Мария Круз - Странник
— Могу предложить кофе, я залил полный термос.
— Кофе давай, — согласилась она. — Даже из термоса. Свяжешься с тобой и начнешь пить всякую гадость.
— Не пей, больше мне достанется.
— Спать плохо будешь.
В зале ожидания было уже пусто. Мы сели в кафетерии, за стойку, я достал пару одноразовых стаканчиков, разлил горячий кофе в них, один поставил перед Настей.
— Угощайся.
— Спасибо.
Сидели, болтали. Точнее, Настя болтала. Что-то про соседей, что-то про городские сплетни — я особо и не прислушивался. Мне больше нравился сам факт, что есть эти самые соседи и эти самые городские сплетни. Погоня за нормальной жизнью как навязчивая идея, это даже немного пугать начинает.
— Ладно, все, пойду мануал читать, — сказала она, бросив опустевший стаканчик в мусорный пакет. — Надо как-то этот «пилатус» поднимать, учить теперь некому.
Это верно, некому.
А затем включилась рация и Шон призвал меня к вертолету, разбираться с аппаратурой. И я вышел из терминала и побежал вдоль полосы — днем можно и пешком, нормально.
11
Как я и ожидал, в аппаратуре ничего сложного не было — три монитора, чтобы изображения в разных режимах отдельно наводить, джойстики и маховички, немного кнопок. Электроника усложняется, а процесс управления ею упрощается. В заднем ряду два сиденья вместо трех, вместо одного переднего — какие-то блоки. Трехместная машина, в общем.
Рауль в «колибри» уже себя как дома чувствовал. Спросил, готовы ли мы, кивнул, услышав ответ, пощелкал переключателями, запищало, где-то зажужжало, засветились изображения аналоговых приборов на черной как кухонная плита приборной панели, затем двигатель запустился, раскручивая винт. Сначала медленно, затем быстрее, размывая лопасти в круг, а потом вертолет чуть оторвался от земли и, слегка наклонившись, полетел вперед, постепенно набирая высоту. Я вспомнил, что так проще и экономней получается, чем поднимать его вертикально.
Затем серый бетон полосы пошел вниз, вместо стен ангаров показались их крыши, крыши превратились в разноцветные прямоугольники, все уменьшающиеся в размерах. А между ними машины, самолеты, люди как муравьи.
— Давайте курс и высоту, — послышался голос Рауля уже в наушниках.
— Высота нужна такая, чтобы и аппаратура хорошо видела, и стрелять в нас было плохо, — сразу сказал я. — И желательно, чтобы было еще и плохо нас слышно.
Я услышал ироничное хмыканье, затем Рауль сказал:
— Эту птичку берут в полицию с охотой потому, что ее почти не слышно. А пока полетаем над аэродромом, разберитесь там со своими приборами.
Вертолет лег на широкий и плавный вираж.
Ну да, пора включать весь этот местный хай-тек. Так, что у нас здесь есть? Мониторы, два пульта, один из которых попроще другого, явно резервный. Если по аббревиатурам судить, то у нас есть ночное видение, тепловое и обычные телекамеры, просто мощные и с большим разрешением, так?
— Чтобы номер машины можно было с высоты прочитать, — пояснил Шон. — Так, что у нас на каком экране…
С экранами оказалось все очень удобно — любое изображение выводилось на любой из них, как тебе нужно. Способности зума впечатляли, картинка не вибрировала, летай да смотри. Так, тепловой режим, сейчас самый важный… он вообще самый удобный: если хочешь обнаружить именно людей, очень они контрастно выходят.
Опять все внизу стало черно-белым, а по нему яркие пятна пересыпаны — вон машина с работающим двигателем, вон люди у второго вертолета… приблизил картинку, теперь можно разглядеть, что они там делают. Отлично все видно вообще-то. Так, выводится… а все выводится, курс, координаты, высота, время… так… а вон наш терминал с уголка светится, там импровизированная кухня, и ночью печка стояла, стенка до сих пор не остыла… Просто замечательно.
А ведь это обнадеживает, верно? Может, банда в своем убежище тоже греется по ночам? Почему бы им не греться, ночи здесь прохладные, а мы далеко, дыма из трубы, например, не увидим. Если они там, то что-нибудь увидим, это точно.
Ну что, разобрались вроде… теперь попробуем начать искать. Кстати, тут написано, что дальность эффективного обнаружения порядка тысячи ста ярдов. Понятно, учтем. Высота метров в пятьсот, я думаю, в самый раз будет для работы, нет? И стрелять уже трудно, почти невозможно.
— Шон, готов работать?
— Готов, — кивнул он, не отводя глаз от монитора. — Покатили.
— Рауль, тогда держи пока прямо над шоссе, пошли в сторону города, — обратился я к пилоту. — А дальше будем думать на месте.
