Сергей Чичин - Отстойник
Эльф, однако, повел себя в высшей степени непредвиденно — как упал, так и разбросал конечности, символизируя отсутствие резких движений, руки вовсе задрал в воздух и затарабанил истерически:
Стой! Друг! Не враг! Не надо!
Это кому тут ты не враг, скотина такая? Мне? Мне никто не враг, но мне это никогда не мешало пристрелить для пользы дела того или иного встречного. Но и в друзья ко мне так просто, на ровном месте, не попадают. Может, мы для них все на одно лицо, и он меня посчитал за внезапно спятившего своего?
Пока суть да дело, я задумался и стрелять не стал, хотя и ствола с эльфа не спустил. Он этим немедленно воспользовался, но по уму — вскакивать или делать пассы не стал, зато развил свою урывочную риторику.
Не желаю вам зла! Пришел помочь! Верьте мне, я не обманываю!
Говорок у него тот еще, как у тех бриттов из Аегиса, с которыми мы как–то хаживали по африканским просторам. Да и слова подбирает словно со словарем. Но, надо отметить, впрямь не делает попыток как–то навредить. Наверное, момент ловит.
Вертолет сдаешь?
Вертолет? Сдаешь? Не понимаю.
Бля. Громовая птица, чух–чух, на крыше.
О! Винтокрылый транспорт? Конечно, я отдам. Но транспорт не нужен! Я могу открыть Врата, куда захочешь.
Вот уж не знаешь, где найдешь. Впрочем, если я верно помню, как работают эти Врата, нам отсюда будет не видно, куда он нас выбросит. Так что я бы предпочел все–таки взять вертолет и, прояснив тутошнюю картографию, летать явными маршрутами.
В дверях возник Мик, держа автомат одной рукой, а второй подтягивая сползающие трусы. На перебитых глянул мельком, а эльф его явно заинтересовал. Тоже мне, Ливингстон, открыватель неизведанного.
Здрассте вам, — изронил фон стеснительно. — Извините, что мы так резко. Мейсона иногда заносит. Всегда, если быть точным.
Ты часом не забыл, за кого ты?
Никогда и не знал. Помню, как был за русских на чемпионате мира по футболу. Даже ты мне никогда не причинял подобного огорчения.
Я друг! — не замедлил эльф воспользоваться замешательством.
А ты вообще заткнись.
Эльф счастливо закивал и заткнулся. Вроде серьезный дядька, седовласый такой, лет, возможно, за полста, а то ли и за тысячу, зря ли Эл говорил, что они старение победили… а ведет себя, как подлиза в детском саду. Я вот никогда до такого не опускаюсь. Когда в меня тычут стволом, я неконтролируемо мрачнею и совершаю чудеса предприимчивости. Правда, меня гуманитарием не назовешь, а его не назовешь никак иначе.
Где–то там еще двое, — напомнил я Мику.
У транспорта, — услужливо подсказал эльф. — Я прикажу им не нападать.
И они послушаются? — не знаю, как он, а лично я отродясь не видел, чтобы реальные бойцы подчинялись такому пораженцу. Тем более столь неформальное подразделение. В нем, поди, только кулаками авторитет и заработаешь.
Не уверен. Но мы не враги! Я не имел в мыслях на вас нападать.
Ты еще скажи, что Хранителей не вы повыбили.
Мы. То есть, они, — эльф осторожно указал пальцем на ближайший труп. — Таково было их задание. Но вы — не Хранители, вы такие же…
И забуксовал, нюхом почуял, что ступает на тонкий лед, рискуя невзначай оскорбить привередливых человеков сравнением с точно такими же. Как же, как же, мы такие, не умея как–то ярко обособиться — придумали себе богатый внутренний мир и различные оттенки красок для волос, а «ну ты прямо как этот» возвели в ранг несмываемого оскорбления. Хотя, если подумать, правда же все одинаковые — ни один еще не родился от почкования и не вышел в космос без скафандра.
И кто вы такие? — полюбопытствовал Мик. — Почему это вы Хранителей бьете, а Мейсона за друга считаете? Он очень одиозная личность, к вашему сведению.
Ну спасибо тебе, то есть сам козел.
Сперва вертолет, пока не улетел. Держи его, и не дай бог упустишь. Я пойду наверх, предложу почетную сдачу.
Я могу! — подал голос эльф, не предпринимая, впрочем, попыток подняться. — Они не сдадутся без приказа.
Их проблемы. Лежи и не рыпайся.
Скажите им, что я приказал! Меня зовут Фирзаил, они должны мне подчиняться!
Какие страсти. Должны–то должны, но вот будут ли? Полагаю, что пистолет в таком деле будет поубедительнее любого фирзаила.
А меня зовут Майкл Текки Ли, — отрапортовался фон. — Ты, уважаемый Фирзаил, можешь встать или лучше присесть, только лишних движений не делай. Я слыхал, ваш народ достиг великих успехов в боевом искусстве?
