Вадим Панов - Войны начинают неудачники
– Поверьте, Вестник здесь, – спокойно ответил Сантьяга, небрежно облокачиваясь на «Ягуар». – Внутри мой наемник.
– Где именно внутри? – спросил Мечеслав.
– Сейчас узнаем. – Нав вытащил из кармана пиджака золотой медальон с изображением грызущей орехи белки и, раскрыв его, осторожно извлек волосок.
– Удаленный поиск? – полувопросительно-полуутвердительно произнес де Гир.
Нав молча кивнул.
– А Любомир не засечет?
– Нет. Всплеск энергии будет минимальным и очень непродолжительным.
Сантьяга тихо, почти беззвучно прошептал короткое заклинание и чиркнул зажигалкой. Волос стремительно вспыхнул, оставив после себя маленькое темно-серое облачко. Продолжая что-то шептать, Сантьяга пристально всмотрелся в него.
– Ну что? – нетерпеливо прошептал Мечеслав.
– Последний этаж. – Облако растаяло, и комиссар обернулся к союзникам: – Координаты точные.
– Идем, – барон сделал решительный шаг вперед, – Вестник в наших руках.
– Чуточку терпения, мой друг. – Сантьяга перевел взгляд на де Гира. – Капитан, выясните, пожалуйста, подробности о двух последних этажах. Будет замечательно, если вам удастся раздобыть их план. Мне же, с вашего позволения, надо позвонить.
Барон тяжело вздохнул, но спорить с навом не стал. Комиссар отошел в сторону и вытащил мобильный телефон:
– Мы на месте, князь, прошу вас, будьте готовы.
– Хорошая работа, Сантьяга.
– Благодарю вас, князь.
Нав спрятал телефон в карман, оглянулся и подошел к де Гиру, расстелившему на капоте «Линкольна» схему.
– План верхних этажей, – пояснил чуд. – Местная охрана подарила.
– Что мы знаем?
– Полгода назад два последних этажа сняла какая-то фирма. С тех пор туда никого не пускают.
– Все сходится, – покивал головой нав, глядя на схему. – Наверх ведут два пути: маршевая лестница и грузовой лифт.
– Лифт заблокирован, – грустно улыбнулся де Гир, – остается только лестница.
– Да что там думать, – вспылил Мечеслав, – врываемся и режем всех.
– На предпоследнем этаже, скорее всего, охрана, – прищурился комиссар, – мы потеряем темп.
– Да наплевать! – рявкнул люд. – Надолго нас Красные Шапки не задержат.
– Не забудьте, уважаемый барон, что Любомир – сильный колдун, – негромко возразил Сантьяга. – Если мы позволим ему перехватить инициативу, у нас будут неприятности. Удар должен быть стремительным, направленным непосредственно на колдуна. А охрану необходимо изолировать, чтобы не путалась под ногами.
– Может, через крышу? – задумчиво спросил де Гир.
– Никогда не шел по откровенно легкому пути, – признался нав, – слишком уж это напоминает ловушку.
– Пожалуй, – согласился чуд и посмотрел на комиссара, – ты ведь уже все придумал.
– Я могу сделать портал на последний этаж, – скромно заявил Сантьяга.
– Что же ты молчал? – с энтузиазмом воскликнул де Гир. – Это же все решает.
– Не все, – с сожалением вздохнул нав. – Большой портал потребует много времени и сил. Колдун успеет нас засечь и атакует первым. Я сделаю быстрый переход максимум на двоих.
– С тобой пойду я, – резко выдохнул Мечеслав. – Не спорь, де Гир, это личное.
– О’кей, – поднял ладони капитан, – а мы?
– Вы прорываетесь по лестнице, – пожал плечами Сантьяга, – и ликвидируете охрану.
Чуд задрал голову:
– Двадцать пять этажей пешком?
– Мы вас подождем, – успокоил его комиссар. – Необходимо ударить одновременно, поэтому, как будете готовы, звоните.
– Понял.
Сантьяга оглянулся:
– А вот и последний штрих.
Союзники уставились на подъехавший «Круизер».
– Что это? – спросил Мечеслав.
– Не что, а кто, – поправил его нав, – мой друг.
Он крепко пожал руку вышедшему из джипа Кортесу.
– Вы привезли фотографа?
– Привез.
– Надеюсь, он жив? – нахмурился Сантьяга, озабоченно разглядывая полулежащего на заднем сиденье Юшлакова. – Мы договаривались, что вы не станете его убивать.
– Все в порядке, – заверил наемник, – он просто спит.
– Замечательно. Полиция за вами следила?
– От самого дома, – улыбнулся Кортес, – я от них не отрывался.
– Правильно. – Сантьяга внимательно посмотрел на человека. – Де Гир доставит фотографа наверх. Вы пойдете с ним?
Кортес задумчиво почесал кончик носа.
– Яна там?
– Там.
– Тогда пойду.
– Капитан, – Сантьяга повернулся к чуду, – позвольте вам представить моего друга Кортеса.
* * *Резиденция Вестника
Москва, улица Новый Арбат,
28 июля, среда, 11.15
– Чрезвычайное происшествие в Москве. Несколько минут назад неизвестный террорист сообщил по телефону о заложенной на Киевском вокзале бомбе огромной разрушительной силы. В настоящее время спецподразделение управления полиции оцепило вокзал и проверяет здание, включая содержимое всех ячеек камеры хранения…
Голос был тонкий и противный. Он визгливым сверлом проникал в мозг, причиняя почти физическую боль. Откуда взялся этот голос? Последнее, что помнил Артем, была Лана. Прекрасная, обворожительная Лана. Кажется, она дунула ему в лицо каким-то порошком. Или поцеловала? Нет, целовала она его раньше, губы еще хранили горький вкус ее ласк, и Артем с ужасом вспомнил, что рассказал обольстительнице все. И даже отдал Амулет.
– Хватит ерундой заниматься, – донесся раздраженный мужской голос, и тонкий голос затих. – Когда он придет в себя?
– Скоро.
Приятный глубокий голос принадлежал Лане.
– Когда скоро?
– Он уже притворяется.
Артем нехотя открыл глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила девушка.
– Отвратительно.
Голова буквально раскалывалась на части.
– Попей. – Лана поднесла к губам Артема чашку, он с наслаждением сделал большой глоток ледяной родниковой воды и огляделся.
Артем сидел в резном деревянном кресле с прямой неудобной спинкой, не был связан или скован, рядом с ним в точно таком же кресле, соблазнительно закинув ноги на подлокотник, расположилась девушка. Ее огромные изумрудные глаза весело поблескивали в колеблющемся свете факелов. Большую часть комнаты, в которой они находились, занимал массивный деревянный стол, заставленный какими-то колбочками, ретортами, фолиантами и прочей пыльной дрянью. В дальнем углу стояла маленькая жаровня, а все стены были обильно увешаны полками с подозрительного вида горшочками и скляночками, наполнявшими комнату густым малоприятным запахом. Маленький светловолосый колдун с насмешливыми ярко-зелеными глазами участливо смотрел на Артема из огромного кресла, стоящего во главе стола, и зябко кутался в белый шерстяной балахон, хотя в помещении было довольно жарко. Вся его фигура излучала скромное торжество победителя.
