводя штурмовик уже на третий круг. — Сколько еще нам мельтешить?
— Заходите с севера, коридор свободен, — ободрил его диспетчер. — Садитесь на третью площадку. Вас будет ждать транспорт.
— Принял, — пилот тут же заложил особенно крутой вираж, вдавивший пассажиров в кресла перегрузкой. — Заходим на посадку, пристегните ремни!
— Это он, сука, вовремя предупредил! — высказался прикусивший губу Игнат. — По-хорошему, за такое морду надо бить.
Остальные обитатели десантного отсека новость выслушали флегматично: Федотов даже не шелохнулся, продолжая мерно сопеть, а Сашка с доком были слишком заняты созерцанием открывшейся панорамы. Начинка их костюмов не позволяла выполнить синхронизацию с бортовым вычислителем, и они лишь сейчас смогли рассмотреть приземлившийся корабль. Впрочем, для ученого подобное зрелище было не в новинку, так что он быстро потерял к нему интерес.
Выправив машину после головокружительного маневра, пилот Дима посадил штурмовик с филигранной точностью, мастерски погасив инерцию. И не замедлил объявить по громкой связи:
— Граждане пассажиры, рейс борта семнадцать-тридцать один благополучно завершен! Прошу не покидать свои места до подачи трапа!
— Да иди ты! — незлобливо буркнул Игнат, избавляясь от ремня безопасности. — Еще прикалывается, туда-сюда! Сашка, чего тормозишь, буди сержанта!
Люк отсека откинулся вверх, прошуршав гидроприводом, и мы дружно высыпались из аппарата, с удовольствием ощутив под ногами твердую землю. Третья площадка располагалась неподалеку от основного стартового комплекса, сейчас занятого ботом, так что его борт глыбой нависал над нами и давил на психику. Гравикомпенсаторы еще не вышли на установившийся режим, и мертвенное свечение поля превращало окружающих в этаких гнилостно-фосфоресцирующих упырей из фильмов ужасов. Пилоты выбрались из кабины и теперь отбивались от налетевшей аэродромной прислуги. Мы тоже не остались без внимания: прямо перед нами возник бравый сержант с нашивками автобата, представился и без лишних слов увлек нас к стоявшим на отшибе двум открытым "бобикам". Я сперва слегка удивился — нафига такой сервис, пару сотен метров мы бы и пешком прошли — но потом понял, что в сложившихся обстоятельствах подобный способ передвижения уже не актуален: со времени моего последнего посещения База еще больше раздалась вширь и напоминала теперь муравейник. Закинув поклажу в багажные отделения, мы более-менее равномерно распределились по машинам. Местные шоферюги, видимо, к окружающему бардаку привыкли и уверенно вырулили со стоянки, пристроившись перед КПП в хвост только что прибывшей колонны. Пока подошла наша очередь, я досыта нанюхался выхлопных газов впереди стоящей "шишиги" и успел не раз про себя помянуть и бога, и черта, и обоих разом.
Внутри периметра изменения были не столь заметны, разве что у здания над подвалом с телепортом вывели под перекрытия второй этаж. Наши "бобики" без остановки просквозили по территории и лихо затормозили в палаточном городке возле одного из смахивающих на юрты жилищ. Как оказалось, на место мы еще не прибыли. Проводив взглядами упылившие внедорожники, мы сунулись было в шатер, но тут выяснилось, что это всего лишь обиталище местного квартирмейстера. Пожилой майор с висячими усами с полуслова уяснил обстановку и напряг случившегося рядом прапора определить нас на постой. Тот тянуть резину не стал и минут через пятнадцать мы уже размещались в недурственных четырехместных палатках, причем одну из них выделили под цугундер для дока. В вертухаи назначили флегматичного Федотова. Остальные расположились во второй палатке, и еще осталось свободное место для Черенкова. Убедившись, что личный состав мирно предается отдыху, я избавился от излишков снаряжения и налегке отправился искать начальство. Оное обнаружилось практически сразу же — трудно не заметить здоровенную палатку чуть ли не на взвод, к тому же украшенную аршинной вывеской "Комендатура".
Едва миновав пост номер один с парой бдительных автоматчиков, я оказался в своеобразном "предбаннике" с неизменной стойкой и дежурным нарядом числом трое. Главный в чине лейтенанта смерил меня вопросительным взглядом, но быстро понял, кто я такой, и дальнейшее общение происходило в теплой и дружественной атмосфере. Сделав несколько звонков с полевого телефона, дежурный объявил, что представитель команды приземлившегося корабля как раз направляется в комендатуру, и я могу его подождать здесь. Против подобного развития событий я возражать не стал и оседлал обнаружившийся у стенки складной стул. Флотский в сопровождении пары местных военных объявился минут через десять. Молоденький мичман что-то оживленно обсуждал с коллегами, но меня заметил сразу же и поспешил поприветствовать:
— Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! Мичман Степанов, второй пилот "Пытливого". Это вас мы должны забрать на орбиту?
— Ага, — не стал отпираться я. — Капитан-лейтенант Тарасов. Что-то вы расслабились, ребята! А где пароль? А где отзыв? Может, я лазутчик вражеский…
Сопровождавшие Степанова мужики средних лет, оба в звании капитанов, в ответ на мою тираду лишь ухмыльнулись в усы, а вот мичман слегка смешался.