— Без проблем, босс, — ответил тот, и «колибри», плавно увеличивая скорость, наклонился на нос.
Так, вон трейлерный парк внизу, мы его вчера обошли, а вон расчищенные в лесу площадки… и вправду большие какие, не зря мы такого кругаля давали, когда убегали. Слева новый район, застроенный премануфактеред-домами, вплотную друг к другу, явно для тех, кто не может позволить себе большего. Впрочем, покойный Джон успел рассказать, что в Форт-Мак-Мюррее и за такое жилье просили чуть не полмиллиона местных долларов, загоняя нефтяников в кредиты. Очень скромненько все выглядит, в другом месте за такую сумму чуть не дворец можно приобрести.
А дальше сразу начинается город — та самая промзона, в которую сначала стремились прорваться мы. На въездах в нее два «гантрака» дежурят, на всякий случай, мне хорошо видны светящийся от тепла мотор одного из них, в каждом по пять человек, всех посчитать можно. Приблизил изображение, разглядел даже то, что один из них курит, который на командирском сиденье.
— Рауль, давай чуть выше — на сотню метров примерно.
Мне такого разрешения не нужно, лучше высоту побезопасней и чтобы обзор увеличился. Шон на свой монитор тоже инфракрасную картинку вывел, всматривается, сложив руки на груди.
Промзона большая и холодная, если можно так выразиться. Ни единого светлого пятна не попадает в объектив. Склады, склады, склады, великое множество машин…
— Это что?
Светлое пятно, движется за большим ангаром…
— Рауль, возьми градусов десять левее.
— Сделаю.
Так… вот так лучше…
— Медведь, — засмеялся Шон. — Точно медведь.
Я приблизил картинку — ну, мишка, довольно большой, к слову. Вертолета не видит и внимания на нас не обращает. Вышел из-за ангара, потом пошел ко второму, с открытыми воротами, исчез внутри.
А ведь теперь города звери заселят, наверное. Так? Скорее всего: готовые берлоги, наверняка еще всякой еды осталось множество, а угрозы со стороны людей уже никакой. Природа не терпит пустоты, не зря же так говорят, — найдет чем заполнить те места, где жили люди, но больше уже не живут. Обязательно найдет. Плохо, что зачастую такие места заполняются Тьмой, но природа здесь уже ни при чем. Это явление вселенского порядка, высших уровней, природа перед этим ничто.
А что здесь будет дальше? Лесом все затянет? Здесь север, не джунгли, тут все растет медленно. Нет, наверное, просто будет ветшать, сереть под дождями и снегом, разваливаться и гнить. Покроется мхом, краска осыплется, на чердаках птицы гнезда совьют. А люди здесь если и появятся, то очень нескоро. Разве что наш анклав уцелеет и кого-то будет в этот город заносить оттуда. Зачем? Да не знаю я. Может, и не будет, ведь на самом деле делать здесь нечего, нет тут ничего такого, чего не было бы в другом месте.
— Давай восьмеркой над районом, с разных углов посмотрим, — сказал я и тут же спросил: — Сколько времени мы так болтаться сможем?
— Почти три часа, — ответил Рауль. — Но можем заправиться в любой момент, мы же возле аэродрома.
Ну да, верно. Мы же никуда не улетели вообще-то. Ладно, значит, нам торопиться некуда, можем буквально по метру осматривать город.
А в салоне вертолета довольно тихо, кстати. Мой прошлый опыт полетов на военном Ми-8 подсказывает, что так быть не должно, но вот есть. Не как в «мерседесе», но комфортно. Интересно, а как его слышно с земли? Надо будет специально проверить, сегодня же. Воздух здесь сухой и чистый, слышно в таком хорошо. Кстати, те самые маленькие военные вертолеты в Гарден-Сити — я их почти не слышал, когда они подлетали к аэродрому, очень тихие они были. Я помню, мне рассказывали, что они у военных были за разведывательные, а разведчик громким быть не может. Еще помнится, у него такой многолопастной короткокрылый винт. Чем длиннее лопасть, тем больше скорость на ее конце, где-то я читал про это. Ми-8 такой громкий потому, как мне опять же помнится, что концы его лопастей преодолевают скорость звука, соответственно шум растет. И поэтому во Вьетнаме издалека слышали американские «чопперы» — знаменитые зеленые «хьюи», у которых винт был длинным и всего лишь двухлопастным.
А еще мне помнится какая-то передача с канала «Дискавери», там у вертолета винт был не только с несколькими короткими лопастями, но и с расширениями на их концах. И его не было слышно из едущей легковушки даже тогда, когда он висел почти что над ней. А здесь какой винт? Да обычный, с тремя простыми лопастями. Но все равно тихо получается.