Ну вот, меряться начал, сейчас еще член и линейку вытащит. Я, по правде, сильно сомневаюсь, что эти пять футов с плешью смогут чем–то сильно удивить Мика — разве что достанет из рукава волшебную палочку и шарахнет из нее дезинтегрейтом, но того этим разве возьмешь? А если при демонстративном ката фон неосторожно зашибет Фирзаила — одной неразрешенной проблемой станет меньше. Не люблю я этих стремительно размножающихся сущностей — этот не враг, тот не враг, но все горазды друг другу шею мылить и требовать поддержки. Я себе в друзья наметил, как вовремя догадалась общественность, ренегатов с коряги. Не в последнюю очередь потому, что они ни с кем не собираются драться и вообще пофигизмом славны. Но они, в силу этой же славности и скромности, и не навязываются.
В целом, конечно, может получиться и так, что все мы друг другу не враги. Эл ведь сам толком не знал, кто и зачем охотился за Айрин. Может, они хотят ее возвести в аццкие королевы красоты. А натянутые отношения с Хранителями несложно объяснить местными традициями. В конце концов, за последними определенно не ржавеет. Судя по количеству крови в заклинательном чертоге, этот их Мастер Боя не стеснялся в выражениях, да и мы, не разобравшись, приняли их сторону и уже прикончили пятерых… Бах, бах — шестерых. Что ж ты, болезный, на меня выскакиваешь, да еще и ружье наставляешь? У меня ведь рефлексы, инстинкты и вообще… как Мик изысканно выразился — одиозная я личность.
Здоровущий бугай, вынырнувший со стороны чердака, не носил бронежилета и вообще предпочитал рэмбо–стайл, нацепив черный разгрузочный жилет прямо на голый торс. Дабл–теп разворотил ему грудь прежде, чем он успел довернуть свое длинномерное орудие, обе пули вышли со спины, насколько я их знаю — по пути соорудив в грудной клетке зачетный винегрет с потрохами. Вот потому сведущие люди и стараются меня не злить — газую я быстро и резко, а торможу медленно. Мне на этом основании три раза отказывали в выдаче водительских прав. Да и на четвертый выдали только по большому блату — специально попросился к парню, у которого я был, в свою очередь, инструктором по огневой подготовке. Нет, рука руку не моет, я ему как раз халявных зачетов не ставил — он просто разумно посчитал, что парня, который так стреляет, раздражать не следует.
Ружье, которое бедолага выронил, оказалось чудесной альтернативой моему забытому в спешке винчестеру — Бенелли М3, в рекламных кампаниях его заученно обзывают «роллс–ройсом среди дробовиков». Ничего не знаю ни про какие роллс–ройсы, а ружье и правда достойное, у самого что–то такое есть там, дома. На прикладе сразу бросилась в глаза планка с шестью запасными патронами — непривычного бледно–желтого окраса, но, несомненно, подходящего 12–го калибра. Приберу я это ружье, коли мой мертвый приятель не возражает — если предчувствие насчет этих странных желтых патронов меня не обманывает, с такой штукой в руках можно и вертолету высказывать свои пожелания. Побежал дальше наверх, по пути нащупал и скрутил шайбу управления режимами стрельбы в сторону ручной зарядки. Не будем полагаться на автоматику там, где можно передернуть по старинке. Хехе, это я смешно подумал, хоть в мировую копилку похабных афоризмов.
На чердаке было пусто, а бегать по нему взад–вперед, уворачиваясь от коробок, мне уже надоело. Будем надеяться, что это последний заход — по крайней мере, в таком неумеренном темпе. Дверь будочки вынес ударом плеча и тут же припал на колено, вскидывая ружье. Зря опасался — пилот не собирался отстреливать тому, кто прибежит, голову, он вообще был весь поглощен своими рычагами и тумблерами, то ли готовясь взлететь, то ли что еще… короче, чтобы привлечь его внимание, я аккуратно выстрелил в ближайший к нему участок рамы, не имеющий очевидной смысловой нагрузки. Ух, как шарахнуло! Дырка образовалась ровная и большая, обычный жакан, пожалуй, так не справился бы. Какие хорошие патроны, модные. Надо поближе познакомиться, чтобы знать.
Усатый дядька содрогнулся, обхватив голову руками, и опасливо ко мне поворотил свои здоровенные летные очки.
Глуши мотор! — проорал я как мог, но едва ли был услышан за рокотом означенного мотора. Пришлось перейти на импровизированные жесты — удерживая правой рукой шотган, левой указал на винт и выразительно почикал себя по горлу. Чего тут, казалось бы, не понять? Но дядька затряс головой, словно бы отказывая. Это, право же, странно — когда я с ружьем, люди мне обычно стараются поддакивать, даже на эльфах, как давеча выяснилось, работает.
