Роман Злотников - Последняя битва
К дому торговца редкостями вышли относительно бесшумно, хотя идеальной тишины не было. Причем, как с досадой пришлось признаться Эсмерее, именно из-за ее горгосцев. Ночной народ Черного дома двигался куда тише, чем ее охрана, облаченная в полные бронзовые латы. Как они и договорились с Наблюдателем, горгосцы перекрыли два проулка, в один из которых выходила калитка, а другой примыкал к тыльной части забора. Налетчики крадучись подошли к забору и замерли, ожидая сигнала. Все затихло. Эсмерея нервно ломала пальцы, затем, не выдержав, повернулась к центору:
— Ну, в чем дело?
Центор пожал плечами, отчего в ночной тишине послышался лязг наплечников:
— Не знаю…
В этот момент появился Наблюдатель, и это спасло центора от очередной выволочки. Эсмерея тут же накинулась на Наблюдателя:
— Ну, долго вы еще будете возиться?
Тот, ничего не говоря, уставился куда-то в темноту. Эсмерея взбесилась:
— Ну… вы, немедленно отвечайте!
И тут раздался слитный гулкий хлопок — арбалеты спустили тетиву, а спустя мгновение тишину потряс многоголосый вопль ужаса. Центор взвился в воздух и, сграбастав в объятия ошеломленную Госпожу, заорал:
— Засада! Отходим!!
Впереди уже нарастал шум и лязг рукопашной схватки. Эсмерея забилась в руках тащившего ее центора:
— Нет! Центор! Остановитесь!! Мы должны его захватить! Но центор лишь крепче стиснул ее и продолжал тащить все дальше от дома торговца.
— Центор! Я приказываю!!
— Молчите, Госпожа, — послышался сбоку приглушенный голос Наблюдателя. — Они нас ждали. И там не меньше трех десятков Длинных пик. Во всяком случае, они дали залп из трех десятков арбалетов. Я еще с той войны помню эти страшные звуки.
— Но нас больше! Только моих горгосцев…
Тут центор остервенело тряхнул свою ношу, отчего у Госпожи клацнули зубы, и разжал руки. Эсмерея ударилась ступнями о землю и чуть не упала.
— Вот что, женщина, если тебе так хочется поймать в живот арбалетный болт — можешь возвратиться, а нам в другую сторону. — Он повернулся и решительно двинулся прочь. Наблюдатель замешкался, но тут сзади раздался дикий вой, который почти сразу резко оборвался, и он, пробормотав: «Простите, Госпожа», — порскнул за центором. Эсмерея несколько мгновений ошеломленно смотрела им вслед, не веря, что эти двое осмелились ослушаться ее приказаний, потом втянула голову в плечи и побежала за ними…
Когда маленький отряд подходил к надвратной башне, впереди показались три неясные фигуры. Наблюдатель вгляделся и торопливо вскинул руку, удерживая уже натянувших тетиву лучников Сбагра.
— Не стрелять. — Он шагнул вперед. — Сетемий, что случилось?
От троицы, замершей при виде вооруженных людей, которые перекрыли проход, отделился человек. Он подошел поближе, вглядываясь в говорившего, и с облегчением перевел дух:
— Слава Фанеру, это ты, Глыба? На нас напали!!
— Кто? — вскинулся Наблюдатель и тут же понял, что уже знает ответ.
— Не знаю, но это не люди, а настоящие демоны. Ватагу Бычары разметали в мгновение ока, а самому Бычаре развалили живот и обрубили обе руки. Он так и валяется у ворот. Сначала выл, а теперь только стонет. Всех бьют. Кривую Тамрию кончили, девок… Кошельники Тлака думали рвануть через дальнюю стену сада, да где там — догнали, только брызги полетели.
Наблюдатель понимающе кивнул:
— А вы-то как вывернулись?
— Мы-то? Да улеглись в угловой комнате, а как резня началась, так сразу через пролом и в городской ров, забрались по горло и затихли. Как кто близко подойдет — нырк и пока дыхалки хватит. Пересидели. Но насмотрелись… — Говоривший поежился. — О боги, — со вздохом прошептал он, — тикать надо. Странные дела в Ллире начались. Так что мы пошли, старшой.
Наблюдатель кивнул и сделал знак горгосцам, чтобы те расступились и открыли проход. Центор проводил взглядом удирающих обитателей Черного дома и вновь повернулся к Наблюдателю. Последние полчаса они общались только друг с другом, напрочь игнорируя Эсмерею. Та, присмирев, шла сзади, даже не пытаясь восстановить статус-кво. У Эсмереи достало ума понять, что сейчас ее возможности повлиять на ситуацию минимальны. Она могла сделать с самцом все, что угодно, но только управляя им через его влечения и желания. А сейчас все желания мужчин, находившихся вокруг нее, были сосредоточены только на одном — выжить!
— Ну, что будем делать? Наблюдатель нахмурился:
— В Черный дом идти нельзя. Бродить по улицам тоже чревато. Можно до утра перекантоваться в какой-нибудь таверне, но потом все равно надо уходить из города. Причем по суше. Рыбаки говорили, что видели в ближайшей акватории боевую дирему Корпуса. Значит, в море шансов нет. Если они приплыли на диреме, то у них три сотни бойцов, не меньше…
Центор помрачнел:
— Нам хватит и сотни. Наблюдатель криво усмехнулся:
— Вы так низко цените мастерство своих воинов. Центор посмотрел на него со злостью:
— Тебе нужна моя похвальба или реальная оценка? Ну так заткнись и прими к сведению, что если это бойцы линейных подразделений, в чем я сильно сомневаюсь, то максимум, со сколькими мы можем схватиться, имея надежду на прорыв, это пять-шесть десятков. И то если сумеем напасть на них внезапно, а после боя не будем тащить за собой раненых… — Он замолчал, потому что и так было ясно, что нужно будет сделать с ранеными, чтобы не тащить их за собой.
Наблюдатель кивнул:
— Понятно, но вряд ли Измененный взял с собой рядовых бойцов. Бьюсь об заклад, большинство — ветераны «мокрой команды» или «ночных кошек», а этих вообще невозможно захватить врасплох. — Минуты две он молчал, о чем-то размышляя, наконец решился: — Выхода нет, нам надо разделиться. У меня есть пара нор в городе, где можно отсидеться, но одному-двум. Так что, — он повернулся к Эсмерее, — я могу спрятать вас, Госпожа, и еще несколько человек, а когда все уляжется, выведу из города, но всех… — Наблюдатель вздохнул (не особо искренне, но хоть таким образом выразив свое огорчение), — нет, не смогу. — И он уставился на Эсмерею испытующим взглядом.
Эсмерея, за время этого скорбного марш-броска по ночным улицам успевшая уже отвыкнуть от того, что ее мнением кто-то интересуется, вздрогнула:
— Я-а-а не знаю. — Она закусила губу и задумалась. В принципе принять предложение Наблюдателя было разумнее. Час ее триумфа неожиданно обернулся страшным поражением. Как Измененный сказал тогда на арене? «Не стоит становиться моим врагом. Я… слишком страшный враг…» Несомненно, волки Измененного кинутся следом за ними. И в этой ситуации Наблюдатель предлагал наиболее безопасный выход. Но в своем высокомерии она даже не подумала о том, чтобы привязать этого человека к себе. С ним она вела себя как Госпожа, ну еще бы, у нее были ее горгосцы и томг… И вот теперь оказывается, что все ее величие рассыпалось вмиг. Так что согласиться с предложением Наблюдателя означало практически сунуть голову в петлю. Да, томг останется у нее, но, если бойцы Корпуса настигнут-таки ее горгосцев, что может помешать Наблюдателю тихо придушить ее и доложить в Скалу, что она погибла вместе с горгосцами? А томг припрятать до лучших времен. До лучших времен для НЕГО.
